1 сентября

Для кого-то праздник, а кто-то с горестью вспоминает ушедшее лето. Всю неделю было пасмурно, лил дождь, а сегодня, как по заказу солнышко. Греет и освещает будущих и настоящих школьников. Кто-то с букетом цветов идёт первый раз, в первый класс!
 
Судьбе было угодно смихуёчиться надо мной, причём  дважды! Вот злодейка! Отбывая действительную детскую повинность в качестве воспитанника детского садика, во время медицинского обследывания всея детсада у меня было обнаружено что-то в печени, в почках или в желудке. Поэтому за несколько дней до первого школьного звонка я был с почестями препровождён в больницу на двух недельное дообследование.
 
Чувствуя себя узником замка Иф. Я всё же выискивал подобающие занятия, дабы скрасить своё 15-ти суточное заточение. Например старшие мальчишки подучивали меня подойти к какой нить тётеньке лет осьмнадцати или чуть поболе сделать ей заявление, что она «****ь». Я, конечно, знал значение этого слова, но делал лицо, будто уличное просвещение меня не коснулось, выполнял сию просьбу с подобающей миной неразумного несмышлёныша. К чести оскорбленных невинностей, битый я не был ни разу! Они сразу догадывались, что кто-то меня подговорил и ласково выспрашивали, кто же то мерзопакостное существо, обучившее такого маловатого нехорошим словам.
 
Конечно, я не выдавал злоумышленников, даже не поддавался на подкуп сладчайшими шоколадными конфетами, печенюшками или зефиром. Съев дары, свалившиеся мне чуть ли не с неба, я благодарил одариваемую, но выдать проказников отказывался даже под пытками.
 
Следует отметить, что лыком я тоже не был шит и понимая преемственность поколений, подучивал отбывающих там за разные провинности малышей раза в два меня младше, кидаться резиновыми игрушками во всех подряд, невзирая на зависимость от  социального статуса, сексуальной принадлежности и возраста.

Один мальчик был настолько ловок, что зафинтифлил резинного клоуна точнёхонько в тарелку одному дяденьке, несущего свой ужин в палату. К счастью суп был достаточно холодным, но облил несчастного с ног до головы. Вероятно, кому-то это покажется жестоко, но все присутствующие от мала до велика дико смеялись, когда он невольно облизывался остатками былого ужина.
 
Одна тётенька изъявила желание взять надо мной шефство. Теперь я не мог обжираться шоколадом, опиваться томатным соком, которые мои сердобольные родители приносили в качестве передач, дабы как-то скрасить моё заточение. Теперь мне всё выдавалось и отпускалось по факту поедания, в обязательном порядке после препротивной трапезы. Если раньше вместо омерзительной закомкованной манной каши, я мог слупить пол шоколадки запив её стаканом сока, то теперь – это являлось достойном вознаграждением после выполнения возложенной на меня повинности, и составляло от двух до четырёх долек. Там я познал значение слов: Горький, как хина". Этой самой хиной меня потчивали каждый день.
 
Но всё плохое, как и хорошее, когда-нибудь кончается. Свобода улыбнулась мне у входа материнской и отеческой улыбкой. И на следующий день я был препровожден в школу. Безо всякой помпы, цветов, музыки и прекрасных речей. К тому же я опоздал на первый урок.
 
 Там мне тихонько определили место, и сунув прописи под нос, заставили вырисовать что-то типа: «Мила мыла раму, мама Милу мыла». Следует учесть, что я был криворукий от рождения, а точнее леворукий. В то время все мечтали построить счастливое коммунистическое будущее и леворуким в нём место не находилось. Поэтому Зинаида Андреевна (так звали мою первую учительницу) заставила меня взять деревянную палочку с пером в правую руку, и коллеграфировать, периодически обмакивая её в чернильницу. Первую букву, кою я создал, была клякса, заполонившая чуть ли не пол страницы. Моя сердобольная соседка подробнейшим образом объяснила мне, что я делаю не так: нужно было обмакивать кончик, а не всё перо.