Вампир Ван Ден Пир и Мир. Глава Пятая

Ван Ден Пир негромкой дробью пробарабанил в дверь и через минуту на пороге возник Эдмунд:
 
- Много вопросов ко мне? Да, Эдвард? - отбросил волосы с лица нервным движением руки хозяин.
 
- Не сказал бы, что много, но они не простые, - проговорил Ван Ден Пир, отвечая кивком на приветственный жест своего приятеля.
 
- Эдмунд, кто такая Мелисса? - машинально проведя рукой по изгибам подпирающей стену виолончели, вампир опустился на пол рядом с музыкальным инструментом.

- Это моя подруга и, одновременно, она сожительница Епископа, человека, в руках которого сосредоточена вся власть в нашем Герцогстве.

- Подруга? Ты с ней спишь? - брови Эдварда взлетели вверх, словно вспугнутые охотничьими псами куропатки.
 
- Нет. С ней спит Епископ, отец твоей бывшей невесты.
 
- Как всё у вас тут перемешалось! Винегрет какой-то! - сумрачная улыбка пролетела по лицу говорившего.

- Можно подумать, что существуют где-то такие города, в которых, как ты выразился, что-то еще не успело между собой перемешаться! - криво усмехнувшись, парировал Эдмунд. 
 
- Мы как-то с тобой беседовали о дамах, помнишь, Эдмунд? 

Эдмунд молча кивнул в ответ.
 
- Ты сетовал на собственную бесчувственность, если мне не наставляет рога моя память. Жаловался, что не можешь быть постоянным. А скажи мне, друг мой, не является ли причиной этого, некая застарелая язва в твоей груди, о которой ты не проронил ни слова?
 
- Я не люблю вспоминать об этом, - отвернулся в сторону Эдмунд.
 
- А придется! Придется, Эдмунд, вспомнить! - с нажимом произнес Ван Ден Пир.
 
- С чего бы это вдруг, тебя так заинтересовали мои сердечные дела? Тебе не кажется это несколько неделикатным?!
 
- Мне никогда ничего не кажется! Я имел разговор с твоей "подругой", которая сделала приворот на мою любовь к этой жабе - к Герцогине. Вернее, ей, конечно, помогла одна маленькая мадьярская цыганка, которая тоже тебе хорошо известна. Так что выкладывай, что у вас там произошло! Какого черта вы принялись оживлять трупы, переселяя души из тел, словно кроликов из одной клетки в другую?
 
- Ах....вот в чем дело! Но я не знал, что Мелисса и Эрика сделали приворот!
 
- Значит, девочки решили не ставить тебя об этом в известность,- ехидно скопировав манеру Мелиссы выговаривать слова, проговорил Ван Ден Пир, - А между тем, это является причиной моего нахождения в городе. Поэтому, я прошу тебя, объясни мне и расскажи с чего всё у вас тут началось.
 
Эдмунд сконился над своим тайником и с мрачным видом извлек расшитые позолоченными нитками меха.   
 
- Откуда вдруг такая роскошь? 
 
- Подарок, - сухо ответил хозяин, надолго приникая ртом к горловине мехов.
 
С его запрокинутой головы, будто листва ивы, густой россыпью полились вниз волосы орехового цвета.
 
Закончив, Эдмунд пошатываясь подошел к виолончели и сев на сиротливо растопыривший кривые ножки чахоточный стул, взял в руки смычок. 
 
Его длинные и нервные, в тонких красивых жилках пальцы сжимали струны так, что наблюдавший эту картину Эдвард, чуть приоткрыл от восхищения рот. 
 
Подобно лапкам чудовищного паука они бегали по струнам, взлетали, душили их, щипали, давили, а другая рука неистово пилила инструмент напополам, колола его смычком, нанизывая на слух Ван Ден Пира мелодию, сложный рисунок которой входил в сердце подобно стилету и, вывернув его наизнанку, распинал, поддев диафрагму, на кресте ребер. 
 
