В Гранаде всё спокойно. Глава Вторая

Начало здесь (http://proza.ru/2011/09/12/35)

 ГЛАВА ВТОРАЯ
   
    7.
    Колумба спасло только то обстоятельство, что, по приказанию Мораймы, он стоял за кроватью с огромным балдахином, прямо за которым расположился ее платяной шкаф, в свою очередь находившийся в алькове. В последний момент ему удалось в него залезть, благо свита Боабдила производила такой шум, что в альков смог бы пробраться незамеченным даже слон.
   
    Еле переводя дыхание, Боабдил прямо с порога закричал:
   
    – Хабибати! Ты жива! Слава Аллаху!
   
    – Хабиби, почему бы мне ею не быть?
   
    – Только что в Альгамбру тайно проник отряд христиан. Мы их уже всех переловили, но они даже успели притащить лестницу прямо к твоему окну. Промедли мы чуть-чуть, то они бы залезли к тебе в окно. Но, слава Аллаху, мы успели вовремя.
   
    «Конечно», – подумалось Морайме. – «А у меня в шкафу сидит, видимо, привидение. А этот Колумб, похоже, не промах, раз два раза за одну ночь сумел провести опытного Боабдила.» Впрочем, сдавать Колумба она пока не собиралась. Боабдил, конечно, не был ревнив и безгранично верил своей жене, но она не была уверена, что мудрость и благородство Боабдила были столь безграничны, что застав в спальне жены незнакомого мужчину, он бы пожал ему руку и пригласил выпить чаю. Судьба непрошенного гостя ее не особо волновала, но гибнуть с ним заодно не входило в ее ближайшие планы.
   
    Лучшим доказательством доверия Боабдила к жене являлось то обстоятельство, что Абен Комикса до сих пор был жив и оставался его визирем, несмотря на все слухи, что ходили о нем и Морайме. Хотя, конечно, визирь и правда часто ее домогался, и если бы не стойкость Мораймы, то быть Боабдилу венценосным рогоносцем. Ее вообще часто домогались мужчины. На какие ухищрения они только не шли, пытаясь ее добиться. Но еще никогда, ни один мужчина не имел ни единого шанса у Мораймы.
    
    Нет, Морайма пока не будет сдавать Колумба. Конечно, Боабдил бы вытащил из чужестранца пытками все, что он знал, но пока с этим придется обождать. Может и сама Морайма сможет что-то узнать, вроде гость не собирался ничего скрывать...
   
    – Хорошо, хабиби, значит тебе опасность не угрожает. Позволь мне удалиться, чтобы присутствовать на допросе этих мерзавцев. Мне не терпится узнать, на что эти авантюристы рассчитывали...
   
    «А мне интересно узнать, на что рассчитывал другой, более удачливый авантюрист. А потом сверим истории, и не дай бог они разойдутся». – Подумала Морайма, когда двери спальни затворились вслед за Боабдилом и всей его шумной свитой.
   
    8.
    Сидя в укрытии, Колумб еще раз прокрутил в голове все обстоятельства своего появления в замке. Правильно ли он сделал, что пошел на этот смертельный риск? Удастся ли ему продвинуться таким образом к своей заветной цели, отправиться во главе экспедиции в вожделенную Индию? Как ни странно, но даже когда его жизнь висела на волоске, он думал не о ней, а о текущем политическом раскладе сил.
   
    Колумб собственнолично убедился в том, что Боабдил действительно перепугался не на шутку, когда разведка донесла ему о христианских лазутчиках. Боабдил прекрасно понимал, что Фердинанд спит и видит захватить Альгамбру, и за это войти в историю как король, победоносно завершивший, длящуюся вот уже почти восемь веков Реконкисту, собрать все Пиренеи под знаменами испанской короны и положить конец некогда могущественной империи мусульман Аль-Андалус.
   
