Душа навынос

Душа навынос

Часть I

           Сначала мне снилось, что я – волк, потом поняла, что это – моя сущность.  Я – волк, случайно попавший в мир людей, нарядившийся в человеческую шкуру, ходящий на двух ногах и умеющий говорить, волк-одиночка.
          А потом пришёл он. Посмотрел сияющими голубыми глазами, потряс шутливо за холку, взял в ладони моё лицо, поцеловал в лоб и сказал: «Здравствуй!»
          Я не выдержала взгляда, наклонила гордую голову, ткнулась лбом в его грудь и умерла.

          Меня больше не было. Был только он – Владимир, и он завладел всем моим миром.
          Я не сдалась на милость победителя, потому что войны не было. Мне надо было воевать только с собой, но и этого я не сделала.
          Я не могла без него. Стала верной сукой, лежала в конуре, с тоской глядя на телефон: «Ну, почему, почему он не звонит? Наверно, занят. Хоть бы смску прислал…»

          Когда он спал, я ложилась в ногах и сторожила его. Он спал как мёртвый. Но вдруг вздрагивал, вскрикивал, ворочался, и я ползла к нему и успокаивала, как маленького. Он обнимал меня, как ребёнок обнимает любимую игрушку, и снова засыпал.
          Когда он ел или курил, я сидела у его ног, он гладил мою голову и говорил о чём-то. О чём? Не важно. Преданная сука не понимала человеческой речи.

          Однажды он пропал. Я стала сукой преданой, когда увидела, как он уводит за собой другую, а та виляет на всё готовым хвостом и лижет его пальцы.  Самым невозможным было то, что она называла владыку моего мира «Вовчик»!
          Я выла, скулила в одинокой темноте, почти разучилась есть и ходить, ждала-ждала-ждала… Думала о том, что произошло, и сходила с ума, пока не вспомнила, что я – обычная женщина.

          Что я знала о любви до него? Всё знала. Были встречи, безумства, счастье, грусть расставаний. Потому что всё на свете имеет начало и конец. Даже, когда заканчивается фильм, в титрах значится: «Конец» - для тех, кто не понял. Мой любимый не счёл нужным поставить меня в известность, что больше ничего не будет.
          Что я знала о любви до него? Всё знала. Кроме предательства.
          Если бы оно убило меня, было бы легче. Но, я выжила. Училась прямо ходить, с трудом, едва разжимая зубы, произносить слова, спать ложилась, как на смертное ложе – а по утрам просыпалась и видела небо, такое же ясное и синее, как его глаза.

          Через месяц стало понятно, что мне мешает душа. Я ведь знаю, что люблю в этой жизни: фиолетовые рассветы, густые сливки, горький шоколад с манго и перцем чили, жёлтые розы, кошек, абсент, проливные дожди, музыку, дыни и медвежатину, паромы и самолёты, люблю слушать сверчка и смотреть на огонь, валяться в стоге свежего сена, придумывать новые слова…
          Всё это по-прежнему существовало, но как-то отдельно от меня. Я водила себя в кино и театры, на самые лучшие комедии, но ни разу не улыбнулась. Тратила последние деньги на деликатесы, но не чувствовала вкуса.
          Душа уныло бродила по телу, в поисках того, чего давно не было.
          Мне это надоело. Я решила избавиться от неё. Как? Есть только один способ, он известен каждому: продать дьяволу, конечно!
 


          Интернет кишел сведениями о сектах,  творящих зло во имя дьявола, но его самого никто не видел. Я не собиралась афишировать сугубо личную проблему, поэтому не прибивалась ни к какой группе.
         
          После воскресного променада я шла домой в короткой июньской ночи. Мосты развели. Корабли ехали по ленте Невы как праздничные покупки в гипермаркете. Народ веселился. Я пребывала в унынии. Подумала: «Может, Алке позвонить? Завалимся в какой-нибудь клуб…»
          Алка откликнулась после десятого гудка. Голос её прерывался, в унисон ей кто-то дышал, тяжело и жарко. Я промямлила: «А… Алла?» Голос посоветовал: «Иди к дьяволу!»
          Светофор на перекрёстке не функционировал. На вывеске перед дверью на углу вспыхивала неоновая реклама: «Дьявол». Надо же – у нас что, новый клуб открыли? Я вошла внутрь. Это был не клуб, а офис.

          В центре помещения на невысоком, в несколько ступеней, возвышении, стоял стол. И за столом – дьявол. Точь-в-точь такой, каким я его представляла: воплощение моего идеала о мужчине.
          Я шагнула к столу: «Хочу продать душу!»
      
