Некрофилия

Я вышел из спальни на балкон.
 
И без того, достаточно блондинистая московская летняя ночь, была освещена еще и множеством электрических огней, которые, старательно прикидываясь платиной, поблёскивали в ночи битым стеклом в серой оправе бетона. 

Фальшивыми бриллиантами благополучия светились многочисленные окна многоэтажек.

- Moscow never sleep? -  с чуть вопросительной интонацией проговорила подошедшая ко мне сзади Марина.

Левая рука, скользнув по моему животу, легла на бедро, а в ее правой, вертикально, словно свеча в канделябре, меланхолично чадила худосочная сигарета.

- Для третьего часа ночи достаточно много бодрствующих, - отозвался я. - Особенно, если принимать во внимание, что сегодня самый что ни на есть будний день.

Мой взгляд равнодушно прочесывал вереницу светящихся квадратов, как вдруг остановился на одном из окон. 

В его бойнице, прямо по центру, монументально расположились мужские ягодицы, залитые ярким желтовато-яичным светом. 
 
- Марина, скажи, а не случалось ли тебе когда-нибудь, сухой и жаркой летней ночью, созерцать зад совершенно незнакомого тебе мужчины? 
 
- Знакомого - случалось.   
 
- Нет, я говорю именно о незнакомых мужчинах. 

- Ты мне что-то хочешь предложить из этой серии?
 
- Ага. Вот посмотри-ка туда. На четвертом этаже. Видишь?    
 
- Ничего себе! - хохотнула она, - Надо же! Только вот зад некрасивый. Обвислый.
 
- А какова будет оценка за артистизм?
 
- Так он стоит как вкопанный! Какой тут артистизм? Два балла максимум. С натяжкой.
 
В это самое мгновенье обладатель "некрасивого зада" чуть сместился вправо и на уровне его пояса показалось женское лицо. 
 
- О! Minette! - смешав сарказм с патетикой воскликнула моя подруга, гася сигарету о хрустальное днище пепельницы.

- Мда. Прям неловко как-то. Я ощущаю себя сейчас этаким нечаянным визионистом.
 
- Возбудился, небось? 
 
- Не то слово. Глядя на его носки, натянутые до середины икр и гнетущую заунывность самого действа, можно навсегда обзавестись эректильной дисфункцией.
 
- А ведь действительно, как-то совсем уж без огонька, - согласилась помрачневшая Марина.
 
- То, что мы сейчас видим, вообще не имеет ничего общего с сексом. Это нечто среднее между убийством и испражнением.
 
- Гм...У меня приблизительно такие же ассоциации, - Марина отвернулась куда-то в сторону, и, после паузы, добавила, - И эти ее трусики натянутые между коленками наискосок...Даже отсюда видно, что копеечные...Бррр...
 
- Ты бренды различаешь даже с такого расстояния? И что трусики, без пятен?
 
- Поумничай у меня еще пару минут! - строго сдвинув брови, она погрозила мне маленьким кулачком.
 
Мужчина, как-то уж совершенно сонно и лениво, принялся надевать нижнее белье. 
 
- Господи! А я думала, что "семейные трусы" уже никто не носит.
 
- Да страшно даже не это. А общий идиотический механицизм происходящего и абсолютная бездушность. Ни одной волны, ни полсудороги. Ни эмоции. Жесть.               
 
- Слушай, а почему так происходит?
 
- Как? - переспросил я.
 
- Ну, вот так, как у них.
 
- Компромиссы. Всё дело в них. Многие друг с другом не потому, что испытывают страсть, а потому, что это удобно или выгодно. Спать с любимым существом - привилегия, которая облагается у судьбы слишком высоким налогом.   
 
- Страсть долго не живет. 
 
- Живет. В том случае, если ты встречаешь ЕГО или ЕЁ. А встретив, необходимо еще и удержать. Что бывает, как правило, еще сложнее, нежели встретить. Большинство, подавляющее большинство живет с НЕЛЮБИМЫМИ. Причем, многие сознательно себе запрещают следовать за своим сердцем, находя для этого наиразумнейшие основания. Именно по этой причине так широко раскинулся маразм в людских взаимоотношениях. И горе.

- Горе? - еле слышно, будто эхо, отозвалась Марина.
 
- Да. Все несчастны. И это норма.
 
- Ну и картину ты нарисовал...
 
- У тебя иначе? Ты любишь своего мужа?
 
Марина склонила в задумчивости голову.
 
Затем, резко подняв лицо и нервно встряхнув роскошной копной пшеничных волос, произнесла с ноткой металла в голосе: 
 
- Нет. Сейчас...уже нет.
 
- А почему продолжаешь с ним жить?   

- Зачем что-то менять? В конце концов, он не так уж и плох. Подруги мне откровенно завидуют.
 
- Кто-то завидует и этой даме из окна напротив.
 
- А она не жена ему. Сто процентов. 

- Откуда такие выводы?   
 
- Они одеваются и сейчас пойдут курить на балкон. Скорее всего, он вскоре отправит ее на такси или сам отвезет домой. Эти люди, отнюдь не муж и жена.
 
- Да, курение, судя по всему, доставляет ей гораздо большее удовольствие. Она даже голову приподняла и сладострастно выдыхает из себя дым. Впрочем, ему, вероятно, тоже. 
 
- По нему вообще ничего не видно. Он напоминает зомби.

- По крайней мере, он не чувствует боли.
 
- А ты ее чувствуешь?
 
- Да. Чувствую.
 
- И я. 
 
Марина помолчала и, нарочито придирчиво рассматривая свой маникюр, выпалила на выдохе:
 
- Я хотела бы быть с тобой. Но не могу.
 
- Не будь.
 
- Не буду. 

 

- Смотри! - неожиданно воскликнула Марина спустя минут пять, - Что я тебе говорила?! Они выходят из квартиры.
 
- Я рад за них.

- Да ты за всех рад. И всех ненавидишь.
 
- Нет, не всех. К тому же, это не ненависть, а скорее, безразличие. Ненависти я давно не испытываю. 
 
- Это еще хуже, чем ненависть.
 
- Хуже, чем ненависть - логика, которая мешает всем жить. Отсюда и эта повальная некрофилия.
 
- Какая некрофилия?
 
- Труположество. Акт которого мы с тобой нечаянно подсмотрели, Марина.
 
Я немного помолчал и вслед за кратким перерывом, проговорил: 
 
- В мире дефицит безрассудства. Без него Земля уже без десяти минут Луна.

- Ты величайший балконный философ.   
 
- Еще я владею какими-нибудь титулами?

- Владеешь. Перечислить?
 
- Не стоит.
 
- Ты - сама скромность. 
 
- Да, я на редкость скромный и, одновременно, наглый тип.
 
- Не наговаривай на себя.
 
 
 
 
- Я хотела бы быть с тобой.
 
- Я это уже слышал. И даже успел в это поверить. Не меняй ничего.
 
- Не буду.
 
- Не будь, черт тебя подери!
 

                7.07.2011г.