Верочка и Лёнечка

Сегодня был сложный день в жизни Верочки и Лёнечки.
Возраст, конечно, имеет значение, ей 71, ему 82. Их счастье нашлось 17 лет назад.
И живут они с тех пор душа в душу, нежно и трепетно относясь друг к другу.
Верочка сдувает с Лёнечки пылиночки, а он готов выполнить любое ее поручение.

Нынче день как процессная труба: вход- процесс-выход-результат.
Только для Лёнечки это представляло этап в поддержании здоровья, а для Верочки..

Ему было назначено на 10, а ей на 12.

На большой, огороженной  уродливым кованым забором, территории находились корпуса специализированного медицинского учреждения.
Неуклюжесть располагающихся зданий   вызывали двоякое чувство.
С одной стороны, неприятие и желание убежать, с другой, необходимость и беспрекословность пройти путь познания.
Три основных блока, настолько разных, разграничивали надежды и планы каждого, входящего сюда.
Слева двухэтажная поликлиника, в современной отделке, с яркими, веселенькими клумбочками внушала оптимизм.
Справа огромное пятиуровневое здание постройки восьмидесятых годов, обветшавшее и умудрившееся сохранить свой первоначальный образ, всем видом выпивало последнюю энергию.
И между этими противоположностями – возвышалась ультрамариновая с золотыми куполами, архитектурно явно не вписывающаяся в общий рельеф, церковь с гостеприимно распахнутыми дверями. 
В противостоянии науки и религии, последняя явно выигрывала: козырь – последняя надежда.

Верочку я нашла в поликлинике, на втором этаже у кабинета функциональной диагностики. Вот-вот должен выйти доктор и сообщить результаты обследования её мужа. Нигде и никогда я не чувствовала на себе таких взглядов, как там.
Мой энергичный поход по коридору рассматривался сквозь «рентген» десятков глаз ожидавших очередь посетителей: есть у нее или нет?
Эти взгляды пытались определить по каждому моему движению, зачем я здесь, что у меня, разглядеть внешние признаки, сравнивали с собой.
 
Вскоре вышел доктор. Верочка вспорхнула к нему, как девочка, считываю эмоции с лица. Все благополучно, слава богу!
Она перешла на медицинскую терминологию с врачом, поскольку в прошлом всю жизнь проработала кардиологом-терапевтом.
Она расправила плечики, кивала, соглашалась, учитывала рекомендации.
Открылись двери, появился Лёнечка, не загруженный и максимально отгороженный от информации, так Верочка оберегала его.
 
Время, двенадцатый час. Мы все двинулись к хирургический корпусу.

- Маша, постой, давай дойдем до скамейки, - голос Верочки стал твердый и решительный.  Давай до той, в тенёчек. Не надо на солнце. Лёня голодный, три дня не ел.

Лёня, до этого шагавший дружно в ногу, остановился, раз Верочка сказала, значит, голодный.

- Так, Лёня, присядь, удобней, вот так. Любящая Верочка поставила сумку и начала доставать боксы. Так, попей чайку, - она открыла, налила и протянула фарфоровую кружечку с ароматным чаем, тоже заранее припасенной, ручкой к Лёнечке.

Лёня стал пить чай, как доктор прописал. Так он называл свою Верочку: мой доктор.

- Это каша, еще тепленькая, нужно чтобы обволакивала желудок, три дня не кушать, надо поесть обязательно!  Так, вот еще бутербродик. Три дня голодать, надо поесть, - повторяла Верочка, распаковывая очередной боксик.

Я посмотрела на часы. 11:40. Осталось 20 минут, нас ждали на консультацию для решения о госпитализации Верочки.

- Осталось 20 минут, нас ждут.., - я слышала свой ватный голос и понимала, что эти двадцать минут всё ещё их, Верочки и Лёнечки.

- Вот молодец, мой золотой мальчик, - Верочка закрутила термосок, закрыла коробочки и убрала всё в сумку.

Лёнечка взял её за руку. Верочка прижалась к нему.

Проходя мимо церкви, оба посмотрели на неё.
Втроём мы подходили к крыльцу больницы.