          Он нехотя оторвался от какой-то игры: «Я здесь при чём?» Я удивилась: «Как это? Во всех книгах написано, мол, человек соглашается продать душу дьяволу, взамен получает то, о чём  о чём мечтает». Он удивился тоже: «А, ты здесь при чём?»
          Я протянула ему сигарету: «Я чего-то не догоняю?» Он вышел из-за стола, опустился на ступеньку, похлопал по ней, приглашая усесться рядом, и, не без удовольствия, затянулся. Я сделала большие глаза: «Тебе нравится курить?» - «Как видишь» - «Не думала, что ты такой» - «Ты думала, что я такой» - «Нет» - «Да» - «Не знаю. Мне, конечно, хотелось, чтобы ты был не придурком и не монстром. Почему ты не заинтересовался моим предложением?»
          «Тебе нечего мне предложить» - «Ага?..» - «Ага. Рай тебе не светит. Какой смысл покупать то, что всё равно станет моим?» - «Когда?» - «Не важно» - «Чьи же души тебя интересуют?» - «Ничьи» - «Врёшь!» - «Отнюдь. Это люди придумали, что стоит продать душу дьяволу, и они забудут о проблемах. А, что такое «душа»? Никто её не видел, не трогал, не нюхал. Вы предлагаете то, чем не владеете сами» - «Души нет?» - «Есть. Но, это она вами владеет. Заставляет любить и ненавидеть, творить глупости, совершать открытия, убивать, сходить с ума, делать подлости и широкие жесты. Но, даже когда вы задумываетесь о загробной жизни, то боитесь, что вас будут жарить на огне, варить в котлах – и изображаете муки, в которых корчатся тела» - «Ты меня разочаровал» - «Ты меня разочаровала» - «Чем?» - «Я думал, ты умнее» - «Конкретизируй!» - «У тебя-таки есть, что мне предложить».


          Дьявол наслаждался интригой, я не спешила его разочаровывать: «Что тебя привлекло в моей скромной персоне?» - «Твоё тело» - Ты хочешь пожить среди людей?» - «Я и так живу среди людей» - «Зачем тебе тело?» - «Я похож на мужчину твоей мечты?» - «Ходячий соблазн!»  - «А ты – воплощение моей мечты о женщине!» - «Надо же, никогда бы не догадалась» - «Ты будешь моей, а взамен я сделаю всё, что попросишь. Подумай и ответь «Да» - «Нет!» - «Почему? Ты явилась сюда, чтобы отдать свою уникальную душу, а всего лишь тело, каких миллионы, отдать не можешь?» - «Могу. Но не хочу» - «Почему?!» - «Мы совсем не знакомы. Одно дело – визуальное восприятие, а, если ты мне в процессе не понравишься?» - «Потрясающая наглость! Может, это ты мне не понравишься!» - «Хам!»
          Я развернулась поэффектнее и вышла, старательно вбив дверь в косяк.

          Из дома напротив мне кивал ангел, махая рукой в пригласительном жесте. Я зашла. Ангел, сладкоголосый и трепентнокрылый, витал вокруг, создавая приятный ветерок: «Дочь моя, не пора ли задуматься о душе, сохранить её для царствия небесного?» - «Наверное, пора» - «Я рад, что ты понимаешь, как это важно».
          Ангел мягко подтолкнул меня к столу: «Прочти, что здесь написано. Ты передашь свою душу на хранение, а после смерти тебя ожидает рай, ибо душа твоя будет лилейнее горних снегов!» - «А, что я получу взамен?» - «Ты узришь сады Эдема!» - «А, пока жива?» - «Будешь заботиться о теле, блюсти посты, не грешить, удалишься в монастырь, дабы твой праведный труд…»
          Громыхнуть дверью в ангельском офисе не удалось – она легко колыхнулась, не создавая шума.

          Дьявол, выдерживая благородное расстояние, стоял у соседнего дома и жевал зубочистку. Я помогла ему подпирать стену: «Супер. Дьяволу не нужны души. Зато ангел тут же предлагает контракт. Самое смешное, что за душу я ничего не получаю, наоборот, ещё и должна…» - «Не всё так плохо. Мы же тебя не обманываем» - «Обманываете! Ты сказал, что мне не миновать ада. А ангел сказал, что, если я оставлю душу ему, то попаду в рай!» - «Не ты, а душа! И то, не факт. Ты же не читала, что написано мелким шрифтом в конце договора» - «Значит, всё-таки, он меня обманывал?» - «Нет. При стопроцентном выполнении условий…» - «Мели, Емеля…»
          Я кинула зажигалку на тротуар с расчерченными классиками и, пиная жёлтый прямоугльничек,  поскакала по клеткам.
          Дьявол вышагивал рядом и рассуждал о фальсификации гносеологии по схеме модус толленс. Я заявила, что не понимаю его пошлых намёков и нырнула в первый попавшийся кабак.  Дьявол не отставал.
          Богатый выбор горячительных напитков заведения настораживал, но дьявол ободряюще подмигнул, и я, пригубив из бокала альбиццию, расслабилась, украдкой вздохнув об Италии.
          После второй бутылки меня потянуло на откровения: «А ты мне нравишься, ей богу!» - «Ну, так за чем же дело стало?» - «А, ты о своём… Дело в том, что тебе тоже нечего мне предложить. Я ничего не хочу».