Внезапно сбавив темп, но продолжая тянуть изысканную нить мелодии, Эдмунд, проговорил:

- Была такая женщина, которую я любил больше, чем могло вместить в себя мое сердце. Поэтому часть любви переходила из моих рук в этот инструмент. Пальцы и душа, когда они не могли касаться ее, отдавали этот избыток виолончели и он превращался в музыку. Так болезнь становилась здоровьем. В ту пору мы оба были при дворе Герцогини. Когда я туда попал, у нее уже был официальный любовник. Некто Генрих. В свою очередь, это разряженное пугало с короной на тыкве, принялось преследовать меня своими домогательствами. Я ответил отказом. Тогда она нашептала Генриху о нашей взаимной симпатии с Айрис. Меня же она выслала в город, запретив переступать как Городские Ворота, так и появляться в Замке. Я опоздал, когда спешил на помощь к Айрис, которую она бросила в темницу. Там, в одном из казематов Замка, ее замучил Генрих. Со мной была Эрика, которая помогла мне вырыть бездыханное тело Айрис из земли, куда ее закопали слуги Герцогини. Ту ночь я не забуду никогда. Шел проливной дождь, а мы буквально выковыривали тело Айрис из месива, в которое превратилась почва, - по левой щеке рассказчика осторожно покатилась и медленно начала свой извилистый слалом между лицевых морщин крупная, почти стеклянная слеза.
 
- Помню ее прекрасное лицо, залепленное комьями грязи, из которых зигзагообразно выползали дождевые черви.....Ее руки и плечи... сплошь покрытые синяками....Ноги, связанные в районе щиколоток медной проволокой так, что под ними запеклась кровь.....Платье изорванное сзади....А на правой стопе отсутствовало два пальца....- Эдмунд опустил руку в которой держал смычок, а второй судорожно сжал гриф инструмента, словно это было чье-то горло.
 
- Там же, в лесу, Эрика совершила странный обряд, суть которого состояла в том, чтобы удержать душу Айрис возле нас, - продолжил свой рассказ музыкант, -  Видя мои страдания, Эрика предложила единственный вариант сохранения Айрис в пределах этого мира - переселить ее дух в другое тело. Спустя два дня мы отправились на кладбище, где только что была похоронена известная чуть ли не всей Европе куртизанка Мелисса Веркотерен. Ночью мы поменяли тела, и душа Айрис была отправлена Эрикой в тело Мелиссы. Но произошло непредвиденное - дух самой Мелиссы оказался настолько сильным, что не пожелал уходить из тела. Так, оживив Мелиссу, мы сделали ее еще и двухсущностной, двудушной. Эрика предупредила, что Айрис может время от времени покидать тело и странствовать по своему усмотрению, если на это у нее вдруг возникнет большая нужда.
 
- Ко мне явился дух Айрис и предупредил меня о том, что Эрика сделала приворот. Теперь я понимаю, что она лишь подтолкнула меня в том направлении, в каком ей было нужно. Она просто хочет меня использовать. Как руки. Как убийцу, - Ван Ден Пир бессмысленно смотрел в одну точку, - Неужели она кружила вокруг меня все эти месяцы только ради этого?
 
- О! Да ты влюблен! - рассмеялся Эдмунд, выронив смычок на пол, - Как же я сразу не понял, что ты влюблен в Айрис!
 
- Я тоже не понял, что ты влюблен в нее же, - ухмыльнулся Ван Ден Пир и добавил с бесовским блеском в пылающих отчаянием глазах, - А главное - ее уже нет. И не будет! Не думал, что у меня когда-нибудь появится соперник в любви к женщине, которой не существует.
 
- Верно. Ты понял, что Мелисса доминирует, да? Хотя, иногда Айрис как-будто прорывается в ней. Меняется даже мимика, лицо становится другим....Удивительно!
 
