Возрождение Баха

Возрождение Баха

Великий немецкий композитор, обобщивший в своем творчестве достижения своих предшественников, при жизни был признан как выдающийся исполнитель на своем любимом инструменте – органе, но не в качестве композитора.
 И.С. Бах всю жизнь прожил в Германии, переезжая из одного города в другой – по месту работы. В его характере, даровании сочетались крайняя дисциплинированность, упорядоченность, требовательность к себе и другим, рационализм, склонность к размышлениям, и великая доброта, человечность. Неразделимость мысли и чувства – чувство обогащает, в то время как разум создает художественную форму и точно рассчитывает и определяет границы, в которых живет и развивается эмоциональное начало.
Признали Баха как композитора только спустя почти целый век после его смерти, благодаря концерту, который организовал Феликс Мендельсон. И его творчество стало необыкновенно популярно не только в профессиональной среде, многие его произведения знает и любит широкая публика.
Музыканты разных возрастов – от мала до велика – играют инвенции, прелюдии и фуги Баха, участвуют в конкурсах.
Его музыка требует глубокого понимания, сосредоточенности, видения всех звуковых линий, которые в совокупности создают единое грандиозное по замыслу (даже в произведениях для самых маленьких) целое. Человек верующий, он использовал религиозные сюжеты в вокально-инструментальных произведениях, его музыка пронизана религиозной образностью, тематикой, символикой.
Его фамилия в переводе обозначает «ручей». "Не ручей! - Море должно быть ему имя", - это слова Бетховена.
Глубокая, сосредоточенная музыка Баха настолько идеально рассчитана по форме, пропорциям и соотношению голосов в произведении, что кажется математически выверенной. Он писал полифонические произведения – термин «полифония» обозначает многоголосие. Партии всех голосов равнозначны и равноправны, нет ведущего и сопровождающего голосов, главного и второстепенного. Создавать и исполнять такую музыку очень сложно, нужно вслушиваться не только в одну мелодию, а сразу в две, три или четыре. 
Эмоциональное и разумное начало настолько гармонично уравновешивают друг друга на чаше весов, что одно в музыке Баха невозможно представить без другого. Именно разум и воля способствовали раскрытию образного мира, сдерживая эмоциональные всплески, не позволяя им разрушить необходимую сдержанность, прервать течение его композиторской мысли.
Исполнителям нужно учитывать и то, и другое, если они стремятся к тому, чтобы слушатели восприняли музыку Баха именно так, как нужно. Только композитор с идеальным чувством меры мог написать эти произведения.
  Музыковед Фаина Оржеховская написала книгу о жизни и творчестве Баха под названием «Себастьян Бах». Вот что сказано об их семье:

«Да, весь род Бахов – и предки и потомки – занимались музыкой. Веселые и расчетливые, удачливые и несчастливые, с самого детства и до глубокой старости предавались они музыке: пели, играли на различных инструментах, сочиняли и учили музыке других. У многих Бахов были и другие способности, которые, развившись, могли бы доставить им богатство. Но одна лишь музыка влекла их к себе. Должно быть, это влечение передавалось по наследству. Уж если и холодный Иоганн-Христоф выбрал профессию музыканта, хоть это совершенно противоречило всей его натуре, значит, действительно страсть к музыке была в крови у Бахов!»

О происхождении фамилии «Бах», что означает «ручей», она пишет:

«Семейная легенда о родоначальнике Бахов – мельнике, по имени Фейт. Он жил на берегу ручья, приходил на работу с цитрой в  руках. Играя, он завораживал природу, как Орфей: под звуки музыки ручей полнее катил свои волны, а колеса мельницы лучше работали. Не от этого ручья и произошло имя Бахов?»

Глядя на фотографию классика, иной раз трудно представить себе, каким он был в детстве, как постигал азы музыкальной науки. Оржеховская пофантазировала на тему уроков у преподавателя Георга Бема из Люнебурга:

 «- Слово «полифония», - говорил он медленно и раздельно, - образовано из двух греческих слов: «поли», что значит «много», и «фонос», что означает «голос». Стало быть «полифония» это многоголосие.
Себастьян знал это уже давно.
- Далее. Отдельные голоса, то есть мелодии, в полифоническом сочинении звучат вместе. Но это вовсе не значит, что они одинаковы. Одни могут быть короткими, другие продолжительными; бывает, что ударения не совпадают, ритмы различны. И по характеру одна мелодия может отличаться от другой. Они могут быть, например, разного тембра, звучать выше или ниже… И все же при совместном звучании они должны создавать приятное, гармоничное впечатление. В этом и заключается искусство полифонии… Понятно ли вам?
- Нет – отвечал Георг Эрдман. Себастьян толкнул приятеля.
- Стыдись! Разве ты не поешь в хоре?
- Что же тебе непонятно? – спросил учитель, обращаясь к Эрдману.
- Как могут голоса при совершенно различных свойствах звучать приятно и гармонично.
Георг знал, что так именно и бывает, но то была практика, а он хотел узнать, как и почему это бывает.
- Нет человека, который был бы в точности похож на другого, - сказал Бем, характеры и судьбы самые различные, а между тем люди, как тебе известно, уживаются друг с другом. Существует государство, семья.
- Люди не всегда ладят: между ними ведется борьба…
Себастьян снова толкнул приятеля.
- И в музыке голоса вступают в борьбу, - спокойно разъяснял Бем, - с той лишь разницей, что между ними не должно быть разлада. Здесь даже в борьбе сохраняется гармония.
- Гм! – произнес Эрдман.
- Если же гармония нарушена, то искусства нет. Существуют такие законы, - продолжал Бем, благодаря которым различные голоса звучат стройно, и их ходы, то есть голосоведение, правильно и приятно для слуха. Надо прежде всего изучить гармонию…»

