Дай волю твою, принять как свою...

– Ты чего такой грустный? – услышал я голос, как будто, над собой.
– Я? Да так… С чего Вы взяли? – мне совершенно не хотелось отвечать, и вступать в разговор с незнакомцем, стоящим напротив. Откуда он вообще взялся? Ведь только что совсем никого не было. Одет несуразно, возраст непонятен, хотя в голосе чувствовалось превосходство, и какая-то елейная забота, заставлявшая отвечать ему на «Вы».
– Только сейчас, ты сказал: «Господи, дай сил принять волю твою, как свою…» Обреченно, так. Так, с придыханием. Если ты молишься, молись с благодарностью. Если ропщешь, хотя бы злись, – незнакомец совершенно не собирался от меня отставать.
– Я думал, что говорю про себя, и меня никто не слышит… Вы местный священник? –очень уж не хотелось продолжать разговор.
– Молодежь, молодежь… Откуда привычка, отвечать вопросом на вопрос? Почему вы думаете, что Его воля во всем? И каждый, обращаясь к Нему, всегда говорит про себя и о себе… Почему все приписывают Ему, ответственность за любые события? – было даже не понятно злится он, или поучает.
– А разве не так? Разве не Он придумал весь этот «сыр-бор», и теперь с ухмылкой и самодовольством наблюдает за происходящим? – меня охватило недоумение, как будто мы говорили не об очевидных вещах.
– Да почему же вы любите ответственность за свои дела и поступки, приписываете всем остальным в этом мире? Вы свободны в своей воле, у вас всегда есть хотя бы два варианта развития событий. Можно пойти, можно остановиться, можно повернуть направо или налево, в конце концов, всегда существует возможность вернуться… – незнакомец не хотел отступать.
– Ведь для Него наша жизнь просто игра… Если бы Он не играл, если бы Он просто был, отстраненно наблюдая за происходящим, Он бы давно загнулся от скуки… Постоянный матч-реванш с самим собой. Если не получилось в этой конкретной «жизни», и с этим «человечком», всегда можно переиграть в другой, и с другим… –  я пожалел, что начал этот разговор. Мой голос от этого непривычно поднялся на несколько тонов вверх. От чего в нем появились нотки раздражения и горечи.
– Нет, нет, невозможно вас в чем-то убедить, сколько не пытайся! Да, игра есть, да правила один раз даны, но остальное это только дело случая и желание каждого конкретного «игрока». В остальном только любовь… Бесконечная и все прощающая… Ведь важен не результат, а сам процесс… Как вы не понимаете? Ведь ни кто не требует победить… Да и какая здесь может быть победа? – незнакомец казалось уже хотел прекратить разговор, понимая его возможную никчемность.
– Постойте, вы сами слышите, что говорите? Какая любовь? Вы, вроде, не первый день живете… Оглянитесь по сторонам… Горе, печаль, преступления, хаос захватил этот мир… И вы говорите о любви? Вы говорите об игре? – меня колотила холодной дрожь.
– Недавно ты сказал: самый сильный игрок в жизнь – Господь. Не помнишь? Ты не прав. – незнакомец взглянул мне в глаза. Его взгляд был наполнен жалостью. Меня даже бросило в жар. Ведь эту фразу я ни кому не говорил, просто записал ее в свой дневник. – Что бы начинать игру надо иметь достойного противника. Игра не имеет смысла если противник не равен в силе. – незнакомец повернулся, расправил сложенные за спиной крылья и взмыл в небо.