          Мы зависли на споре о деонтической модальности. По сути, переливали из пустого в порожнее: «Разрешено всё, что не запрещено» или «Запрещено всё, что не разрешено»?
          Дьявол вдруг сказал: «Зови меня «Серж!» Я даже протрезвела на минуту: «Серж?» - «Ну, или - Серёга. Может быть, когда-нибудь изменишь своё решение, тогда споёшь: «Ой, Серёга, Серёга, ты не стой у порога!» - и я приду. А сейчас пора отдыхать. Я провожу».

          По пути через старое кладбище Серёга указал пальцем на скользнувшую за деревьями тень: «Не узнаёшь?»
          Между могил, пригибаясь и воровски оглядываясь, шнырял мой любимый. Я чуть сигаретой не подавилась: «Он-то здесь за каким хреном?» Дьявол дёрнул меня за руку, мы затаились в склепе и стали наблюдать, как Вовчик карабкается на ограду. К нему откуда-то принеслась собачонка, вцепилась в штанину и повисла лохматой пиявкой. Вовчик дрыгал ногой, пыхтел, чертыхался под нос, шавка рычала и не отваливалась.
          Дьявол исподтишка наблюдал, как я борюсь с приступом смеха. Спектакль, действительно, был уморителен. Романтическая прогулка по погосту, пьяные дьявол и грешница выясняют отношения, а в это время возлюбленный девушки дёргается на кладбищенских воротах, забираясь всё выше, и, как каторжник гирю, волокёт в неизвестность очумевшую от злобы моську, пускающую довольные слюни на его новенькие джинсы. Он уже сидел на перекладине, когда собаченция шлёпнулась на песок и укатилась в темноту.
          Я бодала спину спутника, и икала, задыхаясь в истерике: «С-ерж-ш, э-та что бы-ло? У-ой, мама, с-чаз опи-саю-сь-сь, и-звини!» Дьявол терпеливо пережидал. Я вытерла слёзы, высморкалась и откашлялась: «Прикинь, представила, что это – душа очередной дурочки, которая служила ему верой и правдой. И где он таких берёт?» - «Неправильный вопрос» - «Неправильный?» - «Надо спросить, чем он вас очаровывает. Поторопись, а то не узнаем, куда он направляется».


          Полная луна делила город на два цвета: пропащий чёрный и невыносимый белый. О чёткие линии теней можно было порезаться, под холодным огнём луны засветиться – стать призраками, бледными пятнышками на хронике событий.
          Вовчик крался к ангельскому офису. Свет в окнах горел. Вовчик занял наблюдательный пост в подъезде напротив. Мы вошли в офис дьявола со двора. Я слегка раздвинула жалюзи: ангел плавал под потолком апартаментов и хлопал в ладоши. «Серый, чего это он?» - «Комаров бьёт» - «Фумигаторы во всех магазинах есть» - «У него аллергия на химию» - «А у тебя?» - «Меня не кусают. Не мешай. Попробую выяснить, какая нужда у твоего ненаглядного в райском представительстве. Ко мне он, точно, не наведывался. Но у нас, в небесной канцелярии, единая база данных».
          Дьявол повозился с компьютером и воскликнул: «Ну, конечно! Несколько месяцев назад он подписал контракт. Занятно! Среди его грехов за это время значатся три девушки и разная мелочёвка: пьёт, курит, ругается, церковь не посещает… Что примечательно – до тебя он был чист аки младенец!»


          Дьявол сдвинул брови: «До встречи с тобой он был незамутнённым бриллиантом!» - «Что-то я не заметила!»  - «А, что ты заметила?» - «Я не могла без него жить. Когда он уходил, я чувствовала себя опустошённой, как сосуд без вина» - «Ещё бы. У него нет души. Внутри него пустота. Твоя душа, на самом деле, уходила с ним».
          «Уходила? Но, она же – моя! Разве, она не должна находиться в моём теле до смерти?» - «Должна, но не обязана. И ты это знаешь – сама хотела сбагрить её только вчера!»
          «Как же она вернулась ко мне?» - «Другая душа. Он взял напрокат другую душу. Твоей не осталось ничего иного, как возвратиться, потому что там ловить было нечего. Выгнать соперницу этика тонких сфер не позволяет» - «Почему она уходила? Ей было плохо со мной?» - «Хочешь правду?» - «Хочу!» - «Может, не стоит?» Я скорчила зверскую рожу, дьявол на весь экран увеличил таблицу из вкладок: «Полюбуйся! До тебя эта душа побывала у  Тамерлана, Македонского, Колумба, Тянь-Шаньского, Гарибальди и Котовского. Ей с тобой элементарно скучно! Она просто пыталась хоть как-то развлечься. Ты – женщина, Владимир – мужчина. Не герой, но хоть какое-то разнообразие!» - «Я торможу всеми колёсами! Я виновата в том, что моя душа ищет, куда бы свалить?» - «Где-то так. Вы, люди, думаете, что вы – разные. Ничуть не бывало. Вы рождаетесь одинаковыми. А душа – у каждого своя. Когда человек понимает, чего хочет душа – жизнь полна удач и открытий. Те, кто думает о теле, не живут в ладу с собой: в худшем случае, подстраиваются под обстановку, в лучшем – сдают душу ангелу».