- Я уверен, Эдмунд, что Айрис по-прежнему тебя любит. А вот во мне она видит лишь наемника, которого можно и нужно провести. Если и есть что-то настоящее в ее движениях в мою сторону, то это что-то исходит от Мелиссы, которая, как мне мнится, воспринимает меня сугубо чувственно и инстинктивно.
 
- Не любит она меня, Эдвард. Мы объяснились с ней. Она больше не желает меня видеть. Айрис считает, что я смалодушничал, не отомстив за ее смерть. Но что я мог сделать?! Генрих не покидает Замка, а если его и видят здесь, в городе, то только с толпой друзей и слуг. Она не пожелала слушать моих оправданий.

- Я только одного не понимаю: зачем нужно было использовать любовную магию в целях отмщения Герцогине? Неужто моя любовь так убийственна? Мои возможности явно переоценены.
 
- Полагаю, у Мелиссы имеется объяснение и этому. Она ничего не делает просто так.
 
- Да и не подействовало это чертово колдовство. Я только не питаю к ней того отвращения, каковое должен был испытывать. Только и всего.
 
- Так может быть в этом и весь смысл чародейства? - хитро улыбнулся Эдмунд.
 
- Ладно, мне пора, - поднялся Ван Ден Пир, - пойду полью Цереус.
 
- Удачи, Эдвард, - кивнул головой на прощанье хозяин дома.
 
 
- Привет, чужестранец! Как ты тут жил без воды? - обратился вампир к растению, входя в комнату. - Что? Так же, как и я - без любви? Хм! Я уже который год без нее - и всё никак не отсохнут мои корни. Многие, Цереус, вообще не знают, что она такое. Так что метафора неудачная. Без любви очень даже можно прожить, а вот без воды - нет. Так что пей и не болтай!
 
Ван Ден Пир заботливо протер горшок в котором рос кактус и смахнул влажной, пахнущей пустотой тряпкой пыль с подоконника. 

Внезапно приступ тоски налетел на него и он, скомкав в руке испачканный грязью кусок ветоши, прислонился лбом к прохладной поверхности окна. 
 
С противоположной стороны, алмазно сверкая, по стеклу стекали дождевые капли, будто его невыплаканные слёзы и, пузырясь на оконном отливе, вспенивались, словно свежевыпущенная из вен небес, прозрачная и холодная кровь.
 
- Не трогай меня, Цереус! Да, вампиры тоже грустят, как видишь! О чём? О пальцах, которые никогда не будут в моей руке - вот о чем! Нет, просто пальцы я могу найти в любой момент. Вот хотя бы пальцы этого бравого парня Генриха, которые я скоро отрублю - куда их? Разве что только засунуть ему же в задницу? А что, очень даже не плохая идея, как ты считаешь?
 
Он качнулся в сторону и опустив глаза, побрел к выходу:

- Я приду дня через три. Продержишься? Молодец, я знал, что ты стойкий боец!

Ван Ден Пир вышел под ливень, едва ли не с наслаждением обозревая опустевшие благодаря непогоде влажные скатерти серых улиц.   
 
Он медленно вышагивал среди прянично-коричневых домов, прячущих внутри своих сдобных стен рыхлые тела обывателей с их липким бытом и приторным повидлом влечений. 
 
Кожаные штаны его, быстро намокнув от влаги и любовно обтянув бедра, делали явной  упругую игру мышц, тонус которых, под холодными и нервными ласками дождя, реактивно повысился.   
 
Душа его, казалось тоже набухла, а угли ненависти, перемешавшись в печи мозга с золой тоски, задымливали его сознание картинами возможного отмщения так, что даже пепельные небеса над головой воспринимались им как естественный фон внутреннего состояния, предсказуемо выброшенного во вне силой овладевшего им отчаяния.

