Картина Роберта Фалька - Красная мебель

Картина Роберта Фалька - Красная мебель

Какие здесь кипели страсти,
Какой  безумствовал  накал,
Кто и кого сюда созвал –
Узнать теперь не в нашей власти.

Какой тревожный колорит!
А триумфатор явно -  красный…
И в белом, с виду безучастном,
Кровавый яд уже разлит…

Столешница – почти что гроб,
Зияющий отверстой  пастью,
Полуоткрыт и ждет несчастья…
Кто правит бал, кто землекоп?

Злодейство здесь  вершит свой  пир…
Сквозь кресла проступают лица
Салфетка – будто плащаница...
Повержен Бог, грядет кумир.

Кровавых кресел хоровод
Кривится дьявольской ухмылкой
И черной щерится бутылкой -
Начнется шабаш здесь вот-вот…

Стол-гроб, но он же и потир
На вытянутой тонкой ножке…
Когда бы все да понарошку!
Но нет – был попран целый мир…

Глумится радостно плебей
Над господином полновластным…
Народ взирает безучастно
На святотатство у яслей…

Почти что век еще пройдет
В безумной красной свистопляске,
Пока для всех не станет ясно –
Поправший Бога, мертв народ…

Возможно, думал о другом
Художник в годы лихолетья,
А взгляд мой символы отметил
И вместе их собрал потом…

Но что-то в творчестве его
Меня тревожило, как  жало,
Цвет  красный – это  слишком мало –
Без смысла нет в нем ничего…

---------------------------------
на фото: картина худ. Р.Р.Фалька "Красная мебель", 1920 г.

