Тени Прошлого 1

               Наутро я оставил Скумберлата в замке, и поехал за своими вещами и неугомонной Натакруной. Явно довольная, она бегала вокруг и помогала мне собираться. Глядя на её наивную, чистую, почти детскую радость, я потеплел сердцем – к чему роптать на судьбу, когда рядом со мной два любящих сердца. С таким настроением я покинул отца, и начал самостоятельную жизнь.
               Стеснённые в средствах, мы выживали, как могли. Расположившись неподалёку от леса, мы не испытывали недостатка в топливе. Мейвис подрабатывал своим ремеслом, а Натакруна, не уставая радоваться тому, что наконец-то она со мной, вкладывала душу в уборку и приготовление еды.
               Наша жизнь начала было входить в спокойное русло, как неожиданно оправдалась любимая поговорка Мейвиса о том, что «то, что для мужчины – точка, для женщины – многоточие». Натакруна начала молить о ребёнке, уверяя, что воспитает его одна, не тревожа меня ничем.
               Пришлось рассказать ей ровно столько, сколько потребовалось, чтобы она от меня отстала.  В очередной раз промочив насквозь свой носовой платок, моя верная Натакруна успокоилась, и с тех пор в наших отношениях наступило относительное равновесие. И хотя мысли о ребенке – крошечной, ангелоподобной малютке, посещали её не реже прежнего, Натакруна теперь докучала этими просьбами не мне, а Творцу...
              …Время от времени приезжал мой любимый Дар Ламансвиер. Мы со Латом были очень счастливы, и Дар не упрекал нас в этом. Он часто привозил что-нибудь поесть и попить, и теперь по вечерам часто уединялся с Мейвисом, усугубляя свои пространные речи терпким вином.
               Нас часто навещала Завелена. Она немного помогала Натакруне по хозяйству, а заодно рассказывала про Хантазарида, про мастерскую, все последние новости и сплетни. Лат слушал её очень внимательно.  Почти вся его жизнь, пусть полная лишений и жестокости, прошла в мастерской. А по ночам мы все забирались в одну постель, и затаив дыхание, прислушивались к скрипам и шорохам старого замка.


               Обычно Натакруна вставала раньше всех и бежала вниз, чтобы приготовить завтрак, но в тот день мы проспали. Лат с Завеленой торопились на примерку к клиентке. Завелена уже стояла в дверях, а Лат был ещё неодет, когда Натакруна позвала нас перекусить:
               - Уже все готово! Готово!!! Не уходите без завтрака!!!
              Я вышел на галерею и увидел, как Натакруна, ухватившись за край огромной дымящейся сковороды, несётся к столу. Яичница недовольно шкворчала и чихала раскалённым маслом. Несколько капель долетело до нежной щеки девушки, и она, едва не упустив сковороду, почти выронила её на стол.
               -Горячо! Ой!.. Картошка! Картошечка убежала!!!
И девушка, горестно вздыхая и недовольно бормоча, полезла её доставать куда-то под лестницу. Лат выбежал из залы, и, застёгиваясь на ходу, поцеловал меня в нос.
               - Все, любимый, у меня уже нет времени на завтрак. Ешьте без меня. Мы в городе что-нибудь перекусим. Вернемся вечером.
               Проводив Мейвиса и Завелену, я оглянулся в