Гармония – наука об аккордах, созвучиях. Полифонический стиль и инструментальную музыку Бах предпочитал на протяжении всей жизни, но есть у него и выдающиеся вокально-инструментальные произведения: кантаты, оратории, мессы. Вот что пишет по этому поводу Оржеховская:

«Та музыка, которая звучала в доме, была непонятна Марии-Барбаре. Она признавала только знаменитого Кайзера – с разбойниками, похищениями, блеском кинжалов и пением хора во тьме. Она переставала убеждать Баха, что это единственный род музыки, который ему следует избрать. Кайзер, директор гамбургской оперы, был тот самый композитор, которому в доме у Букстехуде предсказали, что он скоро свернет себе шею. Кайзер был близок к этому: его легкомыслие, распущенность актеров, которых он не умел держать в руках, причуды вкуса, пренебрежение к содержанию своих и чужих поставленных им опер – все это вело прекрасный гамбургский театр к упадку. И все же он продолжал пленять многих: его выдумки были свежи, разнообразны… Мария-Барбара находила его оперы гениальными.
Она ценила оперу и как яркое зрелище. Своим пристрастием к полифонии и к инструментальной музыке Бах напоминал ей средневекового алхимика, пытающегося изобрести искусственный напиток долголетия. Да, и в их время встречаются подобные чудаки: ищут несбыточное! «Кроме того, - доказывала она, - оперный композитор может разбогатеть, они все богаты. И об этом следует подумать семейному человеку. Впрочем, бог с ним, с богатством. Но оперы приносят славу. И это лучший род сочинения.
Себастьян не спорил с ней. Напротив, говорил, что ему нравятся оперы: он с удовольствием смотрит их и слушает. Но он упорно не хотел их писать.
Почти девять лет прожил Бах у веймарского герцога. В первые годы он чувствовал себя невольником: герцог не позволял ему отлучаться из Веймара. Все, что Бах сочинял, оставалось грудой написанных и никому не известных нот. Его импровизации слышали только веймарские музыканты да гости герцога, из которых очень немногие прислушивались к тому, что он играет. Только один из гостей, поэт и философ Маттиас Гесснер, любил и ценил музыку Баха. Впоследствии, в своем труде о древней кифаре, он упоминал об игре Баха и о своем впечатлении от этой игры:
«О, если бы ты, Фабий, мог воскреснуть из мертвых и увидеть Баха, услышать его игру на клавире или когда он сидит за инструментом всех инструментов с его бесчисленными трубами, если бы одухотворенными притоком воздуха из мехов! Если бы ты мог все это увидеть, то признал бы, что хор из многих ваших кифаристов и тысячи флейтистов не смог бы производить такой богатой звуками игры!.. Он наблюдает за тридцатью или сорока музыкантами, следя за тем, чтобы никто не нарушил порядка… Сам разрешая чрезвычайно трудную музыкальную задачу, он, однако ж, сразу замечает, если где-либо происходит замешательство. Он весь проникнут чувством ритма, чутким ухом слышит все гармонические обороты и ограниченными средствами своего голоса подражает всем голосам, участвующим в оркестре. Я вообще большой поклонник античности, но убежден, однако, что друг мой Бах и все, кто ему подобны, превосходят таких людей, как Орфей, и двадцать таких певцов, как Арион».
 
Бах был верен себе и не стремился стать модным композитором, писал то, к чему имел склонность. Иной раз по этой причине (несовпадения своих предпочтений и вкусов публики данного исторического периода) композиторы не получают признания и славы при жизни. Сыновьям его в этом смысле повезло куда больше – их стиль нашел отклик у слушателей, и фамилия Бах стала знаменитой.
Оржеховская в построении книги использует музыкальные термины – в частности «интермедию» (в фуге – места, где нет проведения основной музыкальной темы). Один из самых пронзительных и важных фрагментов книги она назвала именно так. Себастьян еще ребенок, он не знает, что ждет его, но эта сцена – как предвестник его будущего, омраченного горечью непонимания:

«Это было похоже на рисунок в книге, который показывал отец: идут люди куда-то вдаль, а перед ними на небе мерцает большая звезда. Отец сказал: это идут в город Вифлеем поклониться новорожденному Иисусу. Люди идут долго, а звезда указывает им путь. Это также напоминало уличные представления: мальчики шли со звездой и пели хором рождественскую песню.
Вифлеемский младенец родился в бедности. Судя по картинке, которую рассматривал Себастьян, младенец был завернут в тряпье. Вот почему люди, шедшие поздравить его, – волхвы, как их называли, – запаслись дарами. «Что же они принесли?» – спрашивал Себастьян. «Все, что хочешь, – отвечал отец. – Можешь вообразить себе все, что угодно».
И теперь, идя по узкой эйзенахской улице, по скрипучему снегу вместе с мальчиками-певчими, Себастьян вообразил, что все они направляются в Вифлеем. Голубая звезда указывает им путь. Новорожденный ждет их, знает, что они придут, и его умные глаза ярко блестят.
Что же несете вы, какие подарки? Теплую одежду, игрушки? Подарки бывают разные. Вот мы, например, эйзенахские певчие, несем хорал, песню. Разве это плохой дар?
Но вот мы уже пришли, и это не бедное жилище новорожденного. Это почтенный дом бургомистра. Певчих впускают в гостиную, велят им построиться в углу по росту и только маленького Себастьяна выдвигают вперед. Его чистый голос ведет за собой все другие голоса.
Важный седой бургомистр, его жена и гости благожелательно слушают. После каждого хорала они кивают головами в тяжелых париках.
Пока длится пение, Себастьян помнит понравившуюся ему картинку. Вот они пришли в Вифлеем и поют хорал. И все вокруг преображается, становится красивым и чистым. Младенец радостно протягивает вперед руки: из всех даров он выбрал песню. Впрочем, Себастьян не видит этого: музыка не вызывает в нем зрительных впечатлений, достаточно самой музыки. Но он чувствует, как теплеет, светлеет, преображается все вокруг. И это зависит от него и от его товарищей, к пению которых он чутко прислушивается.
Наконец все хоралы пропеты, и хор умолкает. Учитель низко кланяется. Бургомистр и гости хвалят певчих. После этого мальчиков и учителя уводят на кухню, и повар выдает им провизию. Он даже предлагает им поужинать. Мальчики не прочь, и учитель также. Но он боится опоздать к советнику Крамеру, который тоже ждет их. Длинный  Линдеман кладет провизию в мешок, и певчие выходят.
Советник Крамер не так щедр, как бургомистр, но зато камеристка советницы выносит Себастьяну безрукавку, подбитую мехом. Это для него: сын советника вырос из нее, она почти новая…
В десятом часу Себастьян возвращается домой. Безрукавку он надел, ему стало теплее, но радости он уже не чувствует. Что же, собственно, произошло? Только то, что волхвы были обмануты. Они шли со своими дарами, чтобы преобразить бедное жилище во дворец и согреть песней дрожащего от холода мальчика. А вместо этого они попали в богатый дом, где их накормили и подали милостыню. Но нам не надо, мы совсем не так себе представляли! В первый раз он чувствует себя неловко. Более того, он оскорблен и пробует объяснить это Линдеману, который его провожает. Но Линдеман обвиняет его в неблагодарности.
– Скажи спасибо и за то, что мы получили, – убеждает он Себастьяна, – а куртка тебе очень и очень пригодится. И причем тут Вифлеем?
– Не знаю, – говорит Себастьян. Он близок к тому, чтобы заплакать.
– Странное дело! – рассуждает Линдеман. – Ты ведь не первый раз вот так ходишь с нами. Что же на тебя нашло сегодня?
– Не знаю, – опять отвечает Себастьян.
– Может быть, это от лунного света? Иногда это действует на мысли.
– Может быть…
Стараясь не глядеть на звезду, которая сияла все так же ярко, хотя и переместилась немного, Себастьян простился с Линдеманом и побежал к своему дому, где мать ждала его у остывающей печурки.
И разве это детское впечатление не было как бы прелюдией ко всей его жизни? Богатый дар принес он в мир, а вместо этого ему подали милостыню…»

  Вот моя собственная попытка выразить ощущения от музыки Баха

Как гигантский собор затонувший  со  дна морского достали труды. Спустя сотни лет после забвенья. Гений вне моды – не легкокрылая и изящная светская птица.
Говорят о поэтах – планета или шар земной. Бах есть Вселенная.
Неразделимы божественное с человеческим в многоголосном мощном звучании.  Океаны боли и радости. И строжайшие правила организации музыкальной палитры, совершенное владение ремеслом.
Великий художник, великий ремесленник. Путь крестоносца – истинно верующего. А иначе не была бы написана ни одна нота.
Испытания закаляли, утверждали и очищали дух его. Для дальнейших свершений.
Во славу – не имени Баха. Творений.
Не фанатик и не слепец, но одержимый. В наиразумнейшем из всех возможных смыслов этого слова.