Чарли Пост. Миф рабочей аристократии

Рецензия
Чарли Пост. Миф рабочей аристократии
IV Online magazine : IV381 - September 2006. Debate on working class consciousness. The Labor Aristocracy Myth. Charlie Post
(Отрывок из статьи «О едином фронте» за 2007г.)

Автор – преподаватель социологии в Нью-Йорке, активист факультетского союза Нью-Йоркского Университета, член «Солидарности», называет себя «марксистом». Судя по всему, это – катедер-социалист, эдакий «американский Бугера».   
Во вступлении автор пишет:

«…Широчайшие наброски марксистской теории говорят нам, что капитализм создаёт своих собственных «могильщиков» - класс коллективных производителей, не заинтересованных в сохранении частной собственности на средства производства. Стремление капиталистической системы максимизировать прибыль вынудит рабочих бороться против своих нанимателей, постепенно расширять свою борьбу и, в конце концов, свергнуть систему и заменить её своим демократическим самоуправлением.
Реальность последнего века представляется оспаривающей эти основные марксистские идеи. Несмотря на случающуюся время от времени воинственность масс и даже неразвитую революционную борьбу, большинство рабочего класса в развитых капиталистических странах осталось привязано к реформистской политике – политике, основывающейся на возможности улучшения положения рабочих без свержения капитализма.
      Несмотря на то, что условия жизни и труда рабочих «глобального Севера» резко ухудшились, начиная с конца 1960-х гг., результатом по большей части не был рост революционного сознания. Взамен мы имеем реакционные идеи – расизм, сексизм, гомофобия, нацизм, милитаризм – укрепившиеся в значительной части рабочих передовых капиталистических стран. Начиная с конца 1970-х гг. около 1/3 избирателей в США из семей, охваченных профсоюзами, голосовали за правых Республиканцев.
Этот парадокс бросает серьёзный вызов революционным марксистам. Однако, для понимания обычных событий или для объяснения природы общества, нам нужно остерегаться «мифических» объяснений, надуманных объяснений реального явления. К несчастью, одно из наиболее влиятельных объяснений реформизма и консерватизма рабочего класса среди левых – теория «рабочей аристократии» - такой же миф…»

Автор с самого начала мастерски подменяет тему, перепрыгивает с одного вопроса на другой. В первом абзаце, где вкратце излагается марксистский прогноз на будущее, речь не идёт о том, какие страны, развитые или не развитые, имеются в виду. А во втором абзаце Чарли Пост говорит только о развитых, передовых странах. И «реальность последнего века представляется» ему «оспаривающей эти основные марксистские идеи» потому, что автор просто не знаком с революциями 20-го века. Это – признак великодержавного невежества: американские или европейские «марксисты» говорят только о до-ленинском марксизме, также как российские «коммунисты» кроме Парижской Коммуны и Октябрьской революции примеров диктатуры пролетариата больше не знают.    
Итак, теория «рабочей аристократии» - якобы «миф».
Как же автор доказывает это?
Сначала Чарли Пост пишет, что «первым ввёл понятие «рабочая аристократия» Фридрих Энгельс», и излагает нам вкратце взгляды Энгельса на пример Англии, но не говоря, что об этом и Маркс писал, и к тому же автор не говорит, согласен ли здесь с Энгельсом. Далее автор вкратце излагает позицию Ленина и признаёт, что «несмотря на то, что господствующая линия Коммунистических Партий в целом дистанцировалась от понятия рабочей аристократии по мере сдвига в сторону реформистской политики в конце 1930-х, некоторые левые противники Коммунистических партий продолжают отстаивать эту теорию…». Далее автор приводит примеры ленинистских, признающих теорию рабочей аристократии групп в США и Австралии, начиная с 1970г., когда по его же словам «условия жизни и труда рабочих «глобального Севера» резко ухудшились». Причём он признаёт, что «значительные группы активистов, в особенности тех, кто работает с низкооплачиваемыми рабочими, также тяготеют к теории рабочей аристократии». Не свидетельство ли это тому, что реальность последних 30-40 лет века доказывает, а не «оспаривает» эти «основные марксистские идеи»? Кстати, Пост, пересказывая вкратце позицию Ленина, упрощает, когда пишет:
 