Войдя в Замок и прошествовав по многочисленным витиеватым переходам, он неожиданно для себя вышел во внутренний двор, который, будучи украшенный двумя замечательными высокими фонтанами и многочисленными клумбами ярких в своей по-детски радостной красоте цветов, упирался в темный и густой, угрожающе чернеющий поодаль хвойный лес.
 
- Могильник? - улыбнулся он купающимся под дождем каллам и лилиям, кокетливо повернувшим к нему свои прекрасные головки, и двинулся мимо цветников прямо в направлении призывно темнеющей черноты.
 
Густой аромат еловой смолы, смешанный с запахом прелых листьев и мертвенная тишина царившее здесь, поразили Ван Ден Пира, упрямо приминавшего ногами разросшиеся между стволами многовековых деревьев папоротники и хвощи. 
 
Даже шум дождя воспринимался, как едва уловимо слышный шелест и только откуда-то издалека порою доносился резкий и неожиданный хруст переломленной ветки.   
 
Вампир был очарован молчаливой дикостью леса и настолько забылся, заблудившись душой в этом восхитительно чистом безмолвии, что когда справа от себя внезапно заметил сидевшую на широком пне фигуру в белом, то от неожиданности чуть не потерял равновесия, подскользнувшись на влажных листьях, стелющегося по земле плюща.

Платье Айрис надрывало стремительно погружающийся в ночь лесной сумрак и обжигало уже приноровившиеся к темноте глаза вампира ослепительной белизной:
 
- Что ты хочешь найти здесь, Эдвард? - тихо спросила женщина.
 
- Куда бы я ни шел, и где бы я ни был, я всегда ищу только одного - тебя.
 
- Столько горечи в твоем голосе и взгляде...Я и подумать не могла, что вампиры могут любить...Или ты лукавишь, Ван Ден Пир? Признайся!
 
- Хватит, Айрис. Я выбрал бы более подходящий объект для соблазнения, если бы речь шла всего лишь о чем-то плотском.
 
- Плотском....Надо же, Эдвард...У меня нет теперь плоти...Я живу в теле какой-то дамы и только изредка управляю им. Так забавно! И так мило, что я могу с тобой поделиться этим...Ты - мой единственный друг, - глаза Айрис потемнели от тины неизбывной тоски, нежданно поднявшихся со дна ее существа на поверхность взгляда.
 
- Не печалься о теле, дитя! - Ван Ден Пир со сжавшимся от нежности и печали сердцем опустился перед привидением на одно колено, совершенно не обращая внимание на то, что стоит в луже. -  Иногда, тело - лишь помеха для подлинной близости.
 
- Разве так может быть? - заглядывая в его зрачки, словно надеясь именно там прочитать ответ на свой вопрос, Айрис обхватила его лицо узкими ладонями и прохладные лепестки тонких пальцев нежно легли на щеки вампира, понудив того смежить мгновенно потяжелевшие от скорбного счастья веки, - Ты чувствуешь мое прикосновение?!
 
Ван Ден Пир кивнул, так как временно лишился дара речи и ему были необходимы дополнительные усилия, чтобы заставить себя произносить слова.
 
- Но ведь рука моя бесплотна! Она эфирна....как же ты ощущаешь ее прикосновение?!
 
- Возможно, любовь - это и есть способность ощущать и чувствовать то, чего нет в действительности. А действительность и так называемое "настоящее" - не реальны. Подлинны только те вещи, для которых нет ни слов, ни объяснений.... и которые - не существуют.

Ее глаза наполнились слезами.

- Ну, вот! Я плачу. Призрачные слезы на призрачных щеках...,- губы Айрис, скорбно изогнувшись в улыбке, коснулись пылающей щеки Эдварда, затем, чуть помедлив, приникли к его рту.