          Я отвернулась к окну: «У ангела свет погас!» - «Voraus!»
          Мы наблюдали, как мой любимый протискивается в форточку райского офиса. Дьявол спросил: «Как думаешь, зачем он туда лезет?» Меня осенило быстро: «Раз у него нет души, он ничего не чувствует. Чужие души – они чужие. Они не подходят ему, иначе он не менял бы их как перчатки. Он хочет выкрасть свою» - «Тебе его жалко?» - «Я ему сочувствую» - «Может, поможешь ему?» - «Ещё чего!» - «Пошли отсюда?» - «Ща-аз! Я хочу проследить за ним и увидеть, как выглядит animа! Она же как-то выглядит?» - «Ты у меня спрашиваешь?» - «Вроде…» - «Не буду портить сюрприз. Вставай, он уже внутри!»
               

          Мы последовали за Вовчиком. Он знал, куда шёл. В коридоре, начинающемся за вычурным бюро, эхом раздавались шаги, огонёк фонарика шарил по дверным табличкам.
          Поворот, второй, третий, седьмой… Поход напомнил экскурсию в Саблинские пещеры – этакий подземный муравейник человеческого производства. Темень и сотни разветвлений, ориентироваться среди которых можно по редким достопримечательностям: то ёлка, то захоронение, то «наскальный рисунок» или барельеф, и без гида в здравом уме туда никто не сунется. По пещерам летали мыши, здесь зудели комары. Спасаясь бегством от кровососов, я чуть не сбила Вовчика с ног. Так и было бы, открой он какой-то кабинет секундой позже.
          Дверь не захлопнулась. Мы наблюдали, как воришка уверенно выдвинул один из ящиков, извлёк толстый гроссбух, раскрыл, нашуршал нужную страницу, что-то переписал в блокнот, захлопнул книгу, убрал на место и включил компьютер.
          Минут через десять он вырубил пилот и ретировался. Мы затаились в сортире.

          Немного погодя, вошли в тот же кабинет. Дьявол включил компьютер, восстановил последний сеанс и объявил: «Восхождение от абстрактного к конкретному свершилось!» Я уставилась на досье раба божьего Владимира, из которого следовало, что тот – святой во плоти, и заслужил памятник уже при жизни.
          Дьявол закрыл программу: «Наивная девочка! Ты думала, что он хочет вернуть свою душу, а он ходит сюда корректировать данные!» - «Что он искал в шкафу?» - «Ангел ежедневно меняет пароли, опасаясь взлома системы, а запомнить их не может. Ещё бы – 365 паролей в год! Он записывает их, причём, тратит на это уйму времени – ему хочется, чтобы они были не только сложными, но и оригинальными» - «Не удивлюсь, если он пишет стихи» - «Точно. Мой крылатый партнёр – метроман, помешанный на многофигурных ритмических модификациях» - «А что, в офисе нет сигнализации?» - «Ангел уверен в честности своих клиентов» - «Ну, тогда мог бы и двери не запирать!» - «А, он и не запирает!» - дьявол толкнул входную дверь, и она беспрепятственно выпустила нас наружу.
          Белая ночь сменилась белым утром – на улице мело, как в феврале.
          Я чихнула, отбиваясь от тополиного пуха: «А, зачем Вовчик полез в форточку?» - «Его мелкопакостный мозг не может допустить мысли о распахнутых вратах» - «Ты ангелу скажешь?» - «Зачем? В рай попадают души. Кадавер по имени Владимир сгниёт в земле, а душа выполнит работу над ошибками» - «Стало быть, в рай она не попадёт? Тогда – в ад?» - «Рай и ад придумали вы» - «Их нет?» - «Они есть. Вы – это рай и ад для душ» - «Серж, ты меня доконаешь! Зачем мы через форточку лезли?» - «Я думал, так  интереснее» - «Спасибо. Мне понравилось».


          Домой не тянуло. Я болталась по району, блаженствуя в раннем безлюдье. Если бы ещё птички так не орали, совсем хорошо было бы. В Лэнде купила бутылочку «Гримбергена» и, сковырнув крышку ключом от рабочего кабинета, промурлыкала: «Взял я ружьё, убил соловья, спи спокойно, тёща моя!»
          Памятник Фёдору Михайловичу кто-то сменил: на постаменте сидел Серж и философски зрел в корень проблемы. Проблема произрастала где-то на Литейном, или за Невой.