    Колумб и сейчас с содроганием вспоминал, как Фердинанд лишь ухмылялся, когда он, Колумб, пытался соблазнить его, суля ему вечную славу, если король поддержит Колумба и профинансирует индийскую экспедицию. Фердинанд давно подозревал, что не вера привела Колумба в королевское войско, не мечта вернуть всю Испанию в лоно католической церкви, а желание быть у короля и королевы на виду и выжидать удобного момента, что бы при случае опять завести разговор об Индии. Видимо для того Фердинанд и создал эту проклятую комиссию во главе с графом де Талавера, своей правой рукой, чтобы тот быстро охладило пыл Колумба. Разве может для Фердинанда, даже отдаленно, сравнится Завершение Реконкисты с каким-то морским путем в Индию? Значит, теперь у Колумба на его длинном и тернистом пути в Индию встало еще одно препятсвие: Красный замок. Надо было во чтобы то ни стало добыть эту проклятую крепость для короля...
   
    Но захватить силой, возведенную на холме Аль-Сибика, на Красном Холме, на самом высоком холме Гранады, Альгамбру, этот непревзойденный ни по красоте, ни по военной мощи комплекс зданий, являющийся одновременно дворцом, резиденцией, парком, арсеналом и цитаделью, было задачей не из легких. Колумб даже не надеялся, что Фердинанд когда-либо справится с этом. Колумбу оставалось только расчитывать на свои силы. Вот уже более двух с половиной веков служит Альгамбра надежным домом доблестной Назридской династии, к которой относится и Боабдил. Можно было, конечно, взять Альгамбру приступом. Но в кровопролитной битве пришлось бы положить большую часть войска, а значит вскоре Альгамбру отобьют обратно и вместо славного окончания Реконкиста лишь забуксует. И спасти ситуацию мог лишь сам Колумб.
   
    9.
    – Вот видите, – подал голос Колумб из шкафа, как только окончательно стихли шаги и шум за дверью, -- Что бы вы сейчас делали, если бы я не отбросил лестницу?
   
    – Закричала бы, и сказала, что вы на меня набросились. Наверное вас бы пристрелили из арбалета, прямо издалека и мне бы даже не пришлось оправдываться...
   
    – Но это же ложь! Не слишком ли это низко для вашего королевского достоинства?
   
    – О моем королевском достоинстве я вам уже все рассказала. Оно у меня появилось слишком недавно, что бы я ради него жертвовала своей жизнью.
   
    – А вы практичны...
   
    – Положение обязывает, романтики, знаете ли, на моем месте долго не задерживаются. Насколько я наслышана, я столь же романтична, как ваша королева Изабель.
   
    – Да, это вы, конечно, правы. Но человеколюбие? Вас бы не мучила совесть, что пострадал невиновн..?
   
    – ЭТО ВЫ-ТО НЕВИНОВНЫЙ?! Шпион, проникший с отрядом шпионов в покои эмира...
   
    – Э-э, вот тут вы очень ошибаетесь. Никакой я не шпион...
   
    – А что же вас привело поздней ночью в мои покои, в обществе этих милых людей, чьи крики, если я не ошибаюсь, как раз сейчас доносятся из подземелья, хотя оно и удалено на достаточное расстояние от моей спальни?
   
    Колумб поежился. Теперь и он отчетливо различил крики. Судя по их интенсивности, палач и правда был мастер своего дела. Ему не очень хотелось с ним знакомиться, особенно по его профессиональной части. Колумб знал, что по иронии судьбы, кричащий от невыносимой боли голос принадлежал одному инквизитору, который сам подобным образом не раз вырывал признания на допросах, хотя у этого инквизитора жертвы так не кричали. «Передача опыта и повышение квалификации», – подумалось Колумбу, хотя он очень сомневался, что инквизитор успеет применить новообретенный опыт.
   
    – К этим мерзавцам я не имею никакого отношения. Я пришел один. Они даже не догадываются, что я сейчас тоже во дворце.
   
    – Ну что же. Результаты допроса, думаю, будут уже скоро. Вот и узнаем, известно ли им о Вас, или нет. – Теперь была очередь Мораймы мило, но ехидно улыбнуться.
   
    – О, уверяю вас, за результаты допроса я абсолютно спокоен. Мне они ничем не грозят, а кроме того, я не понимаю, почему Вас так радует возможность того, что они меня сдадут? Ведь поиски продолжатся и, угадайте, где они меня найдут?
   
    – Вы правы, радоваться мне и, правда, нечему. Когда Боабдил придет сюда во второй раз в поисках вас, мне придется вас заколоть имитируя самозащиту. А мне бы этого не хотелось.
   