Медленно покрывая его лицо поцелуями, она прижала голову вампира к своей груди, а Ван Ден Пир, не услышав стука ее сердца, окунаясь в реку наслаждения, успел подумать: " Двое с небьющимися сердцами...чувственные бессердечные....За чертою жизни и открывается истинная любовь...Мертвая!....Вечная!...Когда-нибудь, спустя столетия, наши души возродятся сызнова, каждый из нас наденет новую юную плоть, чтобы снова, затаив дыхание и ощущая стеснение в груди отправиться на бал существования....."Случайно" встретимся среди подлой и бессмысленной суеты жизни, уже опять, наверное, успев нахлебаться ее пошлости....и тот час же узнаем друг друга вновь....Узнаем, но не вспомним об этих поцелуях, об этих объятиях, так как слишком крепко и основательно отоспятся наши души в небытии, слишком хорошо будут выстираны смертью в прачечной вечности.....Мы сможем лишь догадываться о том, что когда-то, давным давно, невероятно давно, наши души были близки и, кажется, любили одна другую..."
 
 

Робкие лучи света уже пробивались сквозь кроны величественных сосен и высоченных голубых елей, когда Ван Ден Пир открыл глаза, обнаружив себя полулежащим на старом и широком пне, оплетенном слабыми, но цепкими объятиями плюща. 
 
- Черт! Я не взял мазь! Она осталась в моей комнате, в Замке!
 
Опомнившись, он побежал вперед, лихорадочно размышляя о том, как избежать ожогов преодолевая оголенное, незащищенное спасительной темнотой пространство между лесом и Замком. 

Вампир уже завидел свет невдалеке, означавший, что он верно выбрал обратный маршрут, как вдруг до его слуха донесся знакомый вкрадчивый шепот: 
 
- Могила...Айрис...могила....Айрис....
 
Остановившись, он заметил, что в шаге от него имеется едва заметная впадина в земле, мало заметное углубление, которое можно было легко принять за естественный рельеф почвенного ландшафта, обросшее нефролеписами и устланное заботливой рукой природы сочным травяным ковром. 
 
Наклонившись, он оборвал несколько папоротников.
 
Замерев на мгновенье в прострации, Эдвард вновь, уже с каким-то остервенением, принялся обрывать все растущие на этом месте растения.
 
- Рукой....капни....рукой....капни...., - уже совсем издалека, теряя дыхание и находясь на своем излете, долетели до него выбившиеся из сил птицы слов.
 
Ван Ден Пир запустил две своих пятерни в жирный чернозем, и словно ковшами принялся разрывать ими холодную и липкую от сырости землю.

Почти сию же минуту им был извлечен некогда белый, а теперь приобретший кремовый оттенок, лоскут шелковой ткани. 
 
Покопавшись еще немного, он нашел кусок проржавевшей проволоки, скрутив каковую и кое-как отерев пальцами от грязи, Эдвард спрятал, шепча себе под нос страшные проклятия, - как и найденный чуть ранее кусок материи, - в карман своего бархатного кафтана.
 
Выпрямившись, он так и застыл с выпачканными в земле руками, нахмурив брови созерцая место, где некогда покоилось тело Айрис. 
 
Неожиданно чья-то рука похлопала его по плечу.
 
Вампир, резко обернувшись, поймал чьи-то пальцы в свою ладонь.
 
- Я обыскалась тебя. Герцогиня раздражена твоим отсутствием, - перед Ван Ден Пиром стояла Бэтти и легкий ветерок играл ее длинными, пшеничными волосами, развевая их во все стороны подобно дыму.
 
Взгляд ее упал на его руки:
 
- Боже! Что ты здесь делал? Рыл землю?
 
- Да, делал подкоп под Замок, - криво улыбнулся вампир.
 
- Может быть, ты бросишь мои пальцы, Эдвард? - медленно проговорила блондинка, не отводя взгляда от его глаз.

- Куда бы ты хотела чтобы я их бросил? - без улыбки спросил Ван Ден Пир.
 
- А куда хочешь, туда и бросай, - почти прошептала она, потупив взор и кладя ему на грудь свою ладонь: - Какие мышцы! Никогда не видела таких...
 
