Проклятие

(перевод с украинского)

                Сказка, а может и быль…

Вернулся издалека казак до дома, до родного села. Видит запустелый двор, заросший сад. Хата не мазана, не белена, в хате не прибрано. Будто и не живет тут никто. Привязал казак коня до тына, ищет жену, ищет сына. Нету никого. Пусто вокруг, тоскливо. По двору ветер гуляет, журавлиные перья развивает. На пороге журавлиный пух, словно снег белеет. Потемнело на душе казака, занемело сердце, почуяло беду-лихо. Нужно до соседей идти, узнать что случилось, где его родные.


Жили они отдельно от села, на хуторе. Недалеко и горы синеют. А если вниз спуститься, тут и село притулилось до своих цветущих садов, да звонких ручьев. Журавлиным то село звали, потому, как рядом жило много журавлиных семей. Селяне длинные столбы в землю вкапывали с крестовиной наверху. А журавли на тех столбах гнезда свивали. Деточек растили, пестовали. По весне село оживало, расцветало, наполнялось песнями да журавлиным клекотом. До птиц тех, всегда с благодарностью относились – журавль божья тварь.


Пришел казак до соседей. Встретили его по-доброму, но радости на лицах не видно.
- Случилась беда в твоей хате. Пропал сыночек твой, а жена от горя, разума лишилась. Каждое утро ходит до горного озера и сидит там одна одинешенька. Поначалу мы ее возвращали домой, кормили, одевали. Но все равно, каждое утро на зоре убегает. Вот и сейчас там сидит. Иди к ней, казак, может твой родной голос, да теплые руки приведут ее в чувства, вернут ей разум.


Вовсе замерло казачье сердце. Направился он до озера. А озеро то, еще дальше от их хаты, еще ближе до синих гор. У озера всегда журавли собирались, танцы водили, птичьи свадьбы справляли.
 Завечерело. Потемнело небо, звездами всполохнуло, осветило и озеро. Увидел казак еще издалека свою жену. В одной белой сорочке, не прибрана, ходит бережком, танец танцует. Руки словно крыла поднимает, шею, словно птица склоняет. Сама, то ли стонет, то ли рыдает, то ли песню поет. Рядом с нею маленький журавка ходит, ни на шаг не отстает.
Заледенела кровь от ужаса у казака. Это ж его жена, его любимая. Всегда веселая была, всегда приветная. Что с нею стало? Как ее горе сломало! Подошел казак, позвал, тихо, нежно.


- Сердце мое, Богуславка, взгляни на меня, это я, твой Лесько вернулся.
Услышала она голос родной, узнала своего мужа, да и упала без чувств на камни.
Отнес казак свою жену в хату, положил на постель, накрыл одеялом. Гладит ее волосы шелковые, чернявые, гладит ее очи заплаканные, гладит руки холодные, исхудалые. Подняла очи жена на мгновение, слезинка одна скатилась, но спокойно вздохнула, да и заснула тихо. Заснул рядом и Лесько.


Только лишь зоря первая в окно засветила, вскочила Богуславка, да и побежала из хаты. Вскочил Лесько, да за нею поспешил. Добежала Богуславка до озера, но не остановилась. По камням перешла то озеро, дальше побежала.
За озером, возле Синих Гор жила ведунья. Люди ее боялись, но, если беда с кем случалась, иногда до нее ходили, совета просили. Ведунья не всем помогала. Кого-то сразу прогоняла, кому-то советовала, с кем-то шутила. Но всегда правду говорила, какой бы она ужасной не была. Лесько тайком шел за женою, она и не приметила. Видит он издалека, как жена до старой хаты подошла, да стучит в двери. Открыла ей старуха, да и впустила. Поспешил Лесько, под окном затаился, слушает.


- Помоги старая ведунья найти мне сына. Все отдам что имею. Но имею не много. Нет у меня золота да камней драгоценных, нет и денег. Есть только жизнь моя, да и та оставляет меня. Без сыночка и жить не могу.
Видел Лесько сквозь окна, как Богуславка стоит на коленях, да умоляет ведунью. Хотел выхватить уже саблю да ворваться в хату. Хотел забрать жену, до дома отвести. Но что-то останавливало его, что-то делало окаменелым, да вялым. Словно сон чародейный на казака напал. Все слышит, а сделать ничего не может. Вот слышит он, как ведунья говорит Богуславке:
- Сын твой не пропал. Он всегда с тобой рядом ходил. Но ты его не признавала. Это маленький журавка, что у озера с тобой сидел. Что на двор твой каждый день прилетает, что под порогом в ночи спать ложится. Это и есть твой сын. Сделало его журавлем горе-проклятье птичье, потому что убил он маленького журавля. Мать того журавки убитого на него проклятье наложила. Ходить ему теперь в журавлином обличье.