          Всё-таки, дьявол надул меня как первоклашку. Вот и думай теперь, кому хуже: мне с такой душой, которая норовит дать дёру в любом направлении или душе со мной – обломовым в юбке?
          Главное, если бы я могла её увидеть! Нет, сидит себе где-то там, локализуясь то в сердце, то в пятках, то сжимается до горошины и не даёт уснуть на двадцати перинах, то прёт, как пар из закипевшего чайника, только что свистка нет: «Поберегись!»

          Неделю я потратила на доскональное изучение биографий прежних носителей и сделала вывод, что во вселенском распределителе что-то напутали – меня не тянуло ни на революционные подвиги, ни на открытие Америк.
          Однако, былое уютное времяпровождение казалось теперь подогретым болотом, тишь да гладь которого периодически сменялись длительным анабиозом.

          «Мне скучно, бес…» - подумала я в воскресенье и уставилась на балкон. Дьявол лениво тянул пивко, развалившись в академической позе на железном икеевском стуле. Я вышла к нему: «Привет. Я не пела» - «Ты, серьёзно, думала, что мне нужны позывные?» - «Дурацкое имя «Серж» - «Согласен. Пиво будешь?» - «Давай» - «Или, что покрепче?» - «Давай!»

          «Ты вспоминала обо мне» - «Вспоминала» - «Мне есть, что тебе предложить!» - «Ты о чём?» - «Как насчёт кругосветного путешествия в моей компании?» - «Зачем тебе это?» - «Может, я влюбился» - «Постой, у тебя что – есть душа?!» - «Чем я хуже вас? Подумай и ответь «Да» - «Не знаю» - «Аргументируй» - «Мы мало знакомы» - «Надо съесть пуд соли?» - «Не люблю соль» - «Я надеялся, что мы подружились» - «Вот именно! Чем тебя не устраивает дружба?» - «Любовь лучше» - «Когда заканчивается любовь, друзья становятся врагами» - «Это у людей. Я не такой» - «Неужели? Предлагаешь поехать с тобой в обмен на…» - «Сегодня я не говорил об обмене» - «Я должна чувствовать себя обязанной?» - «Нет. Но – я буду тебя искушать!» - «Здорово. Меня ещё никто не искушал».
          «Значит, в путь?» - «Да!» - «Карета подана! Прошу, пани!» - «Мы поедем в карете?» - «Недолго. Только первые тысячу лет».


Часть II

          Я окинула взглядом комоды и вешалки и ничего не взяла: «Мы едем в Варшаву?» - «В Ригу» - «Почему тогда «пани»?» - «Ты не понимаешь латышского» - «Почему тогда в Ригу?» - «В Латвии все говорят по-русски» - «Почему тогда «пани»?» - «Отстань, зануда» - «Так бы и сказал» - «У тебя не будет багажа?» - «Нет. И я боюсь лошадей» - «Мы же не верхом» - «Лошади дурно пахнут» - «Лошади пахнут как лошади» - «Не хочу смотреть на лошадиный зад» - «Сядь спиной» - «Спиной меня укачивает. Может, на самолёте? Или – паромом?» - «Штормовое предупреждение» - «Кто в море не был, богу не молился. Или, ты боишься?» - «Я боюсь за тебя».

          Мы вышли из подъезда к Рижскому Домскому собору, послонялись по Старому городу, а через час подъёмник вознёс нас над Памятником латышским стрелкам, представляя для обозрения вид на Даугаву и окрестности.
          Кроме нас, охотников потратиться на аттракцион не нашлось. Мы зарезервировали удовольствие до конца обеда. Обед был накрыт на столе, приваренном к сиденьям.

          Я уплетала кровяную колбасу с дворянским хлебом и допытывалась у Сержа: «Зачем ходить, ездить, бегать, если ты можешь за секунду оказаться где угодно?» Он усмехнулся: «Что общего между огурцом, яблоком, помидором, авокадо, сыром, чесноком и конопляным маслом?» - «Их можно съесть» - «Или приготовить салат. Салат украсить карвингом. Подать на богемском фарфоре, с серебряными приборами» - «И?» - «Заглотить кусок – телепортация. Сотворить кулинарный шедевр – жизнь. Выбор есть у всех» - «Скурпулёзно подмечено. Подай мне, пожалуйста, воду! Обожаю высоту!» - «Рад услужить прекрасной даме!» - «Дама довольна. А теперь колись: в чём подвох?» - «Подвох?» - «Милый, я испытываю суррогатные чувства от твоих ухаживаний. Ты знаешь, что мне понравится, наперёд. Я – не знаю, а ты – знаешь. Имеет место быть явный перебор. Меня это напрягает. Жалуйся».

          Серж завальсировал чуть ли не от первобытного костра: «Поначалу мне было интересно, насколько желание получить что-то оправдывает отказ человека от собственной души. Не хотелось бы употреблять столь сильных выражений, но, по сути, любой «купи-продам» - гнусный тип, и разницы между Казановой и Гитлером, в этом смысле, нет.
          Твой дроля оригинальностью не страдал. У него был товар. Он нашёл купца. Мы ударили по рукам.