«Ленин обнаруживал основу рабочей аристократии в «сверхприбылях», произведённых благодаря империалистическим инвестициям в то, что мы сегодня называем «Третий мир» или «глобальный Юг»» 
 
Это – очень упрощённо. Сверхприбыль экономически вытекает из того свойства, что капитал является крупным, монополистическим, это – надбавку за концентрацию, за размер капитала. И зачатки этой теории присутствуют в «Капитале», т.е. не один лишь Энгельс писал о теории сверхприбылей и связанной с ней теории рабочей аристократии. Маркс писал, что выгода от концентрации капитала уже в том, что в одном большом помещении можно собрать работников, которые работали бы в мелких помещениях, т.к. расходы на строительство, ремонт и т.д. помещения в расчёте на человека для крупного помещения меньше, чем для лёгкого. Сверхприбыль получается и из разорения мелкой буржуазии, эксплуатации своего пролетариата, из части прибыли мелкой буржуазии за счёт монопольных цен. Конкурентная борьба за сверхприбыли между монополистическими группами, империалистическими нациями порождает раздел мира на сферы влияния. Колониальный гнёт, оккупация других стран даёт сверхприбыли, т.к. исключает конкурентов, причём колониальный гнёт не только в отношении стран 3-го мира, а в отношении всех стран. Сказать, что « «сверхприбыли» производятся благодаря империалистическим инвестициям в то, что мы сегодня называем «Третий мир» или «глобальный Юг»» - значит опошлить вопрос. При свободной конкуренции инвестиции за рубеж принесут прибыль на уровне средней нормы прибыли. В том-то и дело, что сверхприбыль обеспечивается колониальным гнётом. Пост же упрощает ленинизм до каутскианства.
Пост упрощает ленинизм и тогда, когда пишет, что конкурентная борьба, по Ленину, происходит лишь в секторе мелких, «периферийных» фирм. Хотя, как доказывал Ленин, что между монополистическими группами происходит конкуренция тоже, и это выливается в мировые войны. Опять Пост упрощает ленинизм до каутскианства.
Далее Пост доказывает, что инвестиции «Севера» в «Юг» составляют лишь 1,25% общего объёма инвестиций. Но он не учитывает, что инвестиции в «свою» сферу влияния приносят прибыли намного больше, чем инвестиции в сферу влияния конкурента. С другой стороны, Пост не учитывает инвестиции в гонку вооружений, в ведение захватнических войн – а ведь это обеспечивает контроль над сферами влияния, а значит, обеспечивает и сверхприбыли. Не учитывает он и политику монопольных цен (покупка необработанного сырья «Севером» у «Юга» по дешёвке и продажа готовых изделий, машин за высокие цены «Севером» «Югу»), за счёт которой немалая доля прибавочной стоимости входит в прибыль корпораций «Севера».

«Не удивительно, что «глобальный Юг» отвечает только за 20% мирового промышленного производства, главным образом за трудоёмкое производство, такое как производство одежды, обуви, деталей автомобилей и простой электроники»