    – Не пытайтесь выглядеть хуже, чем вы есть на самом деле!
   
    – НЕ ПЫТАЙТЕСЬ учить королеву!
   
    – О, я смотрю вы наконец-то согласились зваться королевой? Как это мило с вашей стороны.
   
    – Посмотрим, согласится ли эмир зваться королем завтра на суде.
   
    – Не знаю, не знаю, я не планирую навещать завтра суд, даже, что бы это узнать, даже чтобы поддержать собратьев по вере...
   
    – Вот как? Не планируете? А что же вы планируете на завтра? Охоту? Поход к жрицам любви? В таком случае вам сейчас самое время начать менять ваши планы, что бы внести в них коротенький визит в суд. Да, планы после суда можете не менять. Им все равно никогда не осуществится.
   
    – Уж не собираетесь ли вы меня судить лично?
   
    – О, нет, я вас сдам эмиру.
   
    – О, если можно, сделайте это поскорее. Я всегда мечтал посидеть перед смертью в одной камере с такой красавицей как вы. Да и в зале суда сидеть с вами на одной скамье будет для меня необыкновенно приятно. Я думаю, сам эмир будет мне в этот момент завидовать, что у меня есть такая милая дама как Вы, пусть и ненадолго...
   
    – Да что Вы себе позволяете? Вы, надеюсь еще помните, что вы разговариваете с женой эмира в его дворце?
   
    – Извин., в смысле я не хотел вас обижать.
   
    – Вам еще это не удалось. Какой же женщине не будет приятно, когда ей говорят комплименты, особенно так умело, как это делаете вы? –Морайма, как бы невинно захлопала ресницами. Но она быстро опомнилась и вернула своему тону строгость. – Оставим это.
   
   
    10.
    В это время из подземелья донесся очередной крик, хотя уже заметно более слабый.
   
    – Все равно жаль мне этих бедняг, хоть они и мерзавцы. – сказал Колумб. – А главное, что страдают они совершенно зря. Самое интересное, из того, что они могут рассказать, я бы поведал сам, притом совершенно без пыток.
   
    – А так вы не шпион? Вы предатель? Или просто вы такой трус, что рассказали бы все как на духу, едва завидев пыточные инструменты, не дав даже палачу получить удовольствие от выполнения своей работы?
   
    – Вы совершенно правы. Только трусы, смертельно боящиеся пыток, проникают в одиночку в стан врага. Считайте меня трусом, если Вам так угодно. А вы, я смотрю, к ремеслу палача неравнодушны. Небось бы сами, с удовольствием провели допрос... Вы даже, говорят, хотели ему пару раз помочь выполнить его работу. Если мне-таки будет суждено с ним познакомиться, я его обязательно предупрежу, чтобы он опасался конкуренции со стороны султанши.
   
    – Можете себя не утруждать. Он знает. В любом случае я думаю, в этот раз, мне удаться осуществить свою мечту и ваш язык вырезать собственноручно.
   
    – Ну, вам это может удаться, только если это будет ваша последняя воля перед вашей собственной казнью.
   
    – Вы правы. Но за это удовольствие не жалко и жизнью заплатить...
   
    – Так вот, теперь, когда вы всласть намечтались, я хочу сказать, что я бы рассказал вам все сам и без пыток, поскольку я ненавижу инквизицию и был бы рад расстроить ее планы.
   
    – Ну что же. Тогда рассказывайте.
   
    – Инквизиция задумала вас выкрасть...
   
    – Меня?! Но зачем?
   
    – Всем известно, как трогательно и нежно вас любит ваш муж. Окажись вы в заложниках у инквизиции, ваш муж мог бы стать намного сговорчивее, и, скорее всего, подписал бы указ о капитуляции, если бы вам иначе угрожала смерть под пытками.
   
    – НО КАК ОНИ СМЕЮТ?! Разве для этого ее создавали? За два с половиной века своего существования она еще никогда не вмешивалась в дела ДРУГИХ РЕЛИГИЙ?! Инквизиция, это же ведь церковный суд?!
   
    – И да, и нет. Вы, несомненно, имеете в виду Великую Римскую Инквизицию, основанную папой Иннокентием III?
   