          В те дни меня одолевал сплин. Дождливой мутной ночью я решил развлечься с первой встречной. Первой встречной была ты».
          Я зевнула и почесала в затылке: «Не припоминаю данного беспрецедентного эпизода…» - «Я внушил тебе, что я – Вовчик» - «Тоже мне, Мессинг недоделанный!» Я взвесила на ладони керамический бутылёк чёрного бальзама. Кажется, удар пустой бутылкой должен быть сильнее. Наполнила рюмку, заслонила солнце – в сердце целебного настоя Абрахама Кунце плавало багровое око безумия.
          Серж продолжал распинаться: «Если ты и заметила некоторые странности, то не зациклилась на них. Ты не жила, а бредила, и визит лже-Ромео восприняла как возрождение любви..» - «Короче, Склифосовский!»
          «Тебе было так плохо и одиноко, что я впервые подумал, что могу ненадолго сделать тебя счастливой, да, и удовольствие доставить – я лучший любовник в мире!» - «Мой мозг не зафиксировал сексуального потрясения, так что комплиментов не дождёшься! К тому же, осчастливливал ты первую встречную, а не меня» - «Ты не спросишь, зачем я тебе это рассказываю?» - «Нет» - «Выслушаешь?» - «Куда деваться с подводной лодки…»

          - У тебя моя душа.

          Я приступила к десерту. Кофе-чили. Вдохновенно схрупала сушёный перчик, выдохнув, засунула в пылающий зев спасительное мороженое, посмаковала секунду и влила в глотку поток кофе с манговым сиропом. Вкусовые рецепторы трепетали в восхитительном послевкусии.
          Дьявол грыз жареный арахис в глазури из васаби с тмином, прихлёбывая «Рижское оригинальное». Я тоже хряпнула поллитра, отдавая дань любимому пиву Иосифа Виссарионовича, и закусила клубничным мохито: «Ну, теперь МОЯ душенька абсолютно довольна. Господа присяжные заседатели, дело считается закрытым!»
          Серж насупился: «Я хочу вернуть свою душу!» Я передразнила: «А, я тут при чём?» Он сверлил меня взглядом: «Других вопросов нет?» - «Нет. Наслаждайся монологом».

          «Собственно, я уже всё сказал. Мне нужна моя душа. Лишиться её можно по-разному: продать, потерять… Второе происходит во время сексуального контакта. Некоторые души слишком любопытны. Или, им надоело их тело. Бродячих душ не так много, но они есть. Допускаю, что и моя захотела разнообразия – в этом они у нас чем-то схожи. Но, когда я понял, что у тебя нет души, было поздно».

          Я не скинула на памятник ни Сержа, ни посуду. Я была выше этого. Спортивный планер устроился на крыле ветра. Дьявол отвернулся от руля: «Страшно?» - «Нисколько. Ты же теперь – мой телохранитель. Загвоздка в чём? Ты мог бы снова загипнотизировать меня и вернуть своё» - «На всё нужна добрая воля. А ты, после измены ненаглядного, поставила крест на близких отношениях» - «Но, я же приходила к тебе, чтобы продать душу!»
          Вселенская скорбь облепила лицо Сержа бесцветной маской: «Увы. Получить назад душу можно лишь тем же путём».
          Спокойно смотреть на это было невозможно. Я заливалась: «Ха-ха-ха! Представляю, как тебе поплохело, когда я пошла к ангелу!» - «Не смешно» - «Ну, и не смейся. А, мне лично – очень смешно! Ха-ха-ха-ха-ха!» - «Почему ты не спросишь, где твоя душа?» - «Где моя душа?» - «У ангела» - «Что-о?!..»

          Повествование дьявола относилось к разряду форменного беспредела. Я держала ушки на макушке, не перебивая и фиксируя в памяти ключевые моменты. Как говорится, чем чёрт не шутит. Его виртуозная ложь настораживала правдивостью.
          События интерпретировались так: когда моя душа переметнулась к Вовчику, тот решил, что возвратилась его душа и, ничтоже сумняшеся, сдал её ангелу – раз у дьявола запоры ненадёжны.
          Новоиспечённый сердцеед получил то, о чём мечтал, и, сделав вывод, что рай лучше чистилища, определил бедолагу в приют благочестия.

