Слезы сожаления

сочинение

часть 1

          Мир полон разочарований, даже в погоне за тишиной найдя ее понимаешь, что и она не дает покоя. А казалось бы все так просто - найди тихое местечко, прикрой глаза и ... думай.

          Но нет, на деле все совсем иначе - она раздирала  и душила его, давила и не давала уснуть. Возможно я преувеличиваю, а возможно покой не приходил к нему из-за другой особы. Из-за той, что  чуть менее жестока и чуть более материальна.

          Он вновь и вновь переслушивал ее пластинки, и каждый раз слезы наворачивались на его, почти прозрачные с тусклой голубизной, глаза.

          Как так случилось, что одна единственная женщина, стала, в один момент его миром, и все вокруг перестало быть важным для него, лишь она  одна, драгоценная Элоиза, - дедушка всегда называл ее так.

           Как бы то ни было, они сразу поняли, что проживут эту жизнь смотря на одно солнце. Дыша одним воздухом, вместе  считая сколько звезд упадет за  это лето. Будучи еще молодыми, они придумали имена для троих  детей, он рассказывал, что они, даже могли себе представить их: Эрик - пухлый рыжеволосый малыш, что не находит себе место, Камилла - сильная и  своенравная и Алекс - замкнутый  и молчаливый, но с самым большим сердцем на свете, настолько большим, что сможет полюбить и не просить ничего взамен.

           Элоиза, была удивительной женщиной,  она знала ровно тысячу романсов  и каждый день, после полудня она исполняла их для деда, даже я помню их.

 
           Однажды она пообещала, что подарит деду свою лучшую песню, ту что никто и никогда не слышал, и что она споет ее в день их венчания, и что пока она будет петь, он будет плакать. Откуда она все это знала?

           Я помню, летом, в загородном доме, дед рассказал мне, как они представляли себе  этот замечательный, с голубыми ставнями, дом на берегу озера, где солнце встает, лишь когда бабушка Элоиза просыпается, и ветер затихает когда дед  пишет картины свои.

        Так все и случилось  -  в сорок первом бабушка родила Эрика, а в пятидесятом близнецов Камиллу, мою маму,  и дядю Алекса. Еще она стала певицей, великой певицей.

         Но единственное, о чем они никогда не говорили и никогда не думали, так это о том, что в девяносто третьем году, осенью, дед будет сидеть на лавочке, один, с букетом ее любимых белых роз, и плакать, от того, что он, только что похоронил свою любимую женщину.

часть 2

         Шестьдесят шесть лет они прожили вместе, долгие и счастливые шестьдесят шесть лет. Еще тогда двадцатилетними юнцами, они навсегда связали свои жизни.  Они были для меня олицетворением истинной любви, той, что остается на века.  Той о которой, написано много стихов и спето много замечательных и завораживающих песен.

          Дед попросил нас не приходить на похороны, но я все же не выдержал, мне было тоскливо, но не от смерти, вовсе не от нее, а от сожаления дедушкиной потери. Я, как бы не старался представить его одного, не смог.

          Тогда, на кладбище я смотрел на него, и неистовая боль продирала меня.   Я не знал, что сказать ему, чтобы не задеть слишком близко и в тоже время показать, что мне не все равно. Единственное, что все же пришло мне на ум, так это подойти и просто сеть рядом.

          Он, не поднимая глаз, достал сигарету и закурил. Мне хотелось рыдать - в каждом его движении я видел боль, в каждом слове страдания, мне хотелось обнять его, прижать как можно крепче и сказать:"Что я буду рядом, я помогу ему". Но чем? Чем я могу помочь человеку, прожившему всю сознательную жизнь с одной женщиной и потерявшему ее.  Мои размышления были прерваны хриплым и шепчущим голосом: "И что теперь?" - он спрашивал не меня, я был уверен. 

           Дед, все еще не отводя глаз от собственных рук, спрашивал Его: "Что теперь, почему все так закончилось.   - Его голос постепенно становился дрожащим, - мы начинали жить как в сказке, почему мы не могли уйти вместе. Почему?". Он поднял глаза, но никуда не смотрел.  А потом я увидел то, что никогда не хотел. Я увидел, как мужчина, научивший меня ходить, прошедший войну, построивший дом и воспитавший троих замечательных детей, плачет. Смерть, она сломала его, сломала такого сильного и всегда полного жизни.
         
           Невольно, слезы потекли и по моему лицу.



Эпилог

Вот так они и сидели, вдвоем. Один оплакивал женщину, что любил больше жизни, а другой мужчину, что был учителем для него, и оба сожалели о потере.