мой мельник крутит колесо...

               

- Загляни-ка на минутку,  - крикнул Сергей, когда я пыталась незаметно проскочить мимо его директорского кабинета. – У меня для тебя две новости. Одна хорошая, а другая… тоже хорошая, - седой ус слегка подрагивал от усмешки. – Ты Женьку Мельника знаешь? Это же лучший оператор в регионе. Напарником был  у спецкора «Комсомольской правды». Весь Север объездил с видеокамерой. Профи, каких мало!

 - Ты про кого это?- на пороге возник Ванечка Ясько. - Не про Мельника ли? Я слышал, он приехал, работу ищет.

 - Ищет?! Да я его с руками-ногами к нам возьму, на коленях буду ползать, чтобы не отказал, - вскипятился директор.

  - А жильё?- выпучил глаза Ванечка. – К себе поселишь? Фаина вас обоих выгонит, потому что сопьётесь…

  - Зачем к себе? – взоры обоих одновременно устремились на меня.

  - Ха-ха! – догадался Ванечка. – Вот куда мы Мельника поселим! У тебя же Лёхина комната пустует?

Никто меня даже не спросил, сами решили.

  - Да ты не дуйся, - обняв за плечи, успокаивал Серёга. – Это же временно. Я Мельнику через неделю общагу выбью. Других же ты пускала пожить…

 Действительно, других пускала. Игорь Медведев жил, когда его из Тюмени вызвали. Ген Геныч жил, когда вернулся из Молдавии без денег и документов, сам Лёха с дочкой Наташей жил, пока не подыскали ему жену с квартирой… Чем же Мельник хуже?

 - А ну, как пить начнёт? – у меня, наконец, прорезался голос.

 - Женька-то?!- разом возмутились коллеги. – Да он, кроме пива, ничего…

 - Хотя у него сейчас трагедия, - вспомнил Ванечка, - он от жены ушёл. Достала, стерва!

   Георгий Иванович Мельник поселился у нас и вёл себя тихо и скромно. Поужинает на кухне с баночкой пива, уйдёт к себе и лежит на диване с книжечкой, никому не мешает.

  Присутствие в доме чужого человека дисциплинирует. Сын перестал разбрасывать вещи в прихожей и врубать на всю катушку музыку в своей комнате. Я выходила из спальни причёсанная и следила за чистотой в местах общего пользования.

   - Вы там друг к другу присматривайтесь! – советовал, ухмыляясь, Ванечка. – Ты одна, он один, может, и срастётся…

   Мы, в самом деле, приглядывались. Как собеседник, Георгий Иванович был никакой, но руки имел золотые. В короткий срок исправил всё, что было в доме неисправного, соорудил книжные стеллажи, заменил форточку  и попросил разрешения заменить ещё двери в своей комнате. Я не возражала.

   На работу, а порой и с работы мы стали ходить вместе. Даже под ручку, поскольку у меня заболела нога, застуженная на болоте, и я сильно хромала.

 Приехала в гости мама и была очарована постояльцем: смиренен, деликатен и на все руки мастер. Под старость она стала мужененавистницей, а тут вдруг неожиданно изрекла:

  - Вот бы тебе такого мужа!

  И кто знает, может, мы с Мельником и стали  семьёй, если бы не моя страсть к розыгрышам.

  Сын возвращался из  Тюмени и вёз для меня швейную машинку. А мне в этот  день предстояла командировка в Москву. Я попросила Георгия Ивановича  встретить мальчика в аэропорту, он обещал.

   Рано утром я ждала такси, слоняясь от кухонного окна до прихожей. Из комнаты Мельника доносилось мерное похрапывание. Взгляд упал на одежду, висевшую на вешалке. И от нечего делать я связала узлами все рукава курток и пальто. Потом я насовала в обувь разных мелких предметов, воображая, какое будет веселье, когда народ начнёт обуваться. Время ещё было, и на цыпочках войдя в комнату Георгия Ивановича, я взяла с кресла его рубашку и домашние брюки и связала рукава и штанины.

 Просигналил таксист, и я укатила, довольная шуткой. Вернулась через три дня. Меня никто не встречал. Войдя в квартиру, ужаснулась: беспорядок жуткий! На кухне гора грязной посуды. Из тарелок с остатками еды торчат окурки. Запах, как на помойке. И ни сына, ни постояльца.

Побежала на студию. К счастью, Ванечка был на месте. Уперев в меня взгляд поверх очков, мрачно спросил:

  - Что, доигралась, Муля? Такого оператора из-за тебя лишились!

 - Да в чём дело-то? – выдохнула я,  пыталась выровнять дыхание. – Где ребёнок, что с ним?

  - Ре-бё-нок! – передразнил Ванечка. – У Журавлёвых твой парень живёт, ничего с ним. А вот Мельника  больше нет… Да не бледней ты, не бледней, живой он, только обратно в Нижневартовск уехал, жена за ним приезжала, забрала…

  И Ванечка мне рассказал в красках, как только он это умел, что произошло.

  Георгий Иванович проснулся поздно ( был выходной день), не вставая, включил телевизор, где шла передача про экстрасенсов и разную ворожбу. Видать, страсти там кипели нешуточные. Под влиянием увиденного, он встал и начал одеваться. Ноги в штанины не лезли, руки – в рукава. Развязав дрожащими пальцами штаны и рубашку, Мельник бросился к вешалке, чтобы одеться и бежать за «успокоительным». Сдёрнул с крючка свою куртку, за ней сорвались все остальные. Взрослый мужик запаниковал не на шутку. С трудом выпростав одежду, он побежал в магазин, купил бутылку водки и всю её выпил.

  В понедельник он не пошёл на работу – пил. Во вторник приехал взрослый сын, обеспокоенный тем, что отец несёт в телефонную трубку что-то несуразное. Бывшая жена, узнав, что у благоверного белая горячка, бросилась в церковь ставить свечки и прикатила к Ванечке разведать обстановку.

 Добрая душа Ванечка, сам не гнушался розыгрышей и подлил масла в огонь:

  -   Так ведь Муля – она же ведьма, каких поискать! – уверял старый хохол бедную женщину. – Надо спасать Женьку, пока не пропал окончательно!

  Мельника увезли, лишив нашу телекомпанию опытного оператора. А сын, которого я нашла у Журавлёвых сытым и обласканным, ещё долго пенял мне:

  - Ага! Прилетаю... никто не встретил. Тащу эту чёртову машинку через сугробы… хотел бросить. Дотащил, а дома бардак… и пьяный дядя Женя чушь несёт. Стал надевать кроссовки, а там нитки, ложки, карандаши…Чертовщина какая-то! Мама, ты с ума не сошла?

   С Георгием Ивановичем мы встретились через год на пресс-конференции, которую проводил в Сургуте В.В. Жириновский. Обнялись, как старые друзья, и посмеялись над моим дурацким розыгрышем.  Он живёт со своей женой. Может, и не душа в душу, но тихо-мирно. Мне кажется, только она одна и осталась довольна моей выходкой.

   Вернувшись из Сургута, я включила наугад диск с песнями Вероники Долиной. Из колонки прозвучало: «Пускай, сводя меня с ума, мой мельник крутит колесо. Мой бог, откуда у меня такое грустное лицо…»

   Действительно, откуда?