Наивный довод. Как видим, логика Поста такова: много ли поимеешь с «Юга», если он производит лишь 20% мирового производства? Но ведь часть прибыли «Юга» переходит в прибыль монополистических корпораций «Севера» как надбавка за концентрацию. Национально-освободительная революция на «Юге», идущая последние 100 лет, говорит о том, что старые производственные отношения уже не соответствуют новым производительным силам, что национальная буржуазия (в союзе с пролетариатом) экономически уже сильнее колониальных властей, но политически ещё не «конституировала» (говоря словами Маркса) свою власть (то же писали в отношении предреволюционной Франции  18-го в. Маркс и Энгельс). Другими словами, доля «Юга» в мировых прибылях уже не соответствует его возросшей экономической силе. Именно колониальный гнёт со стороны Севера мешает «Югу» получать долю в прибылях, соответствующую его экономическому потенциалу.
Сказать «много ли поимеешь с «Юга», если он производит лишь 20% мирового производства» - это всё равно, что сказать «много ли поимеешь с пролетария, если он зарабатывает всего 4000р. в месяц». 
Другая сторона медали – маоистская байка, что якобы «Юг» имеет производительность труда не меньше, чем «Север», но богатство Севера получается из того, что они получают прибыль и с Юга. Маоисты умалчивают, что сверхприбыли не падают с неба, а имеют под собой материальную почву, что именно экономическое превосходство «Севера» над «Югом» позволяет получать сверхприбыли, как надбавку за размер капитала.    

  «В «Капитале», томе 3-м, [22] Маркс признаёт, что зарубежные капиталовложения были одной из тенденций, противостоящих понижению нормы прибыли. Говоря простым языком, вывоз капитала из «глобального Севера» в «глобальный Юг», особенно когда капитал вкладывается в производственные процессы, более трудоёмкие, чем те, которые находятся в передовых капиталистических странах, ведёт к росту массы и нормы прибыли на Севере. Это действительно в каком-то смысле свидетельствует, что зарубежные прибыли – как в глобальный Север, так и в глобальный Юг – создают важную тенденцию, препятствующую понижению прибылей в США.
Прибыли, полученные компаниями США за границей, в процентном отношении к общей сумме прибылей США (табл. 1 и граф. 1) с 1948 возрастали довольно неуклонно, с 5,19% в 1950 до 30,56% в 2000. [23] Доля прибылей США, полученных за границей, резко подпрыгнула после начала долгой волны застоя в 1966, подпрыгнув с 6,43% в 1966 до 18,36% в 1986… В индустриализованных странах более высокие прибыли получаются большей частью из капиталовложений за границей»

Подобную ошибку делал и Марлен Инсаров. На самом деле товары продаются по рыночным ценам, или, если не учитывать колебаний спроса и предложения, по ценам производства (т.е. вложенный капитал + прибыль, соответствующая средней норме прибыли на капитал), а не по стоимостям. При свободе движения капитала – т.е. при отсутствии таможенных пошлин, отсутствии колониального гнёта и т.п. протекционистских мер – капиталы одинаковых размеров, при прочих равных условиях, получают одинаковые прибыли – независимо от того, куда они вложены, в развитую или в отсталую страну. Отношение прибавочной стоимости к вложенному капиталу в отсталых отраслях отсталых наций, безусловно, выше. Но в том-то и дело, что товары в капиталистическом обществе продаются по цене производства (если оставить в стороне колебания спроса и предложения), а не по стоимости. Эта ошибка сродни ошибке Каутского, допущенной им при переводе данного места из «Капитала» - ошибке, которую в своё время признавали даже советские оппортунисты. Кстати, у Поста неувязка. Сейчас он признаёт, что норма прибыли для инвестиций в «Юг», выше, чем для инвестиций в «Север». А выше он доказывал, что если и выше, то ненамного. Выше это было ему выгодно для того, чтоб изобразить, что прибыли от эксплуатации Юга мизерны. Для чего же сейчас он признаёт сейчас то, что выше он объявлял «если и существующим, но не существенным»? Для того, чтоб изобразить, что
 
