Разрезанный мир

Сегодня кто-то снова разрезал время. А теперь оно гулко отзывается в каплях святого дождя, летящего с небес. За окнами ранее утро, и на крышах домов ещё не отражаются солнечные зайчики, а может быть, просто не должны... Через некоторое мгновение яркая вспышка фары машин уже стремиться осветить сознание того, кто оказался в это мгновение рядом. И вот, из плена серого дождя, уже появляется некто. Разрезая собою дождь, точно так же, как было разрезано время, уже садится на маленькую скамейку напротив твоего окна. Быть может, эта тень - всего лишь я, ты, вы, мы...
Рассвет снова заставляет себя ждать. И проходит, как минимум минут тридцать долгих-долгих размышлений. И серый дождь уже медленно превращается в снег. Тот бумажный снег, который мгновенно засыпал огонь обычных размышлений, также стал невольным свидетелем того, что кто-то разрезал время.
А вы снова напротив друг друга - ты в своём окне (словно в маленьком мире), и та маленькая фигура, возникшая из ниоткуда, кстати сказать, имеющая тоже свой внутренний мир. Через некоторое время, каждый из вас вдруг начинает понимать, что думает об одном и том же, что мир вокруг нужно спасать. Но только от чего...
Где-то, за поворотом времени, по шумным магистралям разрезанного времени спешат автомобили, а в них - люди. И никто никогда, скорее всего, уже не спросит ни тебя, ни твою знакомую фигуру, сидящую на маленькой скамейке, почему мир стал такой...
Проходит час. И твои мысли уже стремятся сами собой из, разорванной в клочья, души на серую, цвета дождя, бумагу. И ты уже пишешь о том, почему сегодняшний мир не дорог тебе.
«Время, - пишешь ты, это маленькое солнце, сгорающее с каждой минутой, но не исчезающее совсем. Каждый, кто остался когда-то здесь, на простой планете, имеет свои собственные стремления, желания, а значит, совершает какие-то поступки... Через несколько лет, мир меняется, ибо каждый из нас стремится слепить его для себя, то есть - разрезает. Собрать такой мир заново невозможно, и каждый из нас, рано или поздно, теряет именно то, что стремится найти... Или просто забывает о том, что живёт, стремясь только за своими желаниями...»
Ты почему-то открываешь окно. И через мгновение, поверив себе, неспешно отпускаешь, свои, вкраплённые в бумагу, мысли. Порывами ветра они уносятся в туманную даль. Тебе становится пусто, словно сейчас на бумаге была оставлена твоя душа. Забывая обо всём, ты уже видишь, как холодный рассвет медленно спускается оттуда, откуда так приятно возвратиться с новым, глубоким пониманием и осознанием себя. Ты идёшь пить чай, как прежде, не вспоминая о том, что было сказано на бумаге.
Возвратившись к открытому окну, ты уже решаешь, что ветер возвратил тебе твои серые мысли, вкраплённые в бумагу, ведь на сыром подоконнике замечаешь помятые сложенные листы. Разворачивая и читая их, ты обретаешь веру. И спустя время, ты уже осознаешь, почему это время совсем не дорого другим. Конечно, мысли на бумаге теперь  не твои. Но посланник пишет тебе:
«Время - осколок всех нас. Когда мы идём параллельно ему, ничего не происходит, мы лишь получаем то, что хотим. Но когда кто-то из нас живёт вопреки точному времени, оно рвётся на части само собой. И мы получаем то, что меньше всего хотели бы получить. Осколки времени трудно собрать в один мир, и мы становимся только частью времени и частью себя. И в потоке вечности уже не найти нас прежних...».
Воскресший рассвет будто ослепляет тебя. Снова спешит объять серые страницы, уснувший в твоих мыслях, ветер. Он так похож на вчерашний день, когда, как и сейчас, за перекрёстком по шумным магистралям спешили автомобили. Люди в них и вовне тоже спешили куда-то... И так важно понять сейчас, что ты - это мы, вы, я... И чьё-то время - это время твоё, а твоё время - это целый мир...
Никто никогда, возможно, уже не спросит ни тебя, ни твою знакомую фигуру (пославшую тебе из глубины сердца ответное послание), которая так внезапно исчезла, словно её и не было, почему мир стал такой... И почему, когда кто-то разрезает время, ты стремишься укрыть каждую минуту, которая никогда уже не сможет повториться...