Сказки для взрослых

Глава 1

В некотором царстве, в некотором государстве, а, если короче, то случилось все это в Крыму, куда съехались однажды на очередной шабаш русалки из разных уголков Планеты: Сирены из Греции, Ундины из Германии, Нары из Прибалтики, Мерроу из Ирландии, Су-Кызлар из Средней Азии и многие многие другие - всех сразу не перечислишь. Не знаю, чем объяснить появление всех этих девиц в Крыму, но только Украина стала коридором для всякой смрадной нечисти, которая ползла на побережье через этот страшный коридор.

Была среди русалок и девица, по их разумению, весьма странная. Имени своего она не помнила, и память свою потеряла где-то в далекой Сербии, а может, и не в Сербии, а в другой стране, где люди относились друг к другу также бесцеремонно и жестоко. А поскольку русалок из тех краев именовали Вилами, то и нашу красавицу тоже прозвали Вилой.

Нрава она была тихого и доброго, не соблазняла смертных мужчин, не топила невинных жертв, не искала золото, а жила скромно и уединенно вдалеке от подруг по несчастью.

Каждая русалка приспособилась жить на земле и ничем не выдавала своей сущности, разве только, раз в году выбиралась на знаменитый шабаш русалок, отрываясь там в диких оргиях и печали по утерянной безвозвратно душе.

На Земле русалки строили карьеру, добивались высот в бизнесе, выступали на сцене, совращали мужчин и юношей, иногда топили их, в надежде захватить живую душу человека и присвоить ее себе. Под водой они прятали слезы и молили Господа Бога, отпустить им грехи, сделать смертными и придать их тело Земле.

Вила на Землю не стремилась, блуждала под водой среди рифов, наблюдая красоты подводного мира, игру солнечного света, проникающего сквозь толщу воды, отражающегося в диковинных раковинах. По ночам она смотрела на звезды, плыла по лунной дорожке, или звонила в колокол, затонувшего корабля, отпугивая непогоду и хищных рыб, которые боялись ее не меньше, чем она их.

С девушками-русалками Вила не общалась - слишком разные были интересы. И только однажды разговорилась с Мерроу, которая посоветовала ей выйти на берег, чтобы с помощью людей вспомнить прошлое.

Преодолевая страх, Вила вышла на берег в разгар пляжного сезона, с удивлением рассматривала людей, обнаживших свои тела солнцу и весело обсуждавших разные пустяки.
Мужчины и женщины, старики и дети плавали в море, загорали, играли в карты и волейбол, ели фрукты и пирожки, спали, прикрыв лица пляжными шляпами, мечтали, вглядываясь в красоты моря. Но те, кто увидел Вилу, не могли отвести от нее удивленных глаз.

Вода изумрудными капельками стекала с ее шелковистой кожи, роскошные длинные волосы золотыми волнами ниспадали на плечи, а жемчужное ожерелье серебристой змейкой обхватывало нежную шею.

- Бесстыдница! Хоть бы срам свой прикрыла! Это тебе не нудистский пляж! – шипели со всех сторон возмущенные тетки.

- Супер-секси! – улыбались мужчины. – Иди к нам! – угощали ее фруктами, и она доверчиво принимала из их рук угощения.

Но вот ее внимание привлек мужчина, читавший под зонтиком книгу. Она взяла книгу у него из рук и стала рассматривать картинки.

Мужчина, а его звали Андреем, удивленно спросил:

-Мы знакомы?

-Да, - хотела ответить Вила, - я знаю тебя. Я люблю тебя. Но не помню, кто ты и как тебя зовут, - она хотела уткнуться ему в плечо и выплакать все свои страхи.

- Вам нужна помощь? – поинтересовался он. – Где находится ваш дом?

- Дом? Мой дом? - она оглядывалась по сторонам, не понимая, где находится.

Обрывки воспоминаний вертелись в памяти… Деревянный дом на зеленых холмах… трепещущие от ветра кроны деревьев… почтовый ящик у калитки… смешной маленький ослик, навьюченный бидонами с молоком… старик-серб, привозивший по утрам молоко…

- Это Сербия? - с надеждой спросила она.

- Это Крым, – серьезно ответил он. – Вы ошиблись адресом.

Он старался не смотреть на ее голое тело, но взгляд почему-то падал в упругие груди, и то, что так уютно пряталось между ее стройными ногами.

- А где Сербия? Где?

- За границей! – он оглох от стука сердца, еще секунда и потеряет сознание.

- А где граница? – она вздрогнула и зажала уши руками, услышав вдруг душераздирающий предсмертный вопль старого серба...Тело старика, охваченное огнем, продолжало куда-то идти...плавились бидоны с молоком... горел вишневый сад, и чьи-то грубые руки, срывали с Вилы одежду…

- Неееет...- закричала Вила. - Нет! Не трогайте меня! Пожалуйста, нет!

Он увидел ужас в ее глазах. Хотел взять за руку и успокоить, но она оттолкнула его и побежала по тропинке к обрыву.

- Подождите! – крикнул Андрей.

Она вскарабкалась на обрыв и, раскинув руки, бросилась в море.

Что-то трагическое было в этом прыжке.  Не раздумывая, Андрей бросился за незнакомкой в воду.

Глава 2

- Первый блин всегда комом, - рассмеялась Мерроу, услышав рассказ Виллы о ее выходе на берег. – Не отчаивайся. Я помогу тебе. В следующий раз мы встретимся с тобой на берегу. Надо уговориться только, как я тебя узнаю.
 