- Нас ведь ждут, не так ли?
 
- Подождут, если ...., - Бэтти приблизила свое лицо и ее васильковый взгляд, посинев, пьяно заскользил по губам и щекам Эдварда, а пальцы серпентинно скользнув между полами его кафтана, принялись расстегивать пуговицы его штанов.
 
- Бэт, помоги мне..., - начал было Ван Ден Пир.
 
- Я кажется сейчас и собираюсь это сделать...
 
- Нет, я не об этом, - Ван Ден Пир поймал ее проворную кисть, уже практически выудившую свою добычу, - Найди для меня какую-нибудь накидку, иначе мне не сдобровать. Солнце взошло. Я не смогу пройти в Замок. 

- Бог ты мой! - тяжело дыша, она отступила на шаг и ее лицо на миг приняло жесткое выражение, однако, в следующую минуту на нем вновь заиграло смешанное с любопытством желание, - Так ты действительно вампир!
 
Бэтти опять приблизилась к нему.
 
Туго сжатая корсетом грудь ее вздымалась, а на губах цвела неопределенная улыбка. 
 
С неожиданной силой стиснув пальцы Эдварда, матово поблескивая акварелью лазурного взора, она проговорила:   
 
- Я помогу тебе. Помогу. Ты вообще отныне всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Но, у меня есть одна просьба. Одно условие, которое ты должен будешь выполнить.
 
- Какое? - одна бровь вампира приподнялась.

- Сделай меня такой же. Укуси меня.
 
- Ты всерьез полагаешь, что мой укус способен превратить тебя в вампира? - Ван Ден Пир холодно посмотрел ей в глаза.
 
- А разве не так? - удивилась Бэтти.
 
- Для того, чтобы ты стала вампиром, я должен выпустить из тебя всю кровь, а затем тебе придется отведать моей. Только так ты сможешь шагнуть в Проклятое братство. Это мы называем Становлением. 

- Всю кровь?! Значит, я стану покойницей?! 
 
- Да. Клинически ты не будешь почти ничем отличаться от мертвеца. Разве что трупных пятен у тебя не будет. 

- То-то я подумала, почему он у тебя такой холодный....
 
- Ну, да...., - Ван Ден Пир едва сдержав смех, прибавил: - И ты, в некоторых нескромных местах, тоже утратишь тепло.

- А сердце? 
 
- Что сердце? Кусок мяса!
 
- Оно бьется у вас?
 
- Нет. Я же сказал: мы трупы, мыслящие трупы, чуждые всему живому. Живые люди мертвы наоборот - душою. Ведь если присмотреться к тому, как они живут и поступают, то ты поймешь, что во многих из них душа не ночевала. А в нас, пожалуй - большой ее избыток. Но мы весьма животны. Первобытно животны. 
 
- Животны, говоришь? Хм...Есть сомненья у меня на этот счет. Ты очень сдержан. Даже слишком. Любой мужчина на твоем бы месте уже давно меня...
 
- Плоды сами падающие в руку имеют незапоминающийся вкус. Если хочешь, чтобы тебя помнили и резались о тебя душою - расточай себя редко, но делай это так, чтобы не осталось ничего живого ни в тебе, ни в том, кому ты себя даришь.
 
- Хм...А правда, что самоубийца может стать после смерти вампиром?
 
- Да. Вполне.
 
- У вампиров есть преимущества над смертными?
 
- Разумеется.
 
- Какие? Я хочу знать!
 
- Ты слышала о Дисциплинах?
 
- Нет. А что это?

- Способности. Исключительные способности, имеющиеся у каждого из нас - индивидуальны. И каждый может их развивать. Естественно, что чем старше вампир, тем он могущественнее и более продвинут в сверхъестественном.
 
- Например?

