Ариадна 5

Утром я застал Ирену приунывшей. Она сидела у костра с чашкой свежесваренного кофе и лимоном в руках. Ирена жаждала позавтракать будербродом, на котором было бы несколько долек лимона, но лимон был кисловат, и она грустно поглядывала на меня.

- Для того, чтобы лимон стал более съедабелен, надо разрeзать его пополам и слегка выдавить сок. Дольки станут не такими кислыми, а менее насыщенные соком волокна своей свежей приятной фактурой добавят гастрономических радостей, - сказал я.

Ирена молча последовала совету.

- М-м, хороший способ! Ты гений! – воскликнула она, попробовав бутер.
- Таким способом ты можешь съесть очень много лимонов. Дело в том, что при отрезании долек, лишний сок, мешает наслаждаться этим фруктом. И многих людей это отталкивает. Они каждое утро лишают себя радостной встречи с одним из полезнейших фруктов Земли, - продолжил я лекцию. – Педанты же, которые не хотят выдавливать купленный за деньги сок, могут выдавить его в свой напиток, -  я бы еще полчаса изощрялся, но Ирена засмеялась.
- Хватит, дай спокойно позавтракать! Не смеши меня!

Она протянула мне дольку.

Заглядевшись куда-то  мимо Ирены, я жевал только что отрекламированный лимон  и убеждался в своей правоте.

- Ты опять задумался. Что уж так переживать-то? М-м… Ты эти места хорошо знаешь? Где здесь можно погулять? Лес тут - как? – Ирена поводила у меня перед глазами рукой. – Эй!
- Лес? Тут шикарный лес. Послушай, Ирена, а почему ты с такой иронией трогаешь тему… «м-м»… и полагаешь, что я все время думаю об «м-м»? Можно поинтересоваться? – спросил я. Я был недоволен тем, что Ирена везде сует свой нос.
- Ты злишься, потому что за тебя никто не держится. Ты так, этак строишь свою позицию, мол, что вы тут мне… Слишком самовлюблен, хоть и хочешь показаться альтруистом и душой компании, а на самом деле – закомплексованный мужичонка, довольно злобный. Относительный неудачник, прикрывший стыд парой-другой миллионов, - динамично проговорила Ирена.
- Что с тобой? – спросил я.
- Со мной? Ничего. А что такое? – она положила в рот остаток бутерброда, почистила ладошки.
- Ну, ты говоришь такой… обличительный, хулящий текст, а - ни повода, ни причины...
- Проехали, - как-то равнодушно-горько сказала Ирена. Она встала и занялась посудой.
- Ну, что ж, тогда извини, - сказал я. – Ты права, наверное. Со стороны виднее.

Я отказал себе в завтраке. Меня не устраивала компания.

Я очень люблю Дебонэйр. Наиболее славная и серьезная легковая машина Мицубиси Моторс Корпорэйшн. Тяжелый, высококлассный седан с передним приводом, трехлитровой v-образной шестеркой и превосходным салоном. Поэтому, не состоявшись, как дамский угодник, я молча обратил всю свою индустрию к этому монстру.

Открыв капот, я увидел для себя там массу достойных занятий.

Если бы не забота о машине, день прошел бы совсем бесцветно, поскольку общение с Иреной полностью заглохло. Я не очень-то способствовал его возрождению и развитию. Мы то и дело сталкивались в каких-то местах моих угодий, могли пересечься в доме, во дворе… При этом оба вяло переглядывались, понимая, что между нами теперь невозможны даже простые отношения малознакомых людей.

К вечеру я сделал открытие: Ирена исчезла. Я предположил, что она уехала в такси или на автобусе в Москву, и очень быстро забыл о том, что происходило в это воскресенье.

Вечером я помыл машину и разогрел остатки шашлыка. Нельсон оставил мне не только гитару, но и ящик отменного портера. Вспомнив о пиве, я сходил в бильярдную, и оттуда с двумя бутылками крепкого напитка и двумя шпагами шашлыка направился в каминную, интерьер которой Ариадна старательно устроила, так и не воспользовавшись им.

Я включил телевизор и весь вечер и еще полночи сидел, просматривая огрызки русских сериалов и уплетая шашлык. Уже почти под утро я проверил машину, умылся и лег спать.

Понедельник начался с того, что я пробежался до реки и обратно, поболтался на турнике и принял холодный душ. Это был последний день отдыха, и меня потянуло к ноутбуку. Я зашел в нет, проверил почту. Еще раз перечитал сценарный план, внес пару корректив и погрузился в обдумывание деталей. По мере того, как возвращался в работу, я несколько раз набрал Джорджа, который был уже дома и тоже готовился.  Мы с ним славно пообщались, и я снова подполз к телевизору (так рад был этой покупке). Во вторник решил ехать в студию прямо отсюда.

Наблюдая закат, я вновь и вновь шепотом говорил: «Жизнь прекрасна и удивительна».