Застонала Богуславка, зарыдала, заломила рученьки худые.
- Что делать мне? Как вернуть сыночка моего, первую кровиночку?
- Сделать это трудно: нужно тебе самой стать журавлем, да искать мать убитого птаха. А найдешь ее, вымоли прощение. А простит, нет ли, это не ведомо. Иди до озера, да попроси журавлей отдать тебе по перышку. Как наберешь тысячу перьев, посыпь на голову, то враз журавлем и обернешься.


Вышла Богуславка с хаты, мимо Леска прошла, не приметила. Очи открыты, но видят они не это свет - видят долю свою горькую. Пришла Богуславка до озера. А на озере том много птиц собралось. Клекочет журавлиное товарищество, раннему солнышку радуется. Увидели они Богуславку, к ней приблизились. Обступили женщину, шеи склоняют, приветствуют. А она среди них, в сорочке белой, словно сама журавка. Только веселья на лице нету. Беда и горе лицо то иссушило. Услышал Лесько, как запела Богуславка тихую песню:

Ой журавушки мои
Очи иссушила
Не гадала свою долю
Сына загубила

Посмотрите на меня
Вот вам моя боль
Скиньте мне по перышку
На мою ладонь

Взвились птицы в небо, вокруг озера летают, клекочут, а на Богуславку перья с неба сыплются. Словно снег всю облепили. Подняла вверх руки Богуславка, а это уже не руки, это крылья журавлиные. Увидел Лесько, как взлетела в небо белая журавушка, да пропала среди стаи.


Потом, опустились на берег две птицы. Ходят одна вокруг другой, шеи склоняют, крылами трясут, что-то говорят. Догадался Лесько, что это его Богуславка нашла мать убитого птенца. Прощение вымаливает. Высокий голос ее эхом по-над озером звенит. Долго так птицы стояли, долго одна другой в очи смотрели. Остальная стая на тот берег села, не мешает тяжелому разговору. Маленький журавка только, иногда мать кличет, голосочек жалобный подает.


Минул час, прошел другой. Замерла, замолкла стая, ждет, что дальше будет. Подняла, наконец, голову мать убитого сына, да позвала маленького журавку в воду. Забежал тот в прозрачную гладь, зашла и птица. Крылом своим белым накрыла птенца, три раза в воду окунула. Потом издала громкий, тоскливый крик, да и улетела в небо.
Поднялась за нею стая, крылами забила. Три круга облетела озеро, прощальный клич кинула и скрылась за облаками.


Видит Лесько, как из воды показалась чернявенькая головка. Это сыночек его, живой и здоровый. Вышел на берег, до мамы побежал.
- Мама, мамочка! Обернись из птицы в человека!
Лежит белая журавушка недвижима. Услышала она голос сына своего, едва очи открыла. Не выдержал Лесько, до них побежал. На колени кинулся, сына обнял, журавку гладит. Льются слезы журавлиные, плачет Лесько, рыдает сынок.
- Вернись, Богуславка! Вот и сын наш, живой, здоровый. Вернись к нам!
Поднял Лесько журавушку на руки, да понес в хату старой ведуньи.


- Спаси, ведунья жену мою! Верни ей человеческий облик.
- Ох! Не могу я этого сделать. Эта судьба не мною решена. Жена твоя взяла на себя горе-проклятье. Навсегда быть ей в журавлином обличии. Могу я лишь дать ей зелье, чтобы силы вернуть.
Влила ведунья в клюв птицы зелье из кувшина.

- Неси до дома, Лесько, свою жену. Но знай. Только птица силы наберется, не держи ее в хате, это смерть верная для журавля. Позовет ее за собою стая. Полетит и она.
Так и сталось. Едва вернулись силы к Богуславки, расправила она крыла белые, да и поднялась в синее небо. Три раза вокруг хаты облетела, кинула прощальный, жалостный клич, и скрылась за облаками.


Живут Лесько с сыном вдвоем. Ждут весны. Минет зима, настанет весна, и вернуться журавли в родной край. А за ними прилетит и Богуславка. Сядет на стреху, да заклекочет радостно, ведь до семьи вернулась.