Случайный брак с миллиардером

Мила терпеть не могла пьяных, не зависимо был ли это простой работяга или интеллигент. Взгляд, которым она останавливала всякие попытки знакомства с ней, на пьяных не действовал. Они слишком фамильярны, легко без стеснения выражают чувства, требуют внимания и утомляют своей болтовней.

Когда в вагон вошла группа людей, громко разговаривая с явным пьяным акцентом, Мила невольно оглядела других пассажиров вагона, вдруг придется просить помощи. Старик со старушкой, молодая пара с малышом и несколько одиноких мужчин, но никто из них не вступится за женщину. Крупное телосложение большинства мужчин из пьяной компании внушало неприятное ощущение мгновенного поражения.
Милу успокаивало присутствие в компании девушки. Женщина всегда может утихомирить своего мужчину, и уж точно не даст приставать к другой женщине.

Поблагодарив бога за свой маленький рост, Мила устроилась пониже за высокими спинками кресел. Иногда она слышала, как кто-то из компании требовал народ, чтобы он мог выступить. Осторожно выглядывая, видела, как в полумраке сонного вагона двое бугаев вежливо сдерживали порывы этого деятеля. Один не давал ему перейти в другой вагон, второй не пускал в глубь их, а молоденькая девушка, которую все называли Светочка, висла на его руке. Устав от напряжения, и решив, что ей ничего не грозит, женщина уснула.

- А вот и народ, - услышала Мила над своей головой. Оцепенев, она увидела нависшего над собой пьяного мужчину. – Ну что, народ, поговорим, - и он рухнул в кресло рядом с ней. Надо было в плацкарт билет брать, с тоской подумала Мила, а пьяный сосед уже ухватил своей громадной ручищей ее руку для рукопожатия. – Ты знаешь кто я? – Но тут же забыл свой вопрос, разглядывая маленькие пальчики Милы в своей ладони. Он даже сравнил их длину со своими, потом как близорукий удивленно уставился на женщину.
Их разделяло сантиметров двадцать, Мила чувствовала мягкий запах коньячного спирта, перемешанного с тошнотворным перегаром уже не одного часа возлияния. Она попыталась отодвинуться назад, но оказалось уже давно сидит, упершись спиной в стену вагона, отступать некуда.
- Ух ты! Я уже решил, что ты ребенок, - он уверенно сгреб отстраняющуюся женщину, прижал к себе. – Давно я так близко не был с народом. Светочка, налей нам по рюмочке. За это надо выпить.
- Я не пью, – Светочка поняла страдания незнакомки, затравленно выглядывающей из-под  подмышки ее шефа, и подала рюмку с каплей коньяка.
- Светка, ты что? Глаз-алмаз затупился? – Мужчина перехватил рюмку, сунул Миле полную свою. Вырвал у Светочки бутылку. – Пошла вон, но закуску принеси. Я с народом пить буду!

Оказалось, что в вагоне кроме нее и его компании никого не осталось. Поезд скоростной, дорогой, мало кто стремится в нем ехать. Она по незнанию билет купила, такие деньги отвалила. Придется терпеть крепкие объятия пьяного мужчины, может потом удастся вырваться. Он выпил еще пару рюмок, Мила имитировала, что пьет, натянуто улыбалась его речам о высокой политике. Надо же было так вляпаться, думала она, опасаясь его близкого присутствия.
- Народ? – Мужчина заглянул себе подмышку, куда в глубь пиджака забилась Мила, подальше от перегара и его внимания, надеясь, что он о ней забудет или потеряет интерес. – Народ, тебя как зовут?
- Мила.
- Какое редкое имя. Русское?
- Старорусское.
- Это хорошо. А почему старое? Ты, вроде не старая. – Мужчина нагнулся, внимательно вглядевшись в женщину, заявил, - Не старая, и знаешь, народ, ты хорошенькая.
Мила замерла, еще объяснений в любви ей не хватало, а деятель то ли задумался, то ли задремал. Появилась надежда тихо сбежать, когда он угомониться. Пьяные спят крепко.
Светочка то и дело поглядывающая на них, подтвердила ее мысли.

Один из охраны, помог достать ее сумку с верхней полки, второй осторожно, чтобы не потревожить шефа вытащил женщину за руки из его объятий. - Едите до конца? – спросил он.
- Да, но вы не переживайте. Я найду, где устроиться. Сюда не вернусь. – Охранник сунул ей пару денежных бумажек, но в это время дверь в тамбур распахнулась.
- Народ, ты куришь? Я курящих женщин терпеть не могу.
- Нет, я…
- Тогда, какого черта ты здесь делаешь?
- Ей выходить надо, - уверенно заявил охранник. – Я решил проводить, что бы с народом ничего не случилось.
- Правильно, – шеф одобрительно похлопал сотрудника по плечу. – Светочка, сгребай вещи! Выходим.
- Куда? – опешили охранник и Мила.
- Народ выходит, и я выхожу. Нам ведь по пути? - он нагнулся в три погибели, что бы заглянуть ей в лицо. Мила угнулась еще ниже, маленький рост на этот раз не спас. – Не слышу, - подхватив за талию, поднял ее и властно спросил, глядя в упор. – Нам по пути?
- Да, - отсутствие земли под ногами пугало меньше, чем его шальной взгляд. Господи, за что! Кричи не кричи, свидетелей не будет…
- Какая сейчас остановка? – Молчание было ответом, он же мыслил логически. – Народ сбегает от избранника, - усмешка, которую увидела Мила, ввела ее в оцепенение, протрезвел. – Значит, сбегаешь? От судьбы сбегаешь? Паспорт! – голос он не повысил, но сказано это было таким тоном, что мгновенно нащупанные и вытащенные охранником документы из внутреннего кармана ее куртки не вызвали даже робких попыток защититься. - Пойдем другим путем, раз не удержал убеждением.