    –Да, а у вас что есть еще другие инквизиции? Сколько вам их надо? Скоро половина вашего христианского населения будет в той или иной инквизиции!
   
    – Увы. В чем-то вы правы. В 1478 году папа Сикст IV, по настоятельной просьбе Фердинанда и Изабель, санкционировал образование новой, или Испанской Инквизиции. Вот увидите, она еще войдет в историю, как самая жестокая, кровавая и беспощадная организация, когда-либо созданная в истории человечества. Она не гнушается ничем. Если раньше инквизиция занималась лишь еретиками и богословами, мнение которых отличалось от официальной церковной доктрины, то новая инквизиция – это полноценная политическая сила, с собственными интересами, работающая под прикрытием христианской веры и католической церкви. Это – государство в государстве.
   
   
    11.
    – Похоже вы не очень лесного мнения о вашей инквизиции.
   
    – Нет, я их ненавижу.
   
    – И поэтому решили расстроить их планы? Или вы сейчас начнете меня уверять, что пришли сюда, чтобы спасти мне жизнь? Лучше не надо, пока ваш рассказ выглядит вполне убедительным и похож на правду.
   
    – Нет, не буду. У меня свои интересы и они не имеют ничего общего с интересами церкви.
   
    – И можно узнать, в чем заключается ваши интересы?
   
    – Мой непосредственный и ближайший интерес – расстроить планы инквизиции. Я сразу знал, что их безумная авантюра не имеет шансов на успех. А когда их выходка потерпит неудачу, Боабдил станет еще более осторожным, и тогда пробраться в замок станет вообще невозможно.
   
    – Но почему инквизиция не понимала всю абсурдность этой вылазки?
   
    – Они очень самонадеянны. Вот уже четырнадцать лет, как они – настоящие хозяева Испании. Им открыты все двери. Ими руководит лично Торквемада, духовник Фердинанда. Он принадлежит к доминиканскому ордену, их фанатизм и беспринципность известна, наверное, уже во всем мире!
   
    – Хорошо, но им же нужны официальные основания для задержания меня? Ведь формально, они борются с ересью в рядах католиков? Я-то ведь не католичка???
   
    – О как вы ошибаетесь! Вы наверняка слышали, что их основная функция, за последние десять лет, – обвинять в ереси богатых евреев и мавров, конфисковывать их капиталы, и на эти деньги добивать гранадский эмират. Еще в год основания севильского трибунала, в 1480 году, они сожгли почти триста еретиков. А десятилетие их «деятельности» они могут «похвастаться» тысячами сожженных и десятками тысяч, у которых было конфисковано все имущество.
   
    – Вы хотите сказать, что они хотят меня судить и конфисковать у меня Альгамру, чтобы не брать ее штурмом? Но Альгамбра принадлежит моему мужу. Логичнее выкрасть его... Только у судебных исполнителей может возникнуть пару неприятностей, когда они подойдут к Альгамбре и попробуют вступить во владение ей, прямо на глазах у вооруженного до зубов и разъяренного гарнизона..
   
    – Нет, Боабдила они не собираются выкрадывать. Они прекрасно информированы относительно положения дел в Альгамбре, у них неограниченные финансовые возможности и шпионы повсюду. Они знают, что Боабдил все время проводит в гарнизоне, а вы иногда совершаете инкогнито визиты в город, как сегодня...
   
    – Но ведь тогда было бы меня проще схватить, когда я в городе? Зачем рисковать?!
   
    – Они не всегда точно знают, что это именно вы. Вы носите чадру, вы спонтанно наносите короткие визиты в город, и никому о них не рассказываете, они узнают о них, как правило, когда вы уже вернулись. Поэтому они следят за всеми, похожими на вас женщинами, что входят и выходят из замка. Но они не хотят схватить не ту и насторожить Боабдила. Да и, кроме того, я же говорил, что они стали очень самонадеянны, не встречая никакого отпора в Испании. Они сконцентрировались на доскональном изучении вашей домашней обстановки. Попутно они хотели преподнести Боабдилу урок, того, какие они ловкие, смелые, находчивые, выкрали жену у султана из-под самого носа.
   
