Марьяна. Из цикла рассказов Переход2000

                МАРЬЯНА. Из цикла рассказов «ПЕРЕХОД 2000».


      Погода этого лета была на редкость бестолковой. И последние дни августа хотелось провести под солнышком. Но природа дразнила, как мелким дождичком, так и ветрами, припекая  иногда только щёки, словно целуя. Или буд-то, прощаясь, перед неумолимо приближающейся осенью.
  До нового учебного года оставалось чуть меньше недели, и все площади города превратились в один большой «школьный базар».

     Беспокойные родители, до самого вечера тут и там, то и дело напяливали  разномастные ранцы на своих недовольных всей этой суматохой и родительским выбором, чад.
     То чадо, которое пыталось отбрыкиваться, от навязываемой ему «красоты», тут же получало свой звонкий подзатыльник, на радость стоящему рядом сверстнику, или сверстнице.
   
     «Чады» постарше, самостоятельно и излишне придирчиво выбирали канцелярские «прибамбасы», дабы не выглядеть уже через несколько дней «непродвинутыми» в глазах беспощадных на язык одноклассников.
 
    Продавцы наперебой расхваливали свой товар. Беглым взглядом, определяя «покупательскую способность» всех несговорчивых клиентов. Школьные заботы были уже совсем не за горами и толпы алчущих пытались купить всё и сразу.
   
    Я, случайно оказавшись в «эпицентре событий», старалась побыстрее протиснуться сквозь суетную шумную толпу, всякий раз, наступавшую мне на мои озябшие ноги, не защищённые ничем, кроме, как синими перламутровыми босоножками.
   
   Они были единственным моим спасением, от мгновенно появляющихся на русалочьих ногах мозолей. Такие неуместно вызывающие, как конфетная фольга, и с излишне, не к месту блестящими, на последнем августовском солнце фианитовыми брошками, - «предметом зависти» многих, шедших мне навстречу, модниц.
   А они, обменянные как-то мною у знакомой, по случаю, в годы полного безденежья, на зелёные сафьяновые вечерние туфли с золотыми шпильками "из прошлой жизни" – они стали моей обувью "на все случаи жизни", - такие любимые «Вичини», сейчас, увы, не выручали.
 
   К тому же, по дороге к дому, ещё и вспомнилась, не купленная для свекрови, сырковая масса с изюмом.
    Вздохнув, в сомнениях, а хватит ли теперь уже денег, нехотя развернулась на сто восемьдесят.
    И... совсем раздражённо, потопала в обратную сторону.

    Получив добавочное "бо-бо", на не защищённые ничем пальчики, мне, наконец удалось, как-то добраться и до молочного ларька, в центре загаженной за день площади. Порадовать не сумело даже отсутствие очереди у крошечного прилавка.
   
  "Осчастливленная" моим визитом продавщица,"гостеприимно" улыбаясь, с прицелом на будущее, наотрез отказалась упаковать липкие бумажные пачки в бесплатный мешок.
   
    Ответно скорчив мину заботливому работнику торговли, мне, опытной покупательнице, уже ничего не оставалось, как с ловкостью клоуна, в нелепой позе, извлечь из сумки "зубами", припрятанный, «на всякий случай», по старой советской привычке, чистый пакет. Так незаметно, для всех заменивший нам, родную "Авоську".
 
    От этого «увлекательнейшего» занятия меня и оторвало, чьё-то бесцеремонное подёргивание за мои джинсы где–то, «в не совсем приличном районе бедра».
   Я, и без того пребывавшая в «чудОвом» настроении», обернулась с намерениями поделиться его излишками, с "беспокоящим товарисчем". Однако, тут же и осеклась…
 
- Тётенька, дайте на хлебушек.

    На меня, не по детски серьёзно, смотрело печальное создание неопределённого возраста. Смотрело, и по прежнему, держалось за мою штанину.

     На ней было голубенькое ситцевое платьице. Старенькое, но очень ухоженное. Явно стиранное и даже тщательно выглаженное.
   В базарной суете, я, не особенно разбиралась и приглядывалась, а потому сходу приняла её за попрошайку, собирающую на сникерсы, или кино с мороженым. Последнее время этим промышляли дети даже из вполне обеспеченных семей. Делали они это достаточно нагло и бесцеремонно.
 
  - А пойдём-ка, я тебе сама хлебушка куплю!!! - огрызнулась я, и, не дожидаясь её ответа, направилась к хлебной палатке.
   
   Обычно, после таких слов, просящие ретировались сами.
 Однако, мой резкий ответ вовсе не обескуражил её. Она вполне охотно поплелась за мной к соседнему павильону. Тот оказался закрыт. Но это дало мне возможность рассмотреть девочку получше.
   
   У малютки были грязно-белокурые волосы, но голова была вымытой. Ростом она была не выше пятилетнего ребёнка. Но скорее всего ей было лет шесть-семь. Выражение её лица никак нельзя было назвать умильным, скорее излишне серьёзным.

- Как тебя зовут-то?
- Марьяна.
- Марина?
- Марьяна!
- Мааарь-яяяана?! Какое у тебя красивое имя. Ну, что, Марьяна, пойдём дальше.
 
  Недавно прошёл дождь, и мне приходилось следить за лужами, чтобы не набрать в босоножки воды. Простывать перед первым сентября не очень-то хотелось. Асфальт уже не был прогрет, и я подумала, что завтра-то уж точно нужно будет "переходить" на осенние туфли.
 
   Хотела и ей посоветовать не наступать на лужи, но вдруг, увидела, что её крохотные загорелые детские ножки... были... босыми.

    Очень смущённая, забыв про все лужи, я подошла к работающей палатке с хлебом, и уже чуть ли не шёпотом, поинтересовалась у девочки, какого именно хлеба, или булки ей бы хотелось?
     Купив булку горячего белого хлеба, молча отдала его Марьяне.

- А мама твоя где? - неловко только и сорвалось у меня с языка.
- Не знаю…

     Девочке мой вопрос был явно неприятен.
Она крепко прижала хлеб к себе и побрела в обратную сторону.
   
   Марьяна, потихонечку отламывая хлеб, шла, и наслаждалась тёплым душистым мякишем.

     Я, окаменевшая, в полном ступоре, провожала её взглядом, но она уже не обращала на меня никакого внимания.
 Брошки на моих ногах предательски сияли в лучах заходящего солнца.

    К другим прохожим девочка больше не приставала.
 
   На её пути валялся, кем-то оброненный, чистый полиэтиленовый пакет, такой же, белый, как у меня. Она, по-деловому, подняла его. Внимательно осмотрела, и, признав годным, аккуратно завернув в него Хлеб, продолжила свой путь.

         

    Крошечная...белокурая босая девочка-ангел в голубом платье, не спеша шла по огромной, холодной от наших выстуженных временем сердец РЫНОЧНОЙ площади, где всех её одногодок, сегодня родители вовсю, готовили к школе...

    
      


  Погода этого лета была на редкость бестолковой, и последние дни августа хотелось провести под солнышком. Но природа дразнила и мелким дождичком и ветром, припекая лишь иногда, только щёки, словно целуя. Теперь уже перед неумолимо, приближающейся осенью.

                Август 2000г.


Иллюстрация из интернета.