«…империалистические капиталовложения в глобальный Юг приносят пользу всем рабочим на глобальном Севере – как высокооплачиваемым, так и низкооплачиваемым. Более высокие прибыли и растущие капиталовложения означают не только занятость и рост зарплат для «аристократических» рабочих стальной, автомобильной промышленности, в строительстве и на грузоперевозках, но и для низкооплачиваемых конторских рабочих, дворников, рабочих швейной и пищевой промышленности. Как подметил Эрнест Мандель, «реальная «рабочая аристократия» больше не образуется внутри пролетариата империалистической страны, а скорее образуется пролетариатом империалистической страны как целым». [24] Та «реальная «рабочая аристократия»» включает плохо оплачиваемых иммигрантов – дворников и рабочих швейной промышленности, афроамериканцев и латиноамериканских рабочих птицеферм точно так же, как и рабочих многих рас в автопромышленности и грузоперевозках…»

Итак, «империалистические капиталовложения в глобальный Юг приносят пользу всем рабочим на глобальном Севере» - но за счёт чего, в чём эта польза? В том, что при формировании цены производства из стоимости, часть прибавочной стоимости перетекает в развитые страны, и норма прибыли в развитых странах выше, чем была бы, если бы товары продавались по стоимости, а не по цене производства? Но влияет ли это на реальную зарплату? Нет, не влияет - ведь конкуренция заставляет буржуев платить рабочим зарплату на уровне прожиточного минимума!
Очевидно, Пост просто повторяет ошибки Каутского. Каутский признавал правоту Энгельса в отношении английской мировой монополии и связи её с рабочей аристократией. Но Каутский изображал, что с падением английской монополии в конце 19-го века ни у одной страны нет абсолютной монополии на мировом рынке, и деление рабочих на рабочую аристократию и пролетариат ушло в прошлое.
Итак, Пост замазывает деление рабочих «Севера» на пролетариат и рабочую аристократию. Он как бы «успокаивает» пролетариев «Севера»: «Вы тоже получаете привилегии от инвестиций в Юг» - успокаивает тех, кто живёт в зверской бедности, как свидетельствуют современные американские теоретики ленинизма Эльбаум и Сельтцер, в бедности, не меньшей, чем пролетарии «Юга», о чём не раз признавалось даже официозом. Это - замаскированная проповедь союза пролетариев «Севера» со своей рабочей аристократией и империалистической буржуазией: мол, у всех у нас общие интересы. Пост напоминает мне одного мещанина, который говорил нашему товарищу, пролетарию: «радуйся тому, что буржуи дают тебе работу».
Итак, Пост, рассматривая источник сверхприбылей, ставит телегу впереди лошади, говоря в первую очередь об эксплуатации бедного Юга богатым Севером. О крупном капитале, экономически порождающем монополию, о том, что сверхприбыль является надбавкой за размер капитала, о том, что даёт «Северу» возможность эксплуатировать «Юг», он говорит только в следующей главе. Подленький приём: обойти стороной суть вопроса, и вернуться к ней лишь тогда, когда противник уже «разгромлен», и надо только его окончательно «добить».
Пост утверждает, что во времена экономического бума 1950-60-х гг. корпорации получали прибыль выше среднего, но, начиная с 1970-х гг., их прибыли стали снижаться, и стали ниже среднего. Нормы прибылей каких фирм были в последний период выше среднего, он не говорит. Очевидно, это было не мелкие фирмы. Очевидно, сверхприбыли крупных корпораций старых сверхдержав снизились за счёт конкуренции со стороны крупных корпораций новых сверхдержав: в 1970-е гг. – СССР, Японии, Германии, а начиная с 1980-1990-х гг. – ещё и Китая, затем и Индии. Итак, то, о чём говорит Пост – это тенденция нормы прибыли к понижению, которая совсем не исключает зависимость нормы прибыли от размера капитала. Допустим, средняя норма прибыли была 20%, причём 15% - норма прибыли для мелких фирм, 25% - для крупных, монополистических фирм. Далее, средняя норма прибыли снизилась до 10%, причём 5% - для мелких фирм, 15% - для крупных фирм. В этом и только в этом смысле действительно, «твёрдое ядро» («монополистические» отрасли) начало всё больше походить на «периферию» («конкурентные» отрасли)», о чём пишет Пост – точнее сказать у современных крупных корпораций норма прибыли становится такой же, какой была у мелких фирм несколько десятилетий назад. Но, добавим мы,  тем не менее, норма прибыли у крупных корпораций всегда выше нормы прибыли мелких фирм, если мы рассматриваем 2 эти нормы за один и тот же год – хоть за 1970-й, хоть за 2000-й.
Как видим, Пост мошенническими приёмами «опровергает» преимущества от концентрации капитала, отрицает тот очевидный факт, что концентрация капитала, производства ведёт к повышению производительности труда, а значит – к повышению нормы прибыли. Кустарь с простейшими орудиями производства при господстве крупного производства, как доказывал ещё Маркс в «Капитале», как правило вообще не получает прибыль на свой мельчайший капитал, в лучшем случае он воспроизводит стоимость средств производства и свою рабочую силу, в худшем – даже не воспроизводит даже свою рабочую силу.

