Мужчины и Женщины. Размышления о Любви. Часть I

С этим человеком я познакомился потому, что нас поселили в одном номере маленькой гостиницы для приезжих. В те давние времена название "VIP-персона" не было известно, но VIP-персоны существовали, и гостинница была для них самых. Там было несколько номеров. Стены были обшиты красивыми деревянными панелями. При гостинице была маленькая кухонька и столовая. Мы оба приехали рано утром за сутки до начала двухдневной научной конференции. Мой временный сосед, заметно старший меня по возрасту, интеллигентный и, насколько я понял, весьма состоявшийся человек, сразу же спросил меня: "Можно я буду вас называть не Лёней, а Студентом? Вы очень похожи на одного моего студента, которого я с первого курса называю "Студент". Тут только до меня дошло, что этот человек довольно сильно выпил. Я ему сказал, что он может называть меня так, как ему вздумается, но в действительности за трое суток непрерывного общения он так и ни разу не назвал меня Студентом и называл меня только на "вы", хотя впервые и единственный раз в моей жизни я в течение трёх суток непрерывно пил коньяк и пил его с этим человеком.

Войдя в номер гостинницы, человек молча открыл чемодан, и я увидел между одеждой множество бутылок коньяка. Не помню, как именно коньяк назывался, но помню, что он был дорогой, молдавского производства и на бутылке было нарисовано схематическое изображение журавля. Он спросил меня, не соглашусь ли я распить с ним коньяк за компанию. Я согласился исключительно из-за того, чтобы не обижать такого обходительного и вежливого человека. Сначала мы закусывали шоколадными конфетами из чемодана моего нового знакомого. Поскольку я терпеть не мог пидерастической манеры закусывать коньяк шоколадом, то после первой бутылки я сходил в город и купил всё, что ещё можно было купить во времена, предшествовавшие временам, когда в аналогичной ситуации в Центральной России купить с целью по-человечески закусить уже ничего нельзя было.

Я любил и люблю выпить, но смертельно ненавижу напиваться. Трое суток мы пили, на короткое время засыпая у стола или на кроватях, но, как ни странно, степень опьянения моего знакомого совершенно не менялась, а я периодически пьянел, но некритическим образом. На следующее утро после встречи он мне сказал: "Что вы такого не видели и не слышали на этой конференции?! Дайте я отмечу вам командировочное удостоверение и мы с вами пару дней отдохнём от работы." Я после короткого размышления согласился и мы все три дня провели в отдыхе, в разговорах о том-о сём, в уничтожении запасов коньяка моего нового приятеля. Это было очень приятное времяпровождение. Мне было с этим человеком очень интересно. Надеюсь, что и ему со мной. От него я узнал много интересных сведений по науке и одну уникальную историю из жизни, которой я хотел предварить своим "Размышлениям о Любви".         

Я не помню, как это получилось, но я внезапно по какому-то текущему поводу сказал какую-то чрезвычайно умную вещь. Со мной это редко, но всё же случается. Пожалуй, ни разу я не встречал такой бурной реакции на моё высказывание. Прежде всего меня поразило совершенно необычное действие. Я через ряд лет увидел что-то очень похожее, когда по просьбе трудящихся посетил ВНИИ МВД. Это учреждение помещалось в центре Москвы и на его дверях было написано "Детский сад N такой-то". Кажется 12. На первом этаже на дверях были надписи "Такая-то группа", "Воспитательница" и т.п. А, начиная со второго этажа и выше, маскировка оканчивалась, на лестнице стоял здоровенный детина в милицейской форме. Мне запомнилось, что он посмотрел мне в лицо, медленно отклоняясь назад и также медленно и неестественно расширяя глаза и выпячивая зрачки. Я спросил у полковника, который меня пригласил, что это за необычные действия производил охранник, на что полковник вроде бы не по делу сказал мне, что, однажды меня увидев, этот человек меня узнает хоть через сто лет. Конечно же между реакцией моего нового знакомого и движениями охранника не могло быть ничего общего по смыслу действий, но меня поразило то, что в обоих случаях движения были чрезвычайно сходными и запоминающимися.   

Посмотрев на меня столь необычным образом, что до сих пор находится выше моего понимания, мой знакомый замолчал на пару часов. Не разливал, не пил, не ел, не говорил. Сидел, уставившись в одну точку. Я вышел на час прогуляться по улице, а когда вернулся, то застал его в той же позе. Всё это случилось утром на второй день нашего совместного времяпровождения. А вечером после того, как мы возобновили выпивание, мой сосед вдруг мне сказал: "Я очень хотел бы узнать ваше мнение по поводу одного случая из моей жизни. Я не буду придумывать и скажу вам прямо: всё это случилось со мной. Только я попросил бы вас дать честное слово, что вы об этой истории никому не расскажете". Я, разумеется, дал слово, и, рассказывая об этой истории сейчас, думаю, что его не нарушаю. Врядли этот человек дожил до ста лет, а если и дожил, то совершенно исключено, чтобы столь интенсивное потребление алкоголя не вызвало бы у него тяжёлую форму деменции.

