Сознание и Камень

Жилище это изощренное продолжение кожи. Рукотворный панцирь обретшего разум молюска, отделивший тело и дух от превратностей внешнего мира. Дом есть граница природы и личности, воплотившая в себе синтез их перетекающих образов. Одной гранью он вписан в мир. Другой обращен к человеку. Возможно ли соединить несоединимое?

Тайна домового

Дом был всегда. Человек разумный есть человек домашний. Наша история это не летопись войн, путешествий и побед, но история архитектуры. Мы срослись с ней за многие века, и не представляем себе мира, открытого всем ветрам. Многие из нас годами не видят горизонта, не заслоненного силуэтами рукотворных утесов из стекла и бетона. Новая  искусственная природа предстает пред воображением ее обитателей то надежным убежищем, то пугающими джунглями.

Материал накладывает оковы на возможности духа. История архитектуры это история преодоления материала. Борьба с косным веществом велась с переменным успехом, и породила немало великолепных по красоте и изысканности решений. Люди научили камень парить в воздухе, накрывая пространство гигантскими чашами заменивших небо куполов. Взметнули ввысь колоннами, обелисками и шпилями башен. Изогнули перелетающимися лианами арок и перекрытий.

Камень, дерево и стекло оживали под руками мастеров, или, быть может, ракрывали тайную жизнь и красоту, изначально пребывающую в них. Вера в одушевленность материала на протяжении веков была одной из сокровенных тайн профессии. С деревом и камнем говорили, убеждая проявить свое совершенство в форме. Часами созерцали в медитации и молитве, надеясь вызнать сокрытые в глубине тайны. И даже приносили им человеческие жертвы.

В древности всякое значительное строительство начиналось с жертвоприношения. Следовало отдать жизнь одного, самого лучшего, красивого и юного, дабы здание простояло века, сохраняя жизни доверившихся ему. Сооружения были богами, скреплявшими кровью договор со своими строителями. И поднесенная им в дар душа должна быть прекрасной и чистой. Напоминание об обычае несут в себе названия многих башен, мостов и замков по всему миру.

Считалось, что душа принесенного в жертву становится хранителем места, соединившись с духом окропеного его кровью камня. К нему обращались с просьбой о защите, и подносили еду как живому. Во времена просвещенные дух места отделился от корней, и стал домовым. В эру победившего материализма некоторые из них превратились в озорных и беспутных барабашек. Древние стены хранят многие загадки, и не все тайное в свете разума станет явным.

Ореол таинственности окружал и саму профессию архитектора. Строитель подобен Творцу, создающему из хаоса обитаемый космос. И судя по всему, владеет сакральным знанием и силами, неподвластными смертным. Математические расчеты и геометрические символы казались заклинаниями, открывающими адепту магического искусства врата вечности. Не случайно тайные общества по всей планете возводят свою историю к братству вольных каменьщиков.

Идея устроения мира по образцу архитектурного сооружения возникает в возвышеном уме, ищущем смысл в изменчивом потоке бытия. Здание подобно обществу, а то в свою очередь повторяет миропорядок вселенной. Там есть главный зал и подсобные помещения, светлые террасы и мрачные подвалы, мощные стены и летящие в небесах своды. Превращение хаоса в порядок это долг разума перед миром. Но представления о порядке и красоте бывают очень разные.

Отражение мозга

Есть красота симметрии и точного расчета. Таковы античные храмы и пирамиды востока, шпили небоскребов и аллеи французского парка. Они несут очарование порядка, покоя и постоянства. Островок разума среди дикой природы. Каждый камень такой же, как другие. Грань копирует грань. Каждое дерево, веточка и травинка подстрижены с точностью, задающей единство идеальной поверхности. Это убежище для напуганного духа. Здесь вы в безопасности. Застывшая вечность правит пространством, облекшись в одежды прогрессий и золотых сечений.

Устроенное по тому же образцу общество величественно и неподвижно. Люди в нем от века разделены неодолимыми границами сословий и каст. Пирамида власти сверху донизу. Незыблемая иерархия званий, авторитетов и провозглашенных истин. Каждый на своем месте делает предназначенное ему дело. Всякий одет в положенную форму, и выглядит согласно уставу. Это очарование военных парадов. Красота и сила тех, кто боится быть один. Идеал не решающихся стать собой и предстать пред миром в одиночестве своей уникальности.

Идеалу порядка противостоит красота стихии. Танцующие языки огня, безумство бурного моря и очарование живого леса. Деревья с переплетающимися корнями и причудливыми ветвями, ни одна из которых не похожа на другую. Трава и цветы, растущие сами по себе. Такова красота для смелых духом. Или для уставших от покоя бунтарей. Мечта безумцев, решившихся сбросить с себя окаменевший панцирь условностей и навязанных правил. Это огонь революции, рано или поздно пожирающий своих создателей. Но от того не менее прекрасный.