«Представление, что существование малого числа больших фирм в промышленности ограничивает конкуренцию, делая возможными прибыли и зарплаты выше среднего, происходит из видения «совершенной конкуренции» неоклассической (немарксистской) политэкономией.
Для неоклассических экономистов совершенная конкуренция, которая делает возможным мгновенное движение капитала между отраслями производства, однообразную технологию, равные нормы прибыли и зарплаты – существует только тогда, когда на рынке существует большое количество маленьких фирм. Любое отклонение от этого есть «олигополия» - форма «несовершенной конкуренции», создающая помехи движению капитала, различия в технологии и прибыли и зарплаты выше среднего.
Представление о совершенной конкуренции и олигополии/монополии и в умозрительном плане, и в плане опыта недействительно. «Совершенная конкуренция» - идеологическая конструкция – идеализация капиталистической конкуренции, изображающая существующий экономический порядок эффективным и справедливым».

Но признавать, что «существование малого числа больших фирм в промышленности ограничивает конкуренцию» - это не значит «идеализировать капиталистическую конкуренцию». Неоклассики – современные фритредеры – выступая против всякой монополии, против всякого государственного вмешательства в экономику, изображают, что капитализм может быть «свободным», выступают за такой «свободный» капитализм. Ленинисты же понимают, что свободная конкуренция порождает монополию, и чем свободнее конкуренция, тем скорее, сильнее она порождает монополию. Ленинисты выступают не за «свободный» капитализм, а против капитализма вообще, видя прогрессивность концентрации капитала при капитализме (т.е. замену большого количества мелких предприятий на малое количество крупных), и видя прогрессивность «свободного» капитализма, при котором эта концентрация растёт быстрее всего, по сравнению с «чиновничьим» капитализмом, при котором эта концентрация растёт вяло. Неоклассики объективно тянут назад, видят идеал капитализма в прошлом – в домонополистическом капитализме, в возврате от монополистического капитализма к капитализму мелких производителей, тогда как ленинисты видят решение проблемы в будущем, в переходе от империализма к коммунизму.

«Реальная капиталистическая конкуренция – от рождения капитализма в английском сельском хозяйстве в 16 в., в продолжение промышленной революции 18 и 19 вв. до появления транснациональных корпораций в 20 в. – никогда не соответствовало вымышленному миру «совершенной конкуренции»»

Да, капитализм «никогда не соответствовал вымышленному миру «совершенной конкуренции»». Но, до середины 19-го века, ограничение конкуренции шло от феодальной власти. Англия во второй половине 19-го века была более-менее очищена от феодальных производственных отношений, и капитализм в ней был более-менее «свободный». Однако, начиная с середины 19-го века в Англии, и, начиная с конца 19-го века, во Франции, Германии и США, капиталисты превратились из организаторов производства в излишний класс, в ростовщиков, и превратились в такую же обузу для развития производительных сил, какой были в своё время для него феодалы. Т.е., «опровергать» ленинскую теорию, что монополия порождает сверхприбыли и рабочую аристократию на том основании, что капитализм «никогда не соответствовал вымышленному миру «совершенной конкуренции»» - значит, сваливать в одну кучу феодальный протекционизм и протекционизм на новейшей капиталистической, империалистической основе. Это значит – сваливать в одну кучу капиталистический империализм с империализмом феодальным, докапиталистическим – всё равно как Каутский проводил аналогию между современным империализмом и Римской Империей, замазывая то, что экономическая основа у них была совершенно разная, за что его критиковал Ленин.
Пост цитирует некоего Говарда Ботвинника:

«…Новые технологии принимаются первоначально теми капиталами, которые находятся в лучшем для этого положении, потому что для основного капитала, как правило, требуются длительные периода оборота. Поэтому, хотя новые капиталы вступают в промышленность с новым оборудованием, а другие существующие капиталы постепенно начинают пополнять и расширять свои производственные мощности за счёт новейших технологий, более старые, менее эффективные капиталы также живут много лет. Это особенно верно для длительных периодов быстрого роста… Поэтому скорее конкуренция постоянно создаёт заново различия условий производства, чем создаются одинаковые фирмы»
 
И делает вывод:

«Говоря простым языком, конкуренция – а не её отсутствие – объясняет разнообразие технических условий производства и вытекающие отсюда различия в нормах прибыли и зарплатах внутри отраслей и между ними на протяжении всей истории капитализма. Более высокие зарплаты, которые получают рабочие организованных в профсоюзы капиталоёмких отраслей, извлекаются не ценой низкооплачиваемых рабочих, отечественных или зарубежных. Нет, возможность платить зарплату выше средней капиталу дают более низкие издержки на единицу продукции. Однако, как мы убедились за последние 30 лет, только эффективная рабочая организация может охранять и защищать эти более высокие зарплаты».

Опять подленький приём, г-н Пост! Сначала приписать Ленину каутскианскую чушь, что, якобы, монополия исключает конкуренцию (это Пост делает и выше, когда делит фирмы на «монопольные» и «конкурентные»), а потом «с учёным видом знатока» поучать: «конкуренция – а не её отсутствие – объясняет разнообразие технических условий производства и вытекающие отсюда различия в нормах прибыли и зарплатах внутри отраслей и между ними на протяжении всей истории капитализма». Действительно, Ленин критиковал Каутского за то, что тот изображал, что монополия может сменить конкуренцию, и противоречия между монополистическими корпорациями уйдут в прошлое, империализм сменится «ультраимпериализмом».
Да, новые технологии дают возможность получать повышенную прибыль, пока у остальных буржуев – старые технологии. Это верно. Но кто, какие буржуи имеют возможность первыми обновить свою технику, имеют возможность применять самые новейшие технологии, и, как следствие, имеют самые низкие издержки производства? Разумеется, крупные буржуи. Кроме того, крупный капитал может тормозить развитие производительных сил в колониях, чтобы они не получили необходимую материальную базу для национальной независимости.
С другой стороны, крупный монополистический капитал получает прибыль больше, чем капитал того же размера и так же технически оснащённый, но ещё не конституировавший свою власть. Пример тому – соответственно Англия и Германия конца 19-го века; соответственно Россия и Китай (или Индия) начала 21-го в. Так же и в СССР в 1989г.: старая советская буржуазия, обладающая политической монополией, уже имела перед собой конкурента экономически более сильного – «демократов» - но политически «демократы» ещё не конституировали свою власть, и, благодаря монополии, прибыли старой советской буржуазии были больше, несмотря на техническую отсталость. В этом случае именно монополия, а не конкуренция объясняет различия в нормах прибыли.      
И опять же Пост говорит, о   «разнообразии технических условий производства и вытекающих отсюда различиях в нормах прибыли и зарплатах внутри отраслей и между ними на протяжении всей истории капитализма (курсив мой – А. Г.)». Этим Пост показывает полное отсутствие конкретно-исторического подхода в своих рассуждениях. Ведь в прошлом, в домонополистический период отдельные фирмы не получали стабильно высокие прибыли, прибыли колебались около среднего значения, в отличие от современного периода, когда крупные корпорации получают стабильно высокую прибыль, а мелкие фирмы – стабильно низкие (точнее, колебания нормы прибыли за время экономического цикла и у тех, и у других, конечно, наблюдаются, но они происходят около существенно различающихся значений нормы прибыли).
Кстати, изображая теорию рабочей аристократии «мифом», Пост, тем не менее, признаёт, что