          Я потихоньку зверела, тараня Сержа из кабины: «Каналья! Плёл небылицы о моей неприкаянной душеньке, склонял к прелюбодейству, заманил в Тьмутаракань, пел о дружбе, признавался в любви – и всё это обман?!»
          Серж кувыркнулся за борт. Я увязла по колено в лесном болоте, Серж увещевал меня с дальней кочки: «Если я тебя и обманул, то совсем чуть-чуть! Мне нужна моя душа!» - «А мне начхать!!!» - «Ты катастрофически упряма!» - «А ты – предельно туп!» - «Почему?» - «Мне комфортно с новой душой, мой слабоумный друг! Очень комфортно! Ей, кажется, тоже!»
          Дьявол судорожно сглотнул: «Издеваешься?» - «За кого ты меня принимаешь? Я – ходячее откровение. А, вот твоё враньё началось до нашего знакомства! Кто тебя заставлял лезть ко мне в постель? Распинаешься об аморальности отдельных членов общества, а сам-то чем от них отличаешься? Вздумалось: «Ба-бу-бы», пошёл и взял, на правах сильного» - «Ты чего завелась?» - «Того! Нет, чтоб всё по-людски: подошёл бы с ласкою, да заглянул бы в глазки… Бабуин озабоченный!» - «Ты обиделась?» - «За что? За то, что ты использовал меня как резиновую куклу? Уйди с глаз моих! Меня тошнит от твоей рожи! Будешь надоедать – приму предложение ангела!»

          Я пёрлась через трясину, выворачивая сухостой и размазывая грязь по юбке. Серж бухтел: «Что ты намерена делать?» - «Выберусь из леса, поймаю машину, поеду домой и начну культивировать в себе самые нежные чувства к окружающим!»
          Дьявол плюхнулся ниц, дав мне подножку, и заголосил: «Матушка! Не вели казнить, вели миловать!»
          Я села, мокрая уже по шею, и вздохнула: «Деградация до твоего уровня не состоялась. Я не считаю происходящее забавным, а твои слова – образцом остроумия» - «Домой?» - «Не сейчас. Отель. Джакузи. Спать. Мне надо подумать».

          Ночь прошла тихо. Серж спал. Его было даже жалко, хотя, жалости он никак не заслуживал. Я пребывала в запутанных размышлениях. С одной стороны, первоначальное неудобство, связанное с посторонней эфемерной субстанцией, застрявшей где-то во мне, прошло. С другой – моя-то, с чистёхоньким досье, дожидается моей кончины в преддверии рая. А, если она по мне скучает? Ну, всё-таки, столько лет вместе… Может, прежние хозяева её утомили? До встречи с Вовчиком мы как-то ладили, моё разгильдяйское сибаритство её вполне устраивало. По крайней мере, смысл выражения «Душа не на месте», я поняла совсем недавно.
          Я растолкала Сержа: «Ты сказал, что вернуть душу можно тем же путём. Моя – у ангела. Как её забрать?» - «Тебе – никак» - «Значит, надо выкрасть» - «А, куда ты её денешь? Сначала верни мою!» - «Я у тебя её не брала. И не факт, что ты меня не обманешь» - «Ты мне не веришь?» - «Способ reversio меня не возбуждает. Учитывая обстоятельства, совокупление будет чем-то средним между мастурбацией и инцестом. Ты-то, извращенец-рецидивист, а я к таким пертурбациям не привыкши» - «Какие предложения?» - «Мы идём вызволять мою душу. И, тогда я прощу тебе все твои грехи» - «Но…» - «Без вариантов. Я сказала – ты услышал!»

          Домой добирались неспешно, по старинке. Серый подозрительно быстро успокоился, став образцом галантности. Я и так, и сяк прокручивала в голове назревающую каверзу, но разгадать загадку не могла.

          В Питере разошлись, условившись встретиться в полночь.
          Чтобы скоротать время и отрешиться от забот, я направилась в океанариум. Перед панорамным аквариумом столкнулась с Алкой, мы понаблюдали за кормлением акул, а потом зависли в ресторанчике «О! Куба».
          Настоящий, как нас уверили – прямо с Кубы, ром Santiago de Cuba, разбавляемый буржуйской пепси-колой, возымел действие не сразу, но одномоментно.

          В 00 часов 00 минут я стояла у Ломоносовского моста, качаясь от надасфальтного ветерка, силящегося сдвинуть с места осыпавшиеся семена ильмов. Полупрозрачные чешуйки вяло вздрагивали, я держалась за чугунную ограду.
          Приняв как должное появление сразу двух дьяволов (происки врага!), я попыталась пройти между двумя светофорами, но невесть откуда взявшийся третий поздоровался с моим лбом.
          Дьявол как будто ничего не замечал.