  А все дело в том, что русалки не видят лиц друг друга, узнавание происходит по особым приметам и едва уловимому запаху смерти.  К примеру, Вила узнает Мерроу по красной шапочке, а Мерроу Вилу - по жемчужному ожерелью. И только раз году на всеобщем сборище русалок Бог позволяет им увидеть глаза подруг.
 Так природа мстит несчастным за грехи – чтобы и на Земле и под водой пребывали они в вечном одиночестве и размышляли над содеянным.

  Человек существо премерзкое, за деньги и другие блага готов душу черту заложить, а уж русалке , тем более.  Но какой прок русалке от черной души? С такой душой смертной она не станет и не обретет покой. Вот и топят русалки детей малых, да дев непорочных, соблазняют отважных мужчин, заманивают в глубинные воды в надежде заполучить чистую душу, но только не знает Земля такого случая, чтобы чистая душа в грешном теле прижилась, и чтобы Господь Бог хоть одну русалку в рай призвал.

Каждая русалка, хоть в чем-то, а грешна. Вот, к примеру, Мерроу, погубила когда-то семейную пару – мужа и жену. И сделала это по неразумению, от большой любви. Лет-то ей сколько тогда было? Шестнадцать? Жила она вместе с мамой в Ирландии и влюбилась в русского летчика Бориса. Только не ответил он ей взаимностью, потому как любил жену свою - Катаринку, на зависть многим женщинам и в пример мужчинам их небольшого городка.

Как ни пыталась Мерроу обратить на себя внимание Бориса - ничего у нее не получалось, и решила она опоить его волшебным зельем и приворожить насмерть.

Приготовила пахучий напиток из морских трав, смешала с родниковой водой и отнесла Борису - угощения ради.

Зелье подействовало не сразу. Сначала летчик стал не в меру весел, потом согласился отвезти Мерроу на островок любви, где они говорили об устройстве дельтаплана, потом он загрустил и стал собираться домой. Тогда Мерроу снова налила ему зелья, оно подействовало, и стал он срывать с Мерроу одежду, ласкать ее грудь и целовать так горячо, что тело ее  затрепетало, а с губ срывались жадные стоны.

И шептала Мерроу ему горячие слова любви, и просила подарить ей ребеночка. А обиду затаила за невнимание. Лаская Мерроу, Борис повторял имя своей жены:

-Катаринка... родненькая... Катаринка...

В эту ночь Мерроу стала женщиной, а Катаринка узнала горечь измены. А узнала она все от Мерроу.

-Борис только мой! – кричала ей соседская девчонка. - И всегда будет моим! Ты уже старуха. Тебе двадцать пять, а мне шестнадцать. Борис просил передать тебе бинокль, чтобы ты увидела, как он будет меня любить на островке любви. А еще просил, чтобы ты убиралась из нашего города, иначе он сам выставит тебя за дверь.

Не поверила Катаринка ее словам, но бинокль, все-таки, взяла.

А когда увидела, как Борис срывает с Мерроу одежду, с какой любовью и силой берет ее тело, то заплакала горько, и отправилась в порт к капитану грузового корабля - Фархаду, плакала и просила, чтобы отвез он ее домой в Сербию.

Фархад принял Катаринку на корабль, но в пути затребовал денег больше, чем уговаривались. Денег таких у Катаринки не было, и тогда он потребовал ночь любви, а получив отказ, взял Катаринку силой. Потом сообщил, что отвезет ее к себе домой, в Турцию,  и будет любить там, как первую жену.

Не выдержав унижения, Катаринка бросилась в океан, чтобы навсегда проститься с мужем своим Борисом и избавиться от унизительных ласк Фархада.

Глава 3

В город дельтаплан возвращался ранним утром. Чуть брезжил рассвет. Борис торопился к Катаринке и понять не мог, почему в дельтаплане сидит соседская девчонка Мерроу?
Та украдкой вытирала слезы и спрашивала себя:

-Неужели он ничего не помнит? Не помнит, как целовал меня? Как сделал меня женщиной?

С трудом что-то соображая, Борис посадил дельтаплан на берег.

А там их поджидала мать Мерроу. Она отхлестала дочь по щекам, и обзывала ее последними словами, а Борису сообщила, что жена его уехала с Фархадом в Сербию.

-Загубил ты свою жену, - кричала она Борису. - И дочь мою опозорил!

Борис побледнел, тут же отправился на дельтаплане догонять корабль. А Мерроу бежала вдоль берега и умоляла его вернуться, а потом упала в песок и закричала так страшно, что даже перепуганные чайки присоединились к ее крику.

Глава 4

Мерроу горестно улыбнулась Виле и продолжила свои наставления.

-Когда выйдешь на берег, ты должна стать, как все. Одеваться, как все. Говорить, как все. Шокировать земную публику голым задом дозволяется только артистам, политикам и сумасшедшим.

Слова Мерроу рассмешили девушку. Озорной и веселый смех вырвался из моря и заставил вздрогнуть Андрея, поджидавшего ее на берегу.

-Е-пэ-рэ-сэ-тэ, - ругнулся он, сел в джип и поехал в город, а смех девушки, такой родной и знакомый, еще долго звучал у него в ушах.

- И это вовсе не смешно, - вздохнула Мерроу. – Жизнь на Земле недолговечна. Чуть оступишься – век коротать под водой придется. Никому не доверяй. Помни, Страх и Любовь управляют человеком. Играй на этих чувствах, и ты сможешь многого добиться. Держись подальше от политиков, они втягивают мир в Хаос, и люди, боясь потерять благополучие, стыдятся искренних чувств, заменяют истину ложью, делают ставку на удовольствия, пытаются обобрать близких, живут без веры в себя.

Держись простых людей, в них еще осталась живая душа.

Мерроу любила пофилософствовать, не потому что любила философию, как науку, а потому, что считала свою жизнь неудавшейся.