Дальнейшие события вызвали сковывающий ужас перед происходящим. Непонятно на какой станции они сошли, куда ездили, кого искали, а потом…
- Мила Николаевна, согласны вы стать женой Михаила Дмитриевича?
- Нет, я не знаю его, и не хочу….
- Не слушайте. Она в шоке от счастья, – он крепко сжал кисть Милы, от боли потемнело в глазах, она покачнулась. - Светочка, распишись за невесту, видишь она в обмороке, - и закончил процедуру, потребовав у сотрудницы загса мгновенно выдать соответствующие документы.

- Я даже не знаю, как вас назвать, - Мила подыскивала слово, чтобы вложить в него все свое негодование.
- Мужем, - Он как мальчишка радовался только что свершенному безнаказанному хулиганству. – Светочка, наливай! Отпразднуем свадьбу!
- Вы что творите? – впервые Мила услышала голос девушки. – Вы же потом от нее никакими миллионами не откупитесь. А ваша политическая деятельность! Ваша репутация! Что вы наделали?
- Я, Светочка, женился. Одним махом доставил всем удовольствие. Никакая шавка теперь не посмеет лезть в мою личную жизнь и учить, что семья необходима каждому нормальному человеку. – Злость с какой он это сказал, вызвала в Миле еще большее отвращение, чем его пьяное дыхание и речи о разоренной стране.

Компания двинулась по улице, забыв о маленькой женщине. Мила какое-то время смотрела на них, боль, горечь и стыд. Именно стыд сорвал ее с места, она неслась прочь по темноте узких улочек провинциального городка. Прочь! Как можно дальше от своего унижения.
Силы оставили ее на окраине, она опустилась на скамейку у какого-то забора. Нет вещей, нет паспорта. Правда остались деньги. До города она доберется. Какое-то время поживет у родственников, заявит о пропаже паспорта, устроится на работу. Все пройдет, все забудется: и пьяный попутчик, и этот навязанный брак.
***
Милу, как и остальных работников фирмы, согнали на встречу с агитаторами. Услышала, из речи выступающего название партии, и неприятный холод пробежал по телу. Уже полгода знала, чей стала случайной женой. Когда узнала, успокоилась. Слишком разные их уровни. Даже если он и вспомнит о ней в круговороте бурной жизни, то только когда ему понадобиться избавиться от штампа в паспорте. Пришлет Светочку или еще кого для улаживания развода, но то, что она его никогда не увидит - это факт. Она ошиблась, не успела вернуться в отдел, как позвонил сам генеральный директор и пригласил к себе в кабинет. Дойти до приемной, она дошла, а вот переступить порог не могла. Генеральный подтолкнул ее внутрь и осторожно, заискивающе улыбаясь, закрыл за собой дверь. Мила смутно увидела высокий худой силуэт в глубине кабинета. В глазах все плыло, в голове стоял звон, во рту пересохло, сердце замерло в ожидании неотвратимого разговора. 
- Ну, здравствуй народ, - странно, но она отчетливо услышала его голос, и даже усмешку уловила. – А ты гораздо мельче, чем я запомнил.
- Я готова дать развод, - выпалила Мила.
- Ты думаешь, я тогда ничего не соображал? Ошибаешься. Ты моего возраста, разведена, значит надеяться тебе не на что. В твоей внешности нет ничего, что меня раздражает. Ты из категории серых мышек, а значит, твое поведение не нарушит привычного хода моей жизни. Тебе осталось собрать вещи и переехать. Впрочем, вещи брать незачем. Тебе создадут новый имидж, более подходящий для роли моей жены…

По мере того как он говорил, Мила закипала. Он не ошибся, она - мышь серая, но ее не стоило загонять в угол. Она выпрямилась, расправила плечи, презрительно глядя на него, перебила: – Из-за вас мне придется искать другую работу, потому что здесь мне теперь проходу не дадут.  С чего вы взяли, что нужны мне? Что в вас есть такого…. миллионы - миллиарды? Известность - популярность? Будет нужен развод, пожалуйста. Нет, дело ваше. Но иметь с вами что-то общее у меня нет никакого желания.

Это была победа! Победа над собой, над ним, над жизнью и случайностью в ней. Понял ли он,  почему она его отвергла, Милу не интересовало. Мужчина не смеет унижать женщину по праву сильного пола. И никто и никогда не имеет права унижать другого, только потому, что лучше одет или больше монет в кармане. По крайней мере, ее – Милу не смеют, а остальные свою честь и гордость пусть защищают сами.