          Ангел не торопился на боковую, зато я задремала. Серый разбудил меня: «Подъём!» Мы вошли в офис.
          Ром мешал ориентироваться. Дьявол уже скрылся в коридоре, а я, огибая бюро, зацепилась кармашком за ручку ящичка и поймала равновесие вместе с выключателем.
          Офис засиял. Ангел материализовался из света: «Добро пожаловать, дочь моя! Ты приняла правильное решение!»
          Дьявол жестикулировал из коридора, вращал глазами и посыпал голову пеплом.
          Я спросила: «Скажите, пожалуйста, а у Вашего конкурента есть рога и хвост?» Ангел опешил: «Хвост? У конкурента?» - «Ну, да. Или копыта. В сказках сказывается, что у него свиное рыло, но рыла нет» - «Почему ты спрашиваешь?» - «Почему Вы не отвечаете? Есть или нет? Хвост?» - «Нет» - «Рога?» - «Нет» - Копыта?» - «Нет» - «Ад?» - «Нет» - «А, зачем мне спасать душу от адских мук, если ада нет?»
          Ангел, обескураженный допросом, забыв о крыльях, осел на паркет. Я наклонилась к нему и шепнула: «Стыдно честной народ обманывать!»

          Дьявол тенью скользнул за дверь.
          На улице он поджидал меня с охапкой жёлтых роз. Я приняла букет и зарделась.
          Завтракали на балконе. Дьявол увивался вокруг меня, я кокетничала. Белые нитки выпирали из драпировок тихе во все стороны. Я прищурилась: «Mon ami! Если бы у тебя были рога и копыта, я заказала бы стриптиз. Можешь считать, что прелюдия имела бешеный успех. Давай, колись: ты нашёл мою душу?» - «Твои любимые жёлтые розы. Ты же не дура! Знаешь ли, есть ещё один вариант получить её назад, всё тот же банально-постельный. «Слиться в одно целое», «слияние душ» - это как раз то, в чём мы оба заинтересованы. В любовном экстазе души выйдут в астрал, а вернутся уже на свои места!»
          Я сунула ему под нос классическую дулю: «А это видел?! Проваливай восвояси и подумай как следует над своим непристойным поведением! Мне некогда с тобой лясы точить, дел по горло. А ты, не стесняйся, заходи на огонёк, когда вспомнишь об эвентуальности намбер фо!» - «Хватит ломаться!» - «Сгинь, нечистый!»

          Серж исчез, как не было. Я походила по квартире, поаукала, выглянула на лестницу: нету!
          Обиделся, что ли? Я вспомнила нашу встречу и пропела: «Ой, Серёга, Серёга, ты не стой у порога!»
          Серж пулей вылетел из ниоткуда, тяжело дыша, добрался до кресла и простонал: «Больше никогда так не делай!» Я погладила его по плечу: «Извини, я не нарочно…» Он схватил меня за руку, резко дёрнул к себе и сжал в объятьях так, что рёбра затрещали.

          Затянувшийся поцелуй сводил с ума. В мозгу, разрушая принципы и стереотипы, неуправляемым торнадо проносились мысли: «Родной мой! Желанный мой! Счастье моё! Как долго я была без тебя! Только тебя ждала! Единственный мой! Сердце моё! Не могу без тебя!»
          Душа выла и бесновалась, разрывая кожу в миллионы клочьев, оголяя нервы, расщепляя атомы кипящего микрокосма. Я сдавалась без боя, лишь бы снова попасть в сладкий плен. Скидывала знамёна к ногам захватчика, и сама же топтала вышитые кровью гербы и лозунги.
          Серж остановился на миг: «Хочешь меня?»
          Я с трудом разлепила непослушные веки, внимательно посмотрела в синие, как небо, глаза и, теряя сознание, хрипло выдавила из себя: «Сгинь, нечистый!»


Часть III

       
- Она ведь в тебя влюбилась.
- В меня все влюбляются.
- Барышни любят хулиганов. Сам-то как?
- Я к ней не пойду.
- Почему?
- Пусть позовёт.
- Уверен?
- Куда денется…


- Ну, что?
- Убил бы.
- Сколько ещё ждать будешь?
- Поймай тишину! Я думаю.
- Много думать вредно. Попробуй чувствовать.
- Я думаю над тем, что чувствую.
- И, что ты чувствуешь?
- Я ей нужен!
- Так-так…
- Что «так-так»?
- Повторяй за мной: «Она мне нужна».
- Она мне нужна.
- Теперь хорошо. Ты куда?
- Туда.
- Давай, простимся, что ли?
          Ангел встал, по-братски обнял дьявола и ободряюще похлопал по спине: «Удачи!»


- Ну?
- Отстань.
- Всё так плохо?
- Она обманула меня. Она была холодна как лёд. Да, она просто меня использовала! Она получила свою душу, но моей у неё не было!
- Ты желаешь получить свою душу?
- Что? Ах, да… Желаю. Где я её буду искать?
- У меня. Эй-эй-эй-эй-эй! Нашатырь, коньяк или оплеуха – что поможет? Расслабься.
          Три года назад она принесла твою душу и попросила отдать сразу, как только ты захочешь её вернуть. Она не хуже тебя знала, что тогда её душа вернётся к ней.
- Стерва!
- О?!
- Три года я, как идиот, медитировал на жёлтые розы, обжирался мороженым, пил абсент и не смотрел на женщин!
- Ты куда?
- Туда!


- Её нигде нет!...
- Она где-то есть.