Многих прельщали ее деньги, многие хотели погреться в лучах ее славы. Мужчинам льстило появляться вместе с Мерроу на богемных вечеринках, но никто не любил ее по-настоящему.

Кем она была для людей? Певичкой, за счет которой можно пробиться в мир шоу-бизнеса? Спасательным кругом в веренице однообразных будней?

Она завидовала старикам, которые, взявшись за руки и семеня ногами, шли к своему последнему вздоху, а в их выцветших тусклых зрачках по-прежнему теплилась нежность и любовь друг к другу.

Она хотела иметь детей и в них найти смысл жизни, но как и большинство русалок, оказалась бездетной, и потому часто впадала в депрессию и пряталась под водой от суетного мира.

Она была богата и могла заняться благотворительностью, но благотворительность считалась уделом престарелых звезд, вышедших в тираж, а ей еще предстояло сражаться за свою популярность.

- Неужели Мерроу состарилась? – начнут трезвонить журналисты.

Любой миллиардер, скорее, купит корсиканский остров, чем отдаст свои деньги больным и нищим. А выбиваться из общепринятых правил она не хотела.

- Если мир людей так ужасен, зачем тогда жить на Земле? – расплакалась Вила.

- Я сама создала свой мир. Я умею им управлять. Но иногда мне бывает страшно, и тогда я ложусь на дно и размышляю о смысле жизни. Все мы так уязвимы. Невозможно предугадать, что будет завтра, через год. Возможно, через год и Земли уже не будет? И, тем не менее, мы говорим друг другу, что все в наших руках!
Точнее сказать, все в наших ногах, или в том, что хранится у нас между ног, - Мероу зло рассмеялась. - Хотим мы этого или нет, но многое зависит от мужчин, с которыми мы сталкиваемся по дороге. Только мужчины способны возвысить нас до небес и втоптать в грязь. Только они могут научить нас любить и ненавидеть. Мужчинам не всегда можно доверять, но у них многому можно научиться, к тому же, ими можно пользоваться!

Слова Мерроу были полны горечи. Она снова увидела себя девочкой, бегущей по берегу навстречу дельтаплану и размахивающей руками...

Глава 5

В то утро Борис еще надеялся вернуть Катаринку. Всматриваясь в океан, он спрашивал себя, как могла его жена сбежать с каким-то турком? Разве он не любил ее? Разве не спас от бандитов, не залечил все ранки и царапинки на ее измученном теле? Не носил на руках? Не кормил с ложечки, когда она болела? Почему же она предала его?

А ведь он ради нее оставил Россию, службу в миротворческих войсках. Или вышло какое-то недоразумение? Приревновала к соседской девчонке?

Шторм налетел внезапно. Порывы ветра вздымали волны до неба, закручивали дельтаплан в штопор, делая машину неуправляемой. Бориса выбило из кабины и пригвоздило ветром к скале. С берега было видно его распятое тело. Ветер рвал на нем белую рубаху, сквозь которую багровыми пятнами проступала кровь.

- Мы приходим в мир с открытой душой, - горестно вздохнула Мерроу, - мы способны отличить добро от зла, но Судьба постоянно ставит нас перед ВЫБОРОМ, и почти всегда мы делаем этот выбор в угоду себе. Безгрешны только святые! А мы утверждаем, что жизнь – это абсурд или мираж, частью которого являемся. Надо же как-то оправдать свое малодушие.

Мерроу поправила перья на красной шапочке, превратилась в маленькую лошадку и покинула морские просторы, - ей наскучило философствовать о печальном.

Вила спряталась в глубинных водах в корабле времен первой мировой войны, открыла книгу Т. Карлейля, позаимствованную у незнакомого мужчины на пляже, и стала вслух читать:

«…Мир с его огромным шумом, пробивался сквозь бумажные обои и каменные стены, сквозь густую ткань всевозможных отношений, погружая нас в глубокую бездну, и человек остался один во Вселенной и, молча, знакомился с ней, как одно таинственное создание знакомится с другим таинственным созданием…"

Я ЕСТЬ, но недавно меня еще не было. Кто я? Что такое я? Голос, движение, явление? Воплощенная в видимый образ идея вечного мирового духа? А может быть, это просто сон? И все народные войны, кровавые, исполненные вражды революции – это только сомнамбулизм беспокойно спящих людей?

Она ущипнула себя за руку и сразу ойкнула! Нет, это не сон!

- Я есть! Я чувствую, я слышу! Я дышу! Я живу! Вот сейчас под моей ладонью бьется сердце!

Но кто-то убеждал ее в обратном: «Нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Есть только здесь и сейчас. Есть только эта секунда, в которой ты существуешь, остальное – ложь! Созерцай мир! Наслаждайся его красотой! Чувствуй дыхание ветра, трепет листьев, шорох трав. Слушай божественный шепот Вселенной, стань ее частью! Растворись в ней!»

Вила позавидовала смелости русалок, научившихся жить в мире людей, испугалась жестокости этого мира и зарыдала так отчаянно, что природа разгневалась и обрушилась на Землю мрачным тяжелым дождем.

- Где ты? – Спрашивала Вила.  Она звала мужчину, с котрым познакомилась на пляже. – Помоги мне! Пожалуйста! Найди меня! Научи меня жить!!!

Если бы девушка была религиозна, то стала бы просить о помощи Бога, а не мужчину с пляжа. Но, как и большинство ее сверстниц, она была абсолютно безграмотна в религиозных и любовных вопросах.

Глава 6

Бесцельно блуждал Андрей по берегу, всматриваясь в лица прохожих, и все ему казалось - звучит где-то рядом обворожительный смех его незнакомки.