Рука архитектора научилась повторять игру стихий. Воспроизводить живое в мертвом. Это очарование ассиметрии и причудливость линий барокко, переливы модерна и жутковатый танец готики. Неповторимость сада камней и ланшафтного парка, ажурные мостки над искусственно выгнутыми руслами ручьев. Уникальность каждой фигуры и переплетение узоров на странно изломленных карнизах и крышах древних соборов и дворцов. Каждый камень имеет собственную ценность и судьбу, гармонично сопрягаясь с соседними. Идеал свободных и сильных людей.

Ницше назвал эти два вида красоты апполонической и дионисийской. Аполлон — древний бог разума, гармонии и порядка. Дионис — божество опьянения, безумства и экстаза. Они борются за власть над смертными, поочередно овладевая ими. Боги то направляют нас к порядку, то ввергают в хаос. Желающий поверить алгеброй гармонию находится под знаком Аполлона. Дионисиец веряет себя интуиции. Не случайно многим творцам знакома еще одна ипостась танцующего бога. Ведь открывающее врата в мир фантазии красное вино, это его живая кровь.

В традиции вольных каменьщиков принято считать эти идеалы воплощениями двух столпов бытия, на которых держится мир. Это Справедливость и Любовь. Справедливость есть суть симетрии. Она платит добру и злу равным воздаянием. Любовь это нарушение симметрии. Она не судит, но воздает на зло добром. Каждой из них в символизме священного храма бытия соответствует опора. Одна ровная, прорезанная вертикальными лучами колонна закона. Другая — обвитая спиралью виноградной лозы колонна любви. Соединяет их сияющая арка Небес с замковым камнем.

Замыкающий камень это венец творения, Человек Совершенный. Им станет тот кто познал и соединил противоположности. Люди вновь оказались мерой всех вещей. Наука свела тайну красоты к структуре мозга. Дуальность отражает ассиметрию полушарий. Левое логическое, стремящееся к порядку и расчету, и правое ассоциативное и прощающее. Гармония делает нас счастливыми. Разделение дуальностей обрекает на однобокость. Так устроены и мы, и дела рук наших. Здание это оттиск мозга в металле и камне. Но вопрос, чьим оттиском является сам наш мозг, пока остается без ответа.

Окаменевшее человечество

Пока философы искали секрет гармонии, люди строили города. И даже умудрялись в них жить. Однако, созданная их трудом искусственная среда не всегда способствует счастью. Многие обличали город, но лучшего так и не придумали. Рожденные воображением города солнца остались светлой мечтой, при воплощении в жизнь превращающейся в кошмар. Реальный город защищает и угнетает одновременно. Реашая одни проблемы, тут же создает новые.

Естественная потребность человеческих существ жить вместе и сообща решать сложные задачи, обернулась теснотой внутри каменных лабиринтов. Рукотворная среда не только лишила нас красивых пейзажей, но и породила жестокие порядки. Эксперименты над животными показали, что при замене среды с природной на подобную городской, у ее обитателей развивается тревога и высокий уровень агрессии. Так что здесь мы не одиноки. Город меняет нас.

Жизнь внутри замкнутых пространств порождает конфликты, насилие и жесткую иерархию. Город вырастает в государство. Общество выстраивается в давящую людей пирамиду. Дом становится убежищем посреди убежища, крепостью внутри городских стен. Таков дом древних цивилизаций. Внешние стены с узкими бойницами, окружающие внутренний дворик. Двор был личной вселенной в миниатюре, с ратениями и водоемом, вокруг которого протекала жизнь семьи.

По образу вселенной строилось и городское пространство. Основание города начиналось с ритуала, повторяющего миф о сотворении мира. Люди становились богами, творя микрокосм городской среды из внешнего хаоса. Круг стен воплощал небеса, а квадраты кварталов соответствовали четырем стихиям. Каждый из городских районов отводился для членов соответствующей касты. В центре их соединял дворец царя, бывшего живым богом и осью мироздания.

От воплощающего солнце центра расходились радиусы улиц. По ним свет, исходящий от правителя, достигал окраин, поддерживая закон, порядок и жизнь на подвластной ему территории. Но в первых городских республиках все меняется. Старый центр сменяется агорой, форумом, рыночной площадью, куда приходят обсуждать дела свободные люди. Сеть старых улиц перекрещивается новыми, несущими иной миропорядок. Город становится причудливым лабиринтом.

С тех пор мы знаем два вида городов. Радиально-кольцевые города непререкаемой власти, и полицентричные сообщества свободных людей. Первые несут отпечаток обожествления иерархии и поклонения правителю. Вторые есть выражение свободного духа независимых личностей. И каждый из них накладывает отпечаток на новые поколения своих обитателей. Убеждения предков, ставшие духом места, правят судьбами потомков, отразившись от каменных стен и структуры улиц. Но иногда прошлое становится тюрьмой. И тогда люди находят новые решения. Если они им действительно нужны.