Шалун

        Когда в предчувствии нового дня несмело розовеет край неба, солнце еще досматривает последние свои сны и в полусне думает, просыпаться ли.
Когда неясный свет утра и редеющая тьма ночи еще не все сказали друг другу каждый о своем, произошло... Что произошло?.. А вот что.
        Умудренные жизненным опытом первые лучи солнца ставили перед собой серьезные задачи дня и просматривали собственные силы, нужные  для работы. В это самое время маленький Лучик стремительно рванулся вниз, к земле, такой притягательной и всегда милой. Он скользнул по верхушкам еще сладко спящих деревьев, успев по дороге оставить на сонных листах след  тихой нежности.
        Он действовал молниеносно: ему нравилось опережать других, более опытных. Он еще только набирал свою солнечную силу, не осознавал ее в полной мере, а потому невинно и радостно шалил.
        Но мы отвлеклись, а скорый шалун резво пробежав по крышам маленькой заброшенной деревушки, вдруг задержался на крыле полуразвалившейся и давно забытой мельницы. Затем он пронесся по едва не высохшему ручью, который заплутал в камнях, знающих летний зной и пучкастую траву, смело и, кажется, навсегда поселившуюся по соседству. Шалун скользнул по небольшой луже, которую деревенские ребятишки гордо именовали озером на том основании, что когда-то здесь водились глупые карасики, которые сами лезли на крючок, не дожидаясь, когда их позовут приманкой.
        Шалун не ведал дневных забот и ночных снов заброшенной деревушки, забытой мельницы, умирающего ручья, выбеленных зноем камней, еще напористой пучкастой травы, последней пары глупых карасиков. Не ведал чужих радостей и бед, как не ведал и своей силы - он был еще слишком мал. Он еще только резвился в этой жизни, еще только пробуждался для нее. Не познание, не любовь и наслаждение двигало им, а резвость. И он резвился. Однако, чувствуя за собой едва уловимое, но неумолимо приближающееся дыхание братьев, шалунишка с видимой степенностью притормозил и сравнялся с ними.

        Солнце всем своим существом любовалось лежащим в утренней неге небом и лилось на землю расплавленной нежностью.