Откуда она? Приснилась ли ему? Так наивно и требовательно спрашивала про Сербию, а потом вдруг убежала, и он не успел ее догнать.

Смешная! Задавала нелепые вопросы! Прыгнула с обрыва в море с книгой в руках!

На самом деле их знакомство было более чем странным, и смех, зависший в его машине, мог вызвать у каждого озноб, но только не у Андрея. Он продолжал искать свою незнакомку.

Ближе к полуночи послышался тихий, жалобный плач. Несомненно, это была она, та девушка, она звала его на помощь!

Бросив в багажник теплый свитер и одеяло, пакет с бутербродами, бутылку токайского вина, Андрей помчался к морю. Ему хотелось согреть и накормить беглянку.

Жалобный плач звучал уже совсем близко. Безмятежное небо покрылось тяжелыми тучами, молния осветила ночной берег.

Как разгневанный всадник, дождь обрушился с небес на Землю и яростно хлестал все, что попадалось на пути. Море вздымало волны, и в этой жуткой стихии звучал тихий и жалобный плач младенца, перепуганного грозой.

Стихия прекратилась в полночь. Пахло сыростью и водорослями. Месяц распустил свою бледную улыбку, и в его тусклом свете серебрилась потихоньку вода. На сотни верст в округе повисла звенящая цикадами тишина. Звезды, умытые дождем, усыпали ночное небо.

Вглядываясь в небо, Андрей вспоминал своих родителей. Его отец погиб в Афганистане, и мать обивала пороги военкоматов, чтобы получить хоть какую-то компенсацию.

Перебиваясь с копейки на копейку, жили во времянке на берегу. Всего богатства-то - огород и грушевое дерево под окном.

Когда-то в школе он написал сочинение про эту грушу из одного предложения: «Счастье – когда душа замирает от восторга при одном только взгляде на бело-розовое платье нашей груши…»

- Учительские дети все такие отличники, - осуждали его одноклассники. - Все на одно лицо. Чистенькие и правильные.

И Андрей, вопреки уговорам матери, курил с мальчишками за школьным забором коноплю, воровал в поле кукурузу и прогуливал уроки.

Кличка у него среди пацанов была «Профессор», а учителя о нем говорили - «Светлая сорви голова».

Голова и впрямь у него была «светлая». Окончил МГУ с отличием, работал в секретном КБ, но пришла «перестройка», и КБ закрыли, сотрудников распустили, а секреты за ненадобностью расползлись по миру.

Андрей пристроился в порту грузчиком, а вскоре на одном из грузовых кораблей уехал в Турцию, потом в Америку.

Сейчас он гражданин США, имеет свою фирму и не задумывается о вопросах - нравственно или безнравственно продавать свой ум и талант чужой стране.

Безнравственно пенсионерам на постсоветском пространстве торговать сигаретами в метро и мыть чужие подъезды, чтобы хватило денег на квартплату и теплые носки. Безнравственно женам мэров иметь собственные ипподромы и миллиарды на личных счетах в банках. Безнравственно детям президентов зарабатывать на революциях своих отцов...

Андрей высылал матери деньги на безбедную жизнь, чтобы не мыла чужие подъезды, но она собирала каждую копейку для него же - на черный день.

Умерла мама в ночь, когда на грушевое дерево в саду упало с небес бело-розовое подвенечное платье. С тех пор эта груша снится ему каждую ночь, будто зовет вернуться домой. И Андрей приезжает в Крым, ремонтирует дом, возится в огороде...

Соседи говорят: «Наверное, не очень хорошо ему в этой Америке живется, если в огороде копается», - а того понять не могут, что во всем виновата старенькая груша.

Глава 7

На бешеной скорости затормозила у самой воды чья-то зеленая "Хонда". Музыка огласила уснувшую округу. Дверцы распахнулись, и на пляже появились девицы в дорогих вечерних платьях.

На ходу они сбрасывали с себя одежду, и ныряли в волны, заполняя воздух громкими криками и хохотом. Играли в чехарду, прыгали через костер, норовивший обжечь их нежные голые попки.

- Наверное, танцовщицы из кабаре. Решили освежиться, - подумал Андрей.

Ночь выдалась холодная, вряд ли какой спортсмен полез бы в воду, а эти девицы, вероятно, пьяны - им и море по колено.

Он хотел вернуться домой, но услышав, как кто-то настраивает скрипку, решил задержаться на пляже.

Девушки выстроились в круг, взмахнули смычками. Тревожные звуки взметнулись к звездам и эхом разлились над морем. Костер отбрасывал жаркие искры, освещая взволнованные лица. Волосы развевались на ветру, глаза были устремлены в небо - умоляли о чем-то Всевышнего. Магией дышала ночь.

Ритмично покачиваясь в такт музыке, девушки выпустили из рук скрипки, и те зависли в воздухе, а смычки самостоятельно продолжали извлекать волшебные звуки.

А сами девушки  закружились  в танце, постепенно уходя в отчаянный вихрь, из которого вырывались, подобно птицам, поднимаясь над берегом в широком и сильном прыжке. Каждый жест, каждый такт был наполнен чувствами и красотой. Это был праздник молодого красивого тела на фоне моря, звезд, Вселенной!

Но вот зазвучала песня. Голоса были божественно красивы и внушали благоговение, трепетали от еле сдерживаемой страсти.

Слезы покатились по щекам Андрея. Он вдруг увидел себя в старинном дельтаплане. Тихонько зажужжал мотор. Звезды яркими монистами сияли на черном покрывале ночи, и так близко, что их можно было потрогать рукой.

