Планы мести

отрывок из моего романа "Семейные тайны"


Сердце мое зашлось от жалости, когда я увидела Генку. На его носу красовалась специальная шина, вокруг обоих глаз разлилась чернота, из середины которых глядели залитые кровью белки глаз. Все было опухшим, жутким на вид!
- Гена, прости, дорогой. Я понимаю как тебе больно и обидно, что эта сволочь так поступила с тобой. Но я тебе клянусь, что совершенно не знаю, кто и почему это сделал.
- Я на вас не злюсь. Это вышло случайно. Я же не знал, что он там возится с вашей дверью, совсем не слышно было. Он внезапно налетел на меня, я ничего понять не успел,- он грустно понурил голову. Из-за разбитого носа и большого отека его голос стал гундосым, дышал он только ртом. Представляю, как его это угнетает, как трудно ему приходится ночью, да еще мучает боль от сломанных ребер.
- Гена, постарайся  вспомнить, может ты что-то заметил у него.  Как он выглядел? Как одет? Какие волосы? Какая прическа? Какие руки, лицо?
- Я же говорю, что не успел его рассмотреть! Он стоял спиной к свету, а я поднимался снизу. Получается, что он весь в тени. Волосы у него темные, это точно. Вот и все, - пожал он плечами.
- Умоляю, подумай еще раз! Ты можешь помочь мне найти его. Он может прийти снова под видом слесаря или электрика. А по твоему рассказу, я смогу опознать его и не пустить в квартиру, да еще и милицию вызвать, - прикинулась я дурочкой. Он повелся. Стал усиленно думать, потешно напрягая свои извилины, водил глазами по потолку, по стенам комнаты, рассматривал ковер на полу. Это продолжалось около десяти минут, потом он воскликнул:
- Вспомнил!
Его родители, сидевшие тут же и я разом вздрогнули.
- Что вспомнил? Ну, говори, Гена, давай, - заговорили мы хором.
- Вспомнил! У него на правой руке большой палец прибитый, ноготь черный от ушиба. А еще на среднем пальце печатка.
- Какая?
- Не рассмотрел. Это ею он сломал мне нос, - со слезами на глазах произнес подросток.
- Вот видишь, какой ты молодец! Просто замечательная у тебя память. Как же ты так быстро заметил все?
- А он о перила рукой оперся, когда спускался, вот я и успел увидеть.
- Замечательно! Молодец! – Я не могла не похвалить парня, ведь он так старался.
- Почему ты в милиции ничего не сказал? Может они такого знают? – спросила его мать.
- Ну не помнил я! – В его голосе слышалось отчаяние. – Только сейчас дошло.
- Успокойся, дорогой, теперь мы этого гада достанем, если только он сунется сюда. Мы его придержим, а ты сам, своими руками сломаешь ему его мерзкий нос. Чтобы было больнее, можешь сломать ему палец. Или два. На той руке, которой он тебя ударил. И отберем печатку, сдадим в ломбард и купим что-нибудь нужное тебе.
Генка и его родители с удивлением смотрели на меня.
- Вы чё, серьезно? – спросил Генка.
- Вполне. Разве я похожа на шутницу? Если к тебе в квартиру попытаются залезть воры, ты много будешь шутить? Надеюсь, твои родители помогут мне его удержать, пока ты справишься.
Генкина мать осуждающе покачала головой, а отец молча сжал кулак и погрозил им в окно. Я продолжила.
- Ты только представь, как эта сволочь будет визжать и корчиться, когда затрещат его пальцы, а нос будет смотреть в сторону. Ты уж постарайся тогда и синяков под оба глаза ему наставить, чтобы не обидно было.

Я обвела всех взглядом. Они тупо уставились на меня. Потом мы все дружно расхохотались. Только Генка прижимал руки к бокам и стонал. Ему было больно смеяться из-за сломанных ребер. Обстановка разрядилась, и стало легко общаться с этими людьми, поначалу так настороженно встретившими меня.
Расставались мы с Генкой уже лучшими друзьями. Я заикнулась было о компенсации ему морального ущерба, но он даже слушать меня не захотел.