   
    12.
    – Что нас возвращает к вопросу, что они собирались делать со мной в последствии. Ведь я не католичка. Меня нельзя судить за ересь. Всех, кого они судили за ересь были выкрестами, то есть иудеями или мусульманами, под давлением церкви перешедшими в католицизм. Ведь они еще ни разу не судили мусульманок за ересь?!
   
    – Для этого у них есть второй бич. Они вас могут судить, как ведьму.
   
    – МЕНЯ?! КАК ВЕДЬМУ?!
   
    – Ну, например, они вас обвинят в том, что вы своими огромными нежными чувственными глазами, вашим пронзительным взглядом, вашей грациозной походкой, совращаете христианских мужчин, они в Вас влюбляются, начинают подкладывать вам под двери, сквозь узкие щели, музыкальные шкатулки со странными записками, а потом из-за Вас сходят с ума, вас преследуют, а вы их за это прогоняете и они бросаются с высокой скалы и разбиваются....
   
    – Откуда Вы знаете про шкатулку?! И как, интересно, они видят мои роковые пронзительные глаза под паранджой? Должна же быть у инквизиции хоть какая-то логика?
   
    – Ну, вы не всегда носите паранджу, иногда оставляете глаза неприкрытыми тканью. А кроме того, для этого вы и применяете Ваши чары, ваше зелье, ваши ведьменские способности. Наверняка они, за деньги, найдут пару свидетелей, видевших, как вы вылетали на метле из окна вашей спальни. Причем найдут в вашем же окружении, которое, за кругленькую сумму, согласится подтвердить, даже, что видели, как вы передвигаетесь по поверхности озера без лодки не касаясь воды.
   
    – Что вы за чушь несете?!
   
    – Это я к примеру. Просто для того, чтобы у вас сложилось представление о могуществе инквизиции.
   
    – У вас неплохо получается. Они вас еще не звали, как консультанта? У вас хорошее воображение. Признайтесь, это ваша тайная мечта, помогать инквизиции, придумывая обвинения для невиновных.
   
    – Ровно настолько, насколько ваша мечта – помогать придворному палачу.
   
    – Ну, в моем случае, я ему хочу помочь, только когда он имеет дело с вами...
   
    – Аналогично.
   
    – Негодяй.
   
    – Султанша!
   
    – А что, это уже оскорбление?
   
    – Нет, комплимент. Так у нас называют даму, которая хочет помочь палачу пытать и казнить невинного человека, который, рискуя жизнью, пытается ей помочь...
   
   
    13.
    – Помочь, говорите? А откуда, интересно, вы так хорошо осведомлены о делах инквизиции? Уж не информирует ли вас лично Торквемада о своих планах? Может вы – запасной вариант, если не удастся первый?
   
    – Знаете что?! Думайте, что хотите. Я не так уж и хорошо осведомлен. Сначала я подслушал разговор подвыпивших инквизиторов, которые орали на всю таверну, что скоро это трусливый Боабдил узнает всю их храбрость, а потом я стал целенаправленно выведывать информацию, напаивая то одного, то другого из их братии. Они ведь, знаете ли, падки на бесплатную выпивку. Я о вас многое узнал таким образом. Например, они мне рассказали, что вы часто сидите одна, знают в какой комнате, как к вам пробраться и какие мелодии вы больше всего любите играть на лютне, особенно по ночам!
   
    – Негодяи!! Повсюду предатели!!! Это могли им явно только мои приближенные рассказать! Никому нельзя верить!
   
    – А я вам что говорю? Я впервые попал к вам в замок и, как видите, пока везде без проблем проникаю, пользуясь только их информацией.
   
    – Ну и какие же мелодии я люблю играть на лютне?
   
    – К сожалению, мне медведь наступил на ухо, и я не могу запомнить даже пару нот. Да и инквизитор не блистал музыкальными способностями.
   
    – Все вы христиане, не блистаете, ни музыкальными, ни прочими способностями, вам бы только воевать. Даже ваши барды, и те ничего в музыке не понимают.
   
    Морайма задумалась.
   
    Барды. Это отдельная тема. Барды постоянно пытались ее соблазнить своими сладкозвучными лютнями, нагло утверждая, что из всех присутствующих, они пели именно ей и только ей. Дураки. Они не знали, что она играла на лютне лучше их всех, вместе взятых! Ее отец, в молодости, зарабатывал на жизнь играя на свадьбах, праздниках и похоронах на лютне и на десятке других музыкальных инструментов. Он показал ей такие приемы звукоизвлечения, которые залетным бардам и не снились.
   