А рядом сидела таинственная незнакомка, та самая, которую он весь день искал на пляже и что-то нежное ему нашептывала. Он поцеловал ее в губы, и почувствовал жар упругого молодого тела, и смех, такой родной и любимый, разливался над морем.

Множество женских ладоней приклеились к тонированным стеклам джипа. Лукавые глаза разглядывали Андрея и манили к себе. Обнаженные тела были вызывающе красивы. Ветерок играл волосами девушек, словно водорослями в океане.

- Иди сюда... иди к нам… - звучал вкрадчивый шепот.

Несколько девиц, взобрались на кузов и легонько постукивали пятками по окнам, остальные раскачивали джип, как колыбель.

-Выйди из машины... иди к нам…

И снова рядом оказалась незнакомка и не позволила ему выйти на берег.

Морская волна предупреждающе стукнула в лобовое стекло.

- Да что же это такое? Что происходит? - очнулся вдруг Андрей.

Отчаянно взревел мотор джипа, девицы с хохотом попадали в воду, но отступать не собирались. Извивались обнаженные тела и манили, манили, манили к себе.

-Поплаваем? - загадочно поблескивали глаза, и руки распахивались для объятий, и он уже не понимал – то ли снится ему все это, то ли происходит наяву?

Вот он снова ласкает незнакомку, и она не позволяет ему выйти из машины на берег и целует, целует, целует его в губы.

Солнце оранжевым пламенем вырвалось из-за горизонта и осветило берег. Девицам наскучила ночная баталия, и они разбрелись по пляжу в поисках разбросанной одежды, а потом укатили восвояси, оставив на берегу пустые пивные банки, фантики от "Чупа-чупс", заколки для волос. И только одна девушка осталась на берегу и играла на скрипке «Гимн Рассвету». Ее волосы развевались на ветру, смычок метался над струнами, вызывая жадные нарастающие звуки.

Петухи безумной радостью огласили рассвет.

Глава 8

Вы тот, который ищет Вилу? - в машину заглянула одна из ночных богинь.

Глаза ее говорили: «Вспомни меня. Вспомни».

Он недоуменно пожал плечами. Кто такая? Музыкантша? Певица? Балерина? Ночная вылазка сказалась бледностью на привлекательном лице. Вечернее платье выглядело нелепым на утреннем пляже. Женщина распахнула дверцу машины и уселась на заднее сиденье.

- На Западное побережье! - распорядилась уверенно.

- Это не такси.

- Но вы же не оставите Мерроу на съедение аборигенам?

И снова ее глаза просили: «Вспомни меня. Вспомни».

Неужели это сама Мерроу - звезда шоу-бизнеса так бесцеремонно приказывает ему отвезти ее на Западное побережье?

Лето в Крыму - горячая пора, время гастрольной эйфории. Множество звезд прописалось на Южном побережье, и теперь клубятся на фестивалях, концертных площадках, по кабакам и найт-клубам! Вот и этой ночью поп-дивы отрывались на полную катушку от успевших надоесть гастролей.

Но почему Мерроу разгуливает без охраны и так опрометчиво садится в первую попавшуюся машину? Он мысленно обругал "звезду" за бесцеремонность и, не говоря ни слова, поехал вдоль берега. Певица закрыла глаза и, казалось, уснула.

Он включил магнитолу. По всем радио-каналам звучал ее божественный голос, полный необъяснимой тоски и нежности, навевающий бесконечные вопросы.

Все, что происходило этой ночью, напоминало горячечный бред.

-Будем считать, что дядюшка Фрейд так пошутил со мной, - успокаивал себя Андрей.

И все-таки Разум его был полон сомнений. А Душа не сомневалась. Душа говорила:

- Это Любовь. И не спорь со мной! Так всегда бывает, когда приходит Любовь. Ты должен был сказать вчера этой девушке: "Я люблю тебя. Мы вместе будем искать Храм, в котором потерялась твоя душа", - но ты не сказал. Ты стал задавать себе вопросы! И это объяснимо. Человек сначала слушает свой Разум, и только потом Душу. Если бы все было наоборот - Земля была бы Раем, а человек Святым. Но Земля не Рай, и человек не Святой, и потому он не слышит, о чем просит его Душа.

- Надо быть мудрым, - требует Разум. - Надо удачно жениться, но не обязательно любить друг друга, надо добиваться успеха, карьеры, власти, но не обязательно следовать моральным принципам. Надо трудиться, чтобы приумножить счет в банке, и совсем не обязательно любить свою профессию, надо разумно тратить жизненную энергию и деньги, чтобы хватило на Радость. Но Радость становится скучной и уходит. А вслед за Радостью уходит Мечта. А когда уходит Мечта, умирает Душа. Может быть, Разум не знает, что такое Душа и потому между ними нет гармонии?

- Мы все рассчитываем на хэппи-энд, а довольствуемся тем, что имеем, - сказала Мерроу. Ее слова вызвали у Андрея гнев.

- Где она??? Почему вы не сказали, что знакомы с этой девушкой???

- Я спрашивала у вас: "Вы тот, который ищет Вилу?", - но вы решили подумать над ответом, и я не стала вам мешать.

«Узнай меня, узнай!», - умоляли ее глаза.

Заметив его растерянность, она пояснила:

- Девушка, которую вы ищете, пытается вспомнить, кто она и откуда. В то время когда многие из нас добровольно отрекаются от своего  прошлого.

-Где она сейчас?

-Не знаю. Но мы обязательно встретимся.

- Почему вы не помогли ей?

- А вы помогли? – усмехнулась Мероу. - Или только счастливые способны мгновенно впустить в свою душу весь мир, потому что душа их открыта для сопереживания? А мы сначала задаем себе вопросы?