««Выгоды» от повышенной прибыльности и роста, вызванного империалистическими капиталовложениями, распределялись также неравномерно между частями рабочего класса. Как мы увидим ниже, расово-национальная и половая возрастная структура рынка рабочей силы имела результатом то, что женщины и цветные рабочие сконцентрировались в трудоёмких и низкооплачиваемых секторах экономики».

Итак, Пост, признавая «неравномерность распределения империалистических «выгод» между частями рабочего класса», тем самым фактически признаёт правильность теории рабочей аристократии, но признаёт робко, нехотя, «задним числом». Сколько бы эти господа «учёные» не изображали ленинизм «мифом», очевидные подтверждения ленинизма в жизни, на практике они не в силах скрыть, и вынуждены их признать, но с тысячью оговорочек.
Как мы видели ещё во вступлении, Пост отрицает связь рабочей аристократии и оппортунизма. На его взгляд, самый яркий пример, опровергающий это, - то, что за большевиками в своё время шли именно высокооплачиваемые рабочие крупных предприятий, тогда как за меньшевиками – низкооплачиваемые рабочие мелких предприятий. Остаётся только развести руками: если для г-на Поста этот неудачный пример – самый яркий… Действительно, разве была Россия до 1917г. империалистической нацией в капиталистическом смысле? Нет, Россия тогда только начинала показывать признаки империализма (в смысле – капиталистического империализма). Пост приводит факт, что концентрация рабочих на крупных предприятиях в России была самой высокой в мире, что Путиловский завод с 40 тыс. рабочими был крупнейшим в мире по числу рабочих. Но это как раз тот случай, когда российский капитал ещё не «конституировал» себя, когда доля в мировом дележе прибыли ещё не соответствовала его экономической силе, а стала соответствовать благодаря Октябрьской революции и далее – благодаря победе во 2-й мировой войне.
И вообще: правда ли это? Действительно ли за большевиками в своё время шли именно высокооплачиваемые рабочие крупных предприятий, тогда как за меньшевиками – низкооплачиваемые рабочие мелких предприятий? Чарли Пост приводит ссылку на некоего Дэвида Мандела. Ссылка, прямо скажем, мало убедительная. Данный пример можно было бы ещё назвать «ярким», если ссылка была бы, предположим, на Ленина.
Да, Ленин, кажется, в одном месте писал, что большевиков больше поддерживают рабочие крупных предприятий: хоть они более высокооплачиваемые, зато более организованные. Но писал-то он об этом до 1914г.! В 1918г., в статье «Выборы в Учредительное собрание…», он уже о данном делении, насколько я помню, не писал, а писал лишь о том, что большевиков поддержал пролетариат столиц, центров.
Вообще, раскол на большевиков и меньшевиков имел всемирно-историческое значение – это был раскол на революционный марксизм и оппортунизм, на пролетариат и рабочую аристократию. Меньшевизм, легальный марксизм, бернштейнианство с его утверждениями об улучшении жизни рабочих в рамках капитализма, закономерно были связаны – и в России тоже - с тем слоем рабочих, положение которых действительно улучшалось в рамках капитализма, но в России этот слой был намного меньше, чем на Западе, и победить оппортунизм оказалось легче. Об этом не раз писал Ленин. Писал он и о том, что меньшевистская организация была богаче большевистской, и если большевики догнали их по денежным сборам к 1912г., то это было сделано по принципу «с миру по нитке», т.е. пожертвования на газету в расчёте на одного человека у большевиков было на порядок меньше, чем у меньшевиков. Эти факты Пост не рассмотрел.
Подтверждение теории рабочей аристократии на примере царской России мы видим не только в научной литературе, но и в художественной. Взять хотя бы рассказ Горького «Двадцать шесть и одна». Я, конечно, не идеализирую низкооплачиваемых рабочих, описанных в этом рассказе, но мещанские нравы высокооплачиваемых рабочих, их «респектабельность» (или, проще говоря, «мажорские понты») показаны здесь очень ярко.    
Большевизм неотделим от ленинской теории рабочей аристократии, и сказать, что большевиков поддержала рабочая аристократия, как это делает Пост – значит ткнуть пальцем в небо, лёгким росчерком пера перечеркнуть историю, при этом сославшись на некий «авторитетный» источник. 
Итак, по Посту, основа оппортунизма – не рабочая аристократия. Тогда что же?