Иногда творение художника содержит в себе гораздо больше, чем он сам задумывал. Таков закон настоящего творчества, которое от Творца. Творчество многомерно и антиномично. В нем всегда присутствует несколько слоев, первый из которых - всегда на поверхности. А дальше начинается сложный и вдохновенный процесс взаимопроникновения, угадывания, обретения истинного смысла. Фальк написал свою картину "Красная мебель" в 1920 г.  - в переломный, трагический  момент истории нашей страны, переживая личную трагедию. Конечно, это не могло не повлиять на его живопись. Его картина никого не оставляла равнодушным, ее пытались толковать по-разному. Свою версию я попыталась выразить в стихотворении.
"Красная мебель" потрясла меня сразу, как только я увидела ее в Третьяковке. "В живую" - полотно удивительно притягательно. Красный там буйствует различными оттенками, которые художник намеренно подчеркивает черным. Это яркое, но траурное сочетание таит в себе невыразимую тревогу. Я чувствовала в картине какую-то тайну, которую мне предстояло разгадать для себя. В молодости я дневала и ночевала в Третьяковке и ИЗО и никогда не упускала возможности посмотреть свой набор дорогих для меня картин, среди которых была и "Красная мебель". Конечно, я узнала, что могла о художнике и его творчестве, но это никак меня не приближало к разгадке картины. Не буду писать о том, что художник считал основным в живописи, о его биографии - об этом достаточно написано.  Напишу о начале нынешней осени. Об одном из воскресных дней, когда мы с мужем и двумя нашими друзьями отправились из нашего Всехсвятского храма сразу после литургии, отслуженной моим мужем, в дом-музей отца Сергия Дурылина  О нашем визите мы договорились заранее, т.к. были очень дружны с директором музея - бывшим оперным певцом - Геннадием Васильевичем Лебедевым. Поэтому, зная гостеприимство хозяев, я заранее напекла пирогов с яблоками и капустой. О Геннадии Васильевиче  надо сказать несколько слов, т.к. человек он замечательный, необыкновенно преданный своему делу и памяти отца Сергия. Мы с ним познакомились на поминках дочери художника М.В.Нестерова - Натальи Михайловны Нестеровой-Булгаковой и с тех пор поддерживали самые теплые дружеские отношения http://www.stihi.ru/2010/11/15/8189 Он стал директором в те времена, когда музейное дело почти не финансировалось и было ему совершенно незнакомо. Умерла жена о. Сергия Дурылина и дом стал домом-музеем. Надо было поддерживать жизнь в уже нежилом доме, кормить собак и кошек, ухаживать за садом, ремонтировать дом. А штат составляли всего три женщины. Геннадий Васильевич  в те времена, чтобы не ограбили музей, ночевал там на коротеньком сундучке в коридорчике, т.к. и думать не мог покуситься лечь на кровать о. Сергия или м.Ирины. У отца Сергия была замечательная библиотека, в которую входили и его работы по искусствоведению, истории театра и богословию. К слову скажу, что в свое время при жизни матушки Ирины нам предлагали купить эту библиотеку (хозяйки - матушка с сестрой очень нуждались в 90-е), но и нам не на что было ее выкупить, так что на наше всеобщее счастье, библиотеку никто не купил и теперь она - гордость музея, помимо замечательных предметов старины и картин, хранящихся там. Дом музея  построен из остатков Страстного монастыря, которые после его разрушения увидела м.Ирина и по милости Божьей, вывезла в Болшево. А уже через три месяца - дом был почти готов. Дом с верандами, мезонином и балконом-террасой второго этажа. В этом доме побывало много известных людей столицы, но в основном, он служил пристанищем для верующей интеллигенции Москвы. Тем, кто не мог исповедовать веру открыто - дом о. Сергия давал возможность тайно ее исповедовать и причащаться. Таким образом здесь постоянно бывал друг о.Сергия - наш великий художник  Михаил Васильевич Нестеров, актриса Яблочкина, певица Обухова и многие другие, в том числе - художник Роберт Рафаилович Фальк. В доме-музея хранятся личные вещи этих людей, в т.ч. их картины...
Геннадий Васильевич, открыл для нашей машины  ворота усадьбы, мы познакомили его с нашими друзьями - профессором  Александром Николаевичем Козыриным  и режиссером-балетмейстером, писателем и поэтом - Андреем Святославовичем Кузнецовым-Вечесловым    http://www.stihi.ru/2011/03/15/420   и, прихватив пироги, направились к дому-музею. Геннадий Васильевич провел блестящую экскурсию для наших гостей по дому и саду (показал березу, под которой  пела Обухова), рассказал много забавных случаев, связанных с жизнью о. Сергия Дурылина. Звучали имена известных людей, художников, в т.ч. Роберта Фалька, поздние картины которого висели в гостиной над девичьей кроваткой матушки Ирины (у них с о. Сергием был так наз. "духовный брак" по благословению теперь уже священномученика о. Алексия Мечева, который был его духовником и благословлял, как и некоторые епископы женщин на фиктивные браки, ради поддержания духовенства в изгнании).  Поздние работы Фалька очень отличаются от его ранних работ. Есть в них какая-то простота и ясность. Они наполнены каким-то внутренним светом. Светом обретенной истинной веры. Мы коснулись за чаем личности и творчества Роберта Рафаиловича, поговорили и о "Красной мебели". Я подумала тогда, что сейчас для меня прояснилась идея картины, даже если Фальк и не думал о ней, как об основной...но это то же, что "Купание красного коня" Петрова-Водкина и работы других художников, которые отражали не только время, но и глубинные вещи, происходящие во времени, возможно, об этом и не подозревая, т.к. их вела рука Божия. Сейчас, когда я почти сорок лет являюсь христианкой, я удивляюсь тому, как раньше не замечала явных эсхатологических символов в картине, столько раз ее пристально разглядывая. Видно всему свое время. Нельзя не заметить удивительной формы стол на одной ножке. Но если, присмотреться, то он похож на огромный потир, только вместо капы - гроб, полуприкрытый пеленой-плащаницей (салфетка). Если воспринимать отражение на столе, как углубление, то отражение бутылки уже похоже на чашу или жертвенный кубок. Но тот же гроб похож и на ясли младенца Христа в их традиционном иконописном изображении. Тогда картина обретает зловещий смысл - около невинной жертвы сгрудились кровавые некто. Их безликость в виде пустых кресел, усугубляет ужас трагедии. Их напряженные, так и хочется сказать  - позы, напоминают людей, вцепившихся в ручки подлокотников. И все это создает иллюзию движения вокруг невинной жертвы. Художник как бы рассекает черной бутылкой пространство картины...и диван уже не читается, как диван: его часть слева от бутылки уже - скрючившаяся безликая фигура в нелепом колпаке... Вторая часть дивана - справа от бутылки выглядит огромным монстром с торчащими ушами... Художник мог бы взять более длинную или более короткую бутылку, но тогда не было бы такого эффекта двойственности в картине. Судя по всему, он думал над этим и хотел добиться этого эффекта, т.к. горлышко мрачной  бутылки просто срезано его кистью по контуру кресла... Во всем чувствуется напряженное ожидание, недоброе ожидание, подчеркнутое предполагаемыми бликами от огня, вероятно, камина.... но в данном контексте они воспринимаются, как языки адского пламени... Все напоминает сумасшедшую фантасмагорию...какую-то дьявольскую пародию на евангельские сюжеты...Противостояние красно-черного и белого, думаю легко читалось современниками. Недавно в Риме я видела на капитолийском холме раскоп древней церкви,  там в алтарной апсиде было редкое по иконографии изображение Христа в гробу, как в чаше, называемое "Не рыдай мене Мати, зряще во гробе..." Это песнопение поется на Пасху и говорит о будущем воскресении Христа. Такое изображение в России я видела только в храме Ростова Ярославского. Внезапно, за разговором и чаем, все сложилось в голове, как пазлы. Я подумала, что надо бы написать об этом, хотя бы из уважения к Роберту Фальку, но отложила до лучших времен. Вчера увидела здесь на сайте стихи, посвященные "Красной мебели" и решила, что, больше тянуть не буду. Но ни одно доброе дело (смею думать, я об этой публикации) не проходит без искушения, вот и я написала, на мой взгляд, неплохую заметку, но при загрузке, все пропало. Отчаяние мое было велико, т.к. одно дело писать по вдохновению, а другое - писать заново уже без него. Наверное, сейчас это и выглядит по-другому, и читается тяжелее из-за сумбурности изложения, да простят меня читатели, если они дочитают до этого места. Написала заново я не из-за себя, а из-за Фалька и еще из-за какой-то почти маниакальной уверенности, что моя догадка, если не во всем, то хоть в некоторых деталях недалека от истины. Одно утешает, что когда-нибудь каждый из нас сможет задать вопрос о "Красной мебели" лично Роберту Рафаиловичу. Но это, как говорится, вопрос веры.