- Как ее зовут?

- Вила. В Сербии так называют русалок.

- Утопленниц? – подумал Андерей. - Моя Вила не такая, она вся соткана из света и радости.

- Все мы в этом мире утопленники, - вздохнула Мерроу. - Только одни тонут в крови, а другие в пьянстве, или во лжи, и никто еще не захлебнулся от счастья и восторга.

- Вы читаете мои мысли?

- Думаю в унисон!

Путь на Западное побережье предстоял неблизкий и располагал к общению, но разговаривать больше не хотелось - каждый уткнулся в свои мысли и думал о чем-то наболевшем.

Глава 9

- Выпустите меня! - барабанила в дверь подсобки корабля Вила. - Откройте немедленно!

- Вечером открою! - спокойно отвечал капитан корабля - Тимур. Он спрятал девушку подальше от глаз матросов, и предупредил, чтобы сидела тихо. Но она явно не понимала, где находится и с кем имеет дело. - Сейчас не до тебя.

Команда корабля сопровождала "черный груз" из Анкары в Крым и обратно в Турцию. Матросов набирали по найму, в основном, из криминальных структур. 
Капитана матросы побаивались, и называли "кремень-парень". Но сегодня на палубе появилась девушка, а вместе с ней появились проблемы.

Нежная и красивая Вила с первого взгляда приглянулась Тимуру и даже показалась ему очень знакомой. Настолько знакомой, что он узнал ее по дыханию, по голосу, по тихим, робким шагам. Одного только понять он не мог, где и когда  видел эту девушку?

Он не верил в реинкарнацию, а потому усмехнулся, предположив, что видел ее в прошлой жизни.  Хотя, чем черт не шутит. А недавно ему приснилось, что он насилует эту девушку на палубе корабля и бьет по лицу, снились ее глаза, полные слез.
Проснувшись, он стал молиться Аллаху, и поклялся себе, что не отдаст эту девушку на растерзание матросам. А если довезет спокойно груз, вернется к нормальной жизни. Женится на этой девушке и подарит отцу внуков. 

- Эй, красотка, пора заняться твоим воспитанием! - кричали матросы, вспоминая, как она царапалась и кусалась, когда они подобрали ее в открытом море и тащили на корабль. А она даже не обрадовалась своему спасению, а отбивалась от них, как черт от ладана.

- Выпустите меня отсюда! Немедленно! Откройте дверь! – умоляла она матросов, а те хохотали в ответ, распаляясь все больше.

- Выпусти ее, Тимур!Девка протухнет. Возьми ее первый, у нас уже штаны лопаются.

Вполне понятно, чем бы закончилась вся эта история, если бы судьба не решила все по-своему.

Монотонный грохот завис в воздухе. Корабль вздрогнул от мощного толчка и взлетел на волне к небу, грозя перевернуться вверх дном. Дверь подсобки, вырывая металлические скобы,  рухнула на палубу. Девушка выбежала наружу, и море стразу стало спокойным, как прежде.

- Ведьма! - крикнул кто-то из матросов. - Надо гнать ее с корабля. Говорят, уже весь Крым нечистая заполонила! 

-Угомонитесь, мужики! - пытался урезонить команду Тимур.

- Море скоро поднимется! - кричала Вила. - Надо прыгать за борт, или уходить на Западное побережье! Спасайтесь! Чего вы ждете?
- А тебе за борт захотелось? - надвигались на нее матросы. - Катись откуда пришла, сука.

Не долго думая, Вила прыгнула за борт. Кто-то сбросил ей спасательный круг, но она отшвырнула его от себя и скрылась под водой. Тимур прыгнул в море следом за ней. А матросы уставились на гигантскую волну, которая стремительной белой полосой надвигалась на корабль.

Возможно, прав был мудрец, сказавший однажды, что за грехи отцов отвечать приходится детям? Однако, многие матросы грузового корабля "Фархад" не успели обзавестись детьми, а потому и за грехи свои ответили сами. Волна одним ударом разбила их корабль на две половинки и утащила на дно заветные мечты матросов о безбедной и красивой жизни.

Глава 10

Ветер усиливался, возможно, скоро начнется шторм, а до Западного побережья путь неблизкий. Мерроу зябко куталась в прозрачную шаль, и Андрей предложил ей одеяло и токайское вино.

Молча, перекусили и также, молча, продолжили путь.

Мерроу вспоминала Ирландию, небольшой домик на берегу океана, маму, ее руки, пахнущие хлебом.

- Мерроу! Мерроу! Ты опять на океан смотришь? - сердилась мать. - Говорю тебе, займись делом!

Больше всего на свете мама боялась, что океан отберет у нее дочь, или та сама догадается о том, что она не просто девушка, а потомственная русалка, а каждая русалка когда-нибудь да уходит в океан.

- Мерроу, надо хлеб испечь! Убрала ли ты комнату, Мерроу? Все девушки шить умеют, а ты нет! Какая же ты после этого хозяйка?

Она воспитывала дочь, как земную женщину, мечтала выдать замуж за простого парня и привязать к Земле.

А вскоре и жених объявился – Освальд. Выросли они в одном дворе, понимали друг друга с полуслова. А значит, могли создать нормальную семью.

Каждый человек мечтает о счастливой любви, а создает то, что имеет. Умный человек дорожит тем, что имеет, и не наказывает своих близких за то, что не встретил на своем пути Любовь.

А вот глупцы никогда не смотрят друг другу в глаза, не считают вместе звездочек на небе, а если куда-то и смотрят, то только себе под ноги. Человеческого в таких семьях мало. Но, слава Богу, Освальд отличный парень и сможет удержать Мерроу от беспутной русалочьей жизни.