- Например, я могу убить тебя пощечиной. Могу разорвать напополам кошку или собаку. Могу превратиться в летучую мышь. Могу знать, что будет завтра, если это для меня очень важно. Могу добиться от тебя в постели, да и от любой другой, всего, чего пожелаю, не прибегая к силе. И так далее...
 
- Я хочу быть такой же! Я не хочу быть, как человек! Сделай меня подобной себе! - Бэтти сжала его ладони, грязь на которых уже высохла, превратившись в пыль.
 
- Хорошо. Я это сделаю. Только я должен буду взять с тебя клятву. И, если ты ее не выполнишь, то я должен буду умертвить тебя полностью. Аннигилировать.

- Какую клятву? 
 
- У нас есть определенные правила. И законы. Их необходимо соблюдать. В противном случае, на тебя будет объявлена Охота. 
 
- Огласи их, черт возьми!
 
- Передавать свой темный дар лишь в исключительных случаях. Всегда скрывать свое истинное лицо. Не убивать из прихоти. Не выпивать до конца кровь своих жертв, в том случае, если это не обряд Становления. Играть до конца обычную человеческую роль, оставаясь доктором, торговкой, священником, воином, проституткой, пекарем - кем угодно. По возможности не пить кровь людей, удовлетворяясь кровью животных. Это основные правила. 
 
- А правда, что вампиры бояться смотреться в зеркала?
 
- Чушь.
 
- А чеснок? От вампиров спасает чеснок и распятие. Так мне говорила мама.

- Я как-нибудь при тебе съем головку чеснока, если захочешь. А на распятие я плевал. Во всех смыслах.
 
- Что для тебя Бог?   
 
- Бог? Это Пустота, деточка.
 
- Какие же опасности существуют для...для нас? 

- Солнечный свет. Он способен нас испепелить. Осиновый кол в сердце - нас парализует, обездвиживает. Чертовы опилки, древесная стружка....мы вынуждены подсчитывать каждую мусоринку, когда они попадаются нам на глаза...Такая вот странная навязчивость. Плюс еще одна неприятность - бодрствование ночью. Всё бы ничего, но если ты не спишь днем, то это отбирает у тебя уйму сил. Я научился с этим бороться кое-как, но это сущее проклятье. И на большее, чем нахождение на ногах в течении трех суток, не хватает даже меня. Так, что ты должна иметь надежное убежище, в котором, пока ты спишь, тебя никто не потревожит.

- У меня будет такое убежище! Мне поможет Эдмунд! - с жаром воскликнула Бэтти.

- Кто?! - лицо Эдварда перекосила дьявольская ухмылка.

- Эдмунд..., - пролепетала блондинка, догадавшись, что только что совершила оплошность.
 
- Ну, кажется, я теперь ясно вижу всю картину! Так ты и есть его донор? Его подруга, страстно желающая сделаться вампирессой?
 
- Вы, мужики, хуже баб! Даже будучи вампирами, не можете держать на привязи ваши грязные языки!
 
- Он ни разу не упомянул твоего имени. Ни разу. Так что успокойся, пожалуйста. Просто я догадался. И знаешь, что я думаю?
 
- Что? - немного успокоилась Бэтти.
 
- Я думаю, что именно Эдмунд, поскольку между вами существует связь, и должен провести обряд инициации. 

- Он отказывал мне несколько раз, Эдвард!
 
- Мне не откажет. Я буду присутствовать при этом.
 
- Спасибо. 

- Не за что. Ты лучше принеси что-нибудь из одежды, - с улыбкой напомнил о своей просьбе вампир.
 
- Да-да, конечно. Я сейчас, - и Бэтти, подобрав подол платья, побежала в направлении  желтых, оранжевых и фиолетовых пятен клумб, размашистыми мазками нанесенными на холст пространства там, где обрывался темный шлейф леса.
 
 
               

                15.09. 2011г.
 
http://www.youtube.com/watch?v=egK4GnkruYA&feature=related
http://www.youtube.com/watch?v=tJK3_7q1k0g&feature=related