    – Хотите, я вам сыграю свою любимую мелодию? – Вдруг сказала Морайма не к месту.
   
    Не дожидаясь ответа, она подошла к стене и сняла одну из четырех висевших там лютен. Морайму захлестнула волна сентиментальности. Она поняла, что за время общения, симпатия к Колумбу у нее только возросла. Она отдала себе отчет в том, что он ей действительно нравился с самого момента их первой встречи. Теперь ей уже не казалось, что заманить Боабдила в спальню, это была хорошая идея.
   
    – Слушайте. Пьеса называется «Жизнь Цыгана». Я сама ее сочинила. Многим нравится, – скромно сказала Морайма и начала перебирать струны.
   
    Колумб не находил ни в мелодии, ни в игре Мораймы, ничего особенного. Он ее слушал, исключительно, чтобы ее не обижать, а сам с нетерпением ждал, когда она закончит, наконец, мучить деревянный ящик, чтобы вернуться к разговорам о политике и инквизиции... Но «Жизнь Цыгана», к великой радости Колумба, оборвалась столь же внезапно, как и началась...
   
    Из двора, в который выходили окна спальни Мораймы, снова послышались крики, шум и суматоха. Морайма вынуждена была прекратить исполнение до того места, где по ее задумке, гибнет цыган, а Колумб был спасен от унизительной ситуации, когда ему нужно было бы делать вид, что ему что-то нравится, к чему он был абсолютно равнодушен. «Ах, почему музыку нельзя консервировать, как мясо?», – подумалось ему. «Тогда можно было бы не слушать всякую гадость и прерывать исполнение, там, где хочется, ничуть не обидев исполнителя и не нажив себе нового врага...
   
    – Христофор!, – Морайма впервые обратилась к нему по имени. – Там опять поднялся шум. Знаете, я вам верю. Светает. Вам пора бежать. Я не хочу, чтобы вы пострадали, спасая меня. Я вас выведу через подземный ход, которым сама пользуюсь. Третий раз вам от моего мужа уже не уйти...
   
    – Но королева, мы ведь так и не смогли поговорить о том, что меня к вам привело...
   
    – Увы, не время. Вам сейчас нужно бежать. Вы переоденетесь в мою одежду, наденете чадру и выйдете через подземный ход, который ведет в горы. Ход, который я вам покажу, выведет вас за стены замка, в направлении Альпухар.
   
    – О, моя королева. Даже не знаю, чем вас отблагодарить за вашу доброту.
   
    – Потом поговорим об этом, сейчас не время, бегите же. Я уже слышу шум в коридоре!
   
    Колумб с неохотой стал натягивать на себя крестьянский наряд Мораймы. Но делать было нечего, знакомиться с палачом-энтузиастом ему не хотелось.
   
    14.
    Не прошло и минуты с тех пор, как Колумб переоделся и ушел через потайную дверь, как Боабдил вновь оказался на пороге спальни.
   
    – Хабибати, с тобой все в порядке?
   
    – Хабиби, ты этот вопрос сегодня ночью уже задавал. Со мной все в порядке, если не считать, что я сейчас лишусь чувств, увидев драгоценного супруга второй раз в этом месяце, да еще и в одну и ту же ночь. Уж не хочешь ли ты сказать, что пришел, чтобы исполнить свой супружеский...
   
    – Дорогая, не время. Я пришел к тебе с допроса, у меня очень важная информация: они хотели выкрасть тебя. К тому же, один пленный показал перед смертью, несмотря на попытки остальных ему помешать, что мы поймали не всех. Одному, который был с ними с самого начала, удалось сбежать. Он направился в сторону твоей спальни. Самое страшное, что он один из опытных инквизиторов, один из организаторов покушения на...
   
    – ИНКВИЗИТОРОВ?! СВОЛОЧЬ!! ГАД!!!!! Он же говорил, что их ненавидит!!! – Только тут Морайма осознала, что говорит вслух...
   
    – Дорогая? Кто, «он»?

  Продолжение здесь (http://proza.ru/2011/10/10/39)