«Объективное, структурное положение рабочих при капитализме обеспечивает основу для коллективного, классового радикализма и индивидуалистской, секторальной и реакционной политики.
Боб и Джоанна Бреннеры указывают, что «рабочие – не только коллективные производители с общим интересом взятия общественного контроля над общественным производством. Они также индивидуальные продавцы рабочей силы, находящиеся в конфликте между собой за рабочие места, продвижение по службе и т.д.». Как говорит Ким Муди, капитализм «объединяет и разъединяет» рабочий класс. Как конкурирующие продавцы рабочей силы, рабочие открыты для призывов политики, натравливающей их против других рабочих – особенно рабочих с более слабым социальным положением…»

Итак, по Посту, причина оппортунизма в том, что рабочие двойственны, они – «не только коллективные производители с общим интересом взятия общественного контроля над общественным производством. Они также индивидуальные продавцы рабочей силы, находящиеся в конфликте между собой за рабочие места, продвижение по службе и т.д.». Так же, кстати, и оппортунист (причём называющий себя «ленинцем»!) Пригарин видит причину наличия 2 течений – коммунистического и социал-демократического – в том, что рабочий класс якобы «двойственен». Якобы, он, с одной стороны, борется против капитализма, с другой стороны - за улучшение своего положения в рамках капитализма.
Вообще-то Ленин писал о двойственности мелкой буржуазии.
И действительно. Конечно, и у многих пролетариев есть мелкобуржуазные предрассудки – карьеризм, экономизм и т.п. Но этих предрассудков, как правило, намного меньше, чем у рабочей аристократии, и они далеко не такие «въевшиеся». Пост словно не замечает, что у одной части рабочих преобладает первое («общий интерес взятия общественного контроля над общественным производством»), у других – второе (интерес «продвижения по службе и т.д.»). Это – сродни идеалисту Бугере, отрицающему, что бытие определяет сознание, что классовое сознание в современном обществе обуславливается величиной дохода (не для конкретного человека, понятное дело, а для миллионов случаев).
Но Пост сам же себя и побивает. Как мы видели ещё в начале, он признаёт, что ленинская теория на «Севере» была «отменена» в 1930-е гг. сверху – оппортунистическими вождями Коминтерна, а начала возрождаться она снизу, причём коммунистами, работающими с низкооплачиваемыми рабочими, причём возрождаться она начала в 1970-1990-е гг., с углублением общего кризиса, с разорением масс рабочей аристократии (то же самое можно сказать и о России, но у нас этот процесс идёт с запозданием лет на 20, зато более быстрыми темпами). И Чарли Пост объективно играет роль слуги империалистов, призванного затормозить этот процесс возрождения.
Действительно, если б теория рабочей аристократии была «мифом», зачем же понадобилось Чарли Посту её опровергать через 85 лет? Рост актуальности этой теории в последние 30 лет, о котором сам же Пост признаёт, уже говорит о том, что это не «миф».

Гачикус
10 сентября 2007 г.