Так рассуждала мать Мерроу. И сыграла бы она дочке свадебку, если бы не русский летчик - Борис.

Появился он однажды в небе на жужжащем дельтаплане, покружил над домами и приземлился на городской площади под звонкие крики и аплодисменты местной молодежи.

- Не боязно в небе? - спросила Мерроу летчика, когда вместе с мальчишками прибежала взглянуть на его «чудо-стрекозу».

-Я люблю небо, – просто ответил он.

Она увидела его глаза, утонула в его глазах, влюбилась в эти глаза и тут же забыла о своем обещании выйти за Освальда замуж.

Борис поселился в гостинице напротив дома Мерроу. Каждый раз, когда дельтаплан жужжал в небе, она выбегала во двор и радостно махала руками. А он выглядывал из кабины и покачивал крылышками «Стрекозы».

-Не засматривайся на женатых мужчин! - сердилась мать, - ты ведь порядочная девушка, а не русалка какая-нибудь! - а Освальду говорила. - Прости неразумную дочь мою! Любовь все стерпит, ум все простит, у вас еще будет крепкая семья.

Борис зарабатывал деньги, используя свой дельтаплан. По выходным дням он отвозил новобрачных на остров Любви, а в будние дни работал в фирме «Воздушная стрела» - доставлял почту в прибрежные поселки.

Мерроу очень уж хотелось посмотреть, чем занимаются новобрачные на острове любви. Она даже купила на рынке военный бинокль, и каждое воскресенье наблюдала за новобрачными в бинокль.

На самом деле "Остров любви" не был островом, а был укромным местом влюбленных на скале, с гротом и  небольшой взлетной полосой. Новобрачные вели там светские беседы, обедали или завтракали, расположившись на самом краю скалы, а потом удалялись в грот, в то время как Борис спал в своем дельтаплане, обдуваемый со всех сторон теплым океанским ветром.

Мерроу мечтала побывать вместе с Борисом на острове Любви. Но только отношения их не развивались дальше покачивания крыльями дельтаплана и дружеского: "Привет, как дела? Пока".

В один из воскресных дней Борис привез в городок свою жену - Катаринку. Обнявшись, супруги бродили по городу, целовались в каждом укромном уголке. А потом отправились на остров любви и там не стали обедать или ужинать, вести беседы, а срывали друг с друга одежды, предаваясь ласкам любви.

Мерроу вжалась в бинокль и ревностно наблюдала за Борисом. На груди у него был шрам, Катаринка целовала этот шрам, и потом все ниже и ниже, Борис хватал ртом воздух, словно задыхался, а Катаринка целовала его уже там, где может поцеловать мужчину только влюбленная, или очень распутная женщина.

Мерроу задрожала, но не от стыда или страха, а от чувства, ранее неведомого ей, и такая истома охватила ее тело, что даже крик вырвался из груди, и стала она ласкать себя там, где ласкал Борис Катаринку, а потом упала, потеряв сознание, на пол.

Глава 11

Косовская деревенька Каглавица славилась своими вишневыми садами. Снегопадом осыпались белые лепестки, морем колыхались желтые поля, а по дороге шла босоногая девушка в тельняшке, вдыхая запах весенних садов и напевая колыбельную песенку.

-Несчастная, - говорили старики и с любопытством смотрели ей вслед.

«А раньше тут была война», - вспомнила Вила, увидев, как мальчишки жгут у дороги костер. Она остановилась посреди дороги, погружаясь в свое прошлое.

Дым черными клубами поднимался в небо. Из-за поворота появилась грузовая машина. Пьяные албанцы, выставив дула автоматов из кузова, беспорядочно стреляли в воздух и дико хохотали.

- Скорей! Сюда! - кто-то схватил Вилу за руку и втянул во двор. - Не высовывайся. Убьют!

Бутылки с «коктейлем Молотова» полетели в окна. Мигом занялись деревянные постройки. Пламя переметнулось на соседние крыши. Горела деревня. Люди с криками выбегали из домов и пытались потушить огонь. Бандиты встречали несчастных стрельбой. Стоны и крики, дым и гарь стояли в деревне.

Мародеры бесчинствовали и грабили зажиточные дома. Кфоровцы, отбиваясь от диких атак албанцев, увозили из деревни уцелевших жителей. Огонь с обеих сторон велся на поражение.

А по дороге шла босоногая девушка в морской тельняшке, неуязвимая в своей хрупкости, заговоренная от пуль и снарядов. Она заглядывала в лица убитых и раненых, пытаясь понять, что происходит.

Дорога привела к деревенскому кладбищу. Темные силуэты сновали между крестами. Тусклый свет месяца скорбно падал на свежевырытые могилы. Сербы, молча, хоронили погибших. А между могилами ходила девушка в короткой тельняшке и напевала колыбельную песенку:

- Спи, мой малыш, солнце закатилось над Сербией. Ветер не разбудит тебя. Спи, мой малыш...

- Несчастная, - вздыхали старики, качая седыми головами, и глядя вслед незнакомой девушке, идущей через деревню к церкви.

Было ли на самом деле все то, что она увидела в своих воспоминаниях? Или это только страшный сон, который промчался перед ее глазами кадрами ужасной кинохроники, приоткрывая завесу над входом в ад?

Вишневые сады сбрасывали подвенечный наряд, и солнце ярко освещало дома, и дети мирно играли в своих песочницах...

Вила подошла к церкви и, осторожно постучалась в двери. Вышел священник и предложил ей войти. Но она осталась стоять у порога. Тогда он вынес немного еды. Она не притронулась к пище, а только вопросительно смотрела ему в глаза.