Рассказанная моим соседом история такова. Он женился на девушке, с которой вместе учился в университете. У них были прекрасные отношения. Он безумно любил свою жену и она любила его. По его словам, это было видно по тем интимным отношениям, которые складываются между женщиной и мужчиной и которые невозможно имитировать. Ко времени описываемых событий их дочь, которую оба очень любили, только что пошла в школу. Мой новый знакомый был по-человечески счастлив. С карьерой у него было всё в порядке. Немалую роль сыграло то, что отец его был министром или человеком такого же калибра. Не помню подробностей. И вдруг он стал замечать, что жена к нему резко охладевает. По его словам он чувствовал, что сходит с ума. Он не решался спросить у жены о причинах того, что невозможно было не заметить, но вдруг в один из дней - это было в дождливое утро воскресенья (он сделал акцент на этой детали, как-будто в этом был какой-то тайный смысл) - жена спокойным и совершенно отчуждённым голосом сказала ему, что не может продолжать считать себя его женой, поскольку любит другого человека.

Я не буду рассказывать подробностей его реакции на сказанное женой. Начав повествование об истории своих отношений с любимым человеком, он рассказывал мне всё, не упуская никаких деталей. У меня сложилось такое впечатление, что он, решившись спросить у меня моего мнения, хотел меня максимально погрузить в реальную обстановку тех событий, о которых рассказывал. Честно говоря, я не понимал, как можно всё это было рассказывать совершенно случайному человеку и, можно сказать, совершенно сопливому человеку, учитывая нашу разницу в годах. Я и тогда не понимал и сейчас не понимаю, чем я заслужил такое доверие и что явилось свидетельством моей умудрённости жизнью, стимулировавшим человека на такое со мной доверительное общение. Реакция его на сказанное женой была понятной и предсказуемой. На невероятно бурные выражения чувств - человек очень любил свою жену и, главное, не мог даже в страшном сне предвидеть такого поворота событий - жена очень равнодушно отвечала, что не гонит его, но не может больше от него скрывать суть вещей. На все его попытки выяснить, кто тот человек, из-за любви к которому она им пренебрегает, жена упорно отмалчивалась.

По словам моего соседа он был уверен, скорее ему хотелось верить, что всё случившееся - результат картковременного повреждения рассудка у жены, что это всё пройдёт, забудется, и нормальные отношения между ними восстановятся, однако все последующие события убедили его в том, что прежние отношения восстановить не удастся. Жена была предельно корректна, раговаривала с ним вежливо и совершенно безучастно. Даже кормила его обедами. Но всё происходящее было для него жуткой пыткой. Так прошло больше половины года. Он стал разваливаться. Нервы, сердце и т.п. Пару раз он чуть было не покончил жизнь самоубийством. Он видел, что дочка замечает то, что отношения между родителями перестали быть прежними. В итоге он пришёл к решению уехать в другой город. Перед самым отъездом он обратился с просьбой к жене назвать имя человека, ради которого он бросил всё и уезжает туда, где у него никого нет из близких ему людей. После некоторого колебания жена назвала имя этого человека. Им был человек, с которым они учились на одном курсе, который был безумно влюблён в его жену и которому она предпочла моего нового знакомого. Ни на один вопрос жена больше не отвечала, и мой знакомый покидал бывшую родную семью с перекошенными, как он выразился, мозгами.

Но самый страшный удар судьбы мой знакомый испытал позже, когда, наводя справки о своём бывшем сопернике, выяснил, что за полтора года до выяснения отношений, предпринятого его супругой, бывший соперник погиб в автомобильной катастрофе и - самое страшное, как он выразился - жена не могла об этом не знать. Но ещё более страшным было то, что жена была совершенно нормальным человеком. Это была тонкая, высокообразованная, красивая женщина и - главное - совершенно трезвая и практичная. Немаловажной деталью было и то, что, объявив мужу о разводе, она вынуждена был пойти работать на полную ставку. До этого она работала практически символично и всё свободное время уделяла дочке. В этом городе ни у неё, ни у него родственников не было.

Прошло много лет. Чувства к жене у него не ослабевали. Несколько  раз он звонил, но каждый раз ему отвечал совершенно равнодушный голос. От своего друга по работе он узнал, что жена так вновь не вышла замуж. Более того, она даже не потребовала развода от моего нового знакомого. Формально они продолжали оставаться мужем и женой, и он добровольно высылал деньги для дочки. Он сказал, что понимает, насколько глупо спрашивать моё мнение по поводу случившегося с ним. Но для него это первейший, как он выразался, вопрос жизни. Он до сих пор любит и боготворит свою жену и почему-то надеется, что я смогу хоть что-то определенное сказать ему обо всём им рассказанном. Он сказал, что верит в то, что если поймёт, что произошло, то не исключено, что сумеет что-то изменить в своей и её жизни. Не буду скрывать: я был под сильной мухой, но я ему высказал своё мнение, которое произвело на него сильное впечатление.   

(Продолжение следует)