-О чем вы хотите спросить меня? – доверительно улыбнулся священник.

-О Каглавице.

Он не стал задавать девушке вопросов, она явно была не в себе, принес старые газеты, из которых Вила узнала новости тех горестных лет.

«21 марта в Сербии был объявлен траур... Во всех православных церквях прошли поминальные службы в память о погибших ... Разрушены и осквернены православные церкви и монастыри.... более 4 тысяч сербов под прикрытием бронетехники эвакуированы в безопасные районы…»

- Я смутно помню то время, - вздохнула Вила.

- Дитя мое, вы не можете помнить то, чего с вами не было!

Он с сочувствием взглянул ей в глаза - эта девушка напомнила ему чем-то Катаринку, деревенскую девчонку, прибегавшую когда-то в церковь, поделиться своими секретами.

-Скажите, а был ли тогда в деревне хромой старик? Он привозил на ослике молоко!

Она с надеждой смотрела на священника, может, не было всего этого ада?

А он подумал о том, что вот уже сколько лет прошло с тех пор, а люди все еще интересуются теми страшными событиями.

- Дарует ему Господь Царствие небесное. Достойный был человек. Погиб. Сгорел заживо.

- А люди? Что стало с людьми, которые жили в том доме?

- Все погибли: мать, отец, сын. А дочь изнасиловали. Лет ей было примерно столько, сколько вам сейчас. Русский летчик, увез ее в Ирландию. Борисом, кажется, звали.

-Борис! - Вила почему-то разволновалась, услышав это имя. – Борис! А где Ирландия? Как туда добраться?

-Вы обувь сначала купите, а потом об Ирландии думайте, - улыбнулся священник. – А дом я вам этот покажу. Там только фундамент остался.

Он повел ее через опадающие белым снегом лепестки вишневых деревьев, к обугленному основанию дома, в котором прошло ее детство, и где она жила вместе со своими родителями и маленьким братиком.

-Эта земля принадлежит Катаринке, сообщил священник. - Может, жива, надумает домой вернуться, так у меня бумаги все ее сохранились.

Молча, всматривалась Вила в свое прошлое, пытаясь вспомнить родные лица. Но лишь едкая пелена черного дыма и слез застилала ее глаза.

-Прощайте, - сказала чуть слышно и, не оглядываясь, пошла по дороге.

-Подождите! – окликнул священник. – Подождите! - теперь он был уверен в том, что эта девушка и есть та самая Катаринка.

Девушка оглянулась, и он перекрестился, увидев Взгляд из страшного прошлого, откуда не возвращаются.

-Господи, прости и помилуй! - снова перекрестился священник. - Да что же это такое, Господи!?!

Отойдя подальше от деревни, Вила упала в траву и заголосила так громко, что птицы взлетели в небо и тревожно кружили над Каглавицей.

Глава 12

Ветер яростно дул с моря, и стекла в машине дребезжали.

-Остановите здесь, - распорядилась Мерроу, указывая на дорогу, ведущую в горы. – Дальше машину поведу я.

Она села за руль, и Андрей сразу уснул - сказалась бессонная ночь и дальний путь.

Машина медленно поднималась в горы. Ярко горели фары, пытаясь пробить упавшую на дорогу тьму.

Память настойчиво возвращала Мерроу в Ирландию.

-Гоните их прочь! – кричали горожане. – Это они виноваты в гибели летчика и его жены.

Кто-то бросил камень в окно. Зазвенели стекла. Булыжник упал на пол и покатился к стене.

-Не делайте этого! – уговаривал толпу Освальд. Он метался между людьми, не позволял им ворваться в дом. – Вы же убьете их. Они никому не причинили зла!

-Тебя обманули, а ты защищаешь? Уйди с дороги! Они - ведьмы! Колдуньи!

Мерроу было все равно, убьют ее соседи или прогонят из города. Зачем ей жить? Какой смысл оставаться на Земле? Скоро она простится с мамой, и воды океана навсегда соединят ее с Борисом.

Камни летели в окна, и люди ломились в ворота.

- Мы уйдем в другой город и построим там новый дом, - говорила Мерроу мать, торопливо собирая в узелок вещи и деньги. - Ты ведь не оставишь меня одну? - она поцеловала дочь в лоб. – Все у нас будет хорошо.

Они вышли через черный ход на дорогу. Издалека было слышно, как люди кричат и забрасывают их дом камнями.

Океан тревожно шумел и бился о прибрежные скалы.

- Я хочу умереть, мама! - Мерроу бросила вещи и побежала к обрыву. - Прости меня, мама!

Она взобралась на скалу, оттолкнулась и прыгнула в океан, и океан распахнул ей свои объятия, утянул в глубинные воды, открывая Мерроу тайну, которую столько лет скрывала от нее мать.

Мерроу рассмеялась и крикнула матери из океана:

-Мне хорошо здесь, мама! Не горюй обо мне!

Встретиться им было не суждено. Закон океана суров - если дочь русалки уходит в океан, мать становится скиталицей–птицей.

Горожане заметили плачущую женщину на берегу.

-Где твоя дочь? – спрашивали они.

Мать не отвечала, а только раскачивалась из стороны в сторону, обхватив голову руками.

-Вы убили ее, - кричал толпе Освальд, он кинулся в океан, спасать Мерроу, но океан разбушевался не на шутку и утянул парня на дно. Молния разорвала небо, и дождь хлынул сплошными потоками на Землю.

До утра сидела мать на берегу. А на рассвете обернулась большой белой птицей и закружила над океаном, сбросив с высоты красивое белое перо.

Это перо, как ни странно, подобрала Мерроу и украсила им свою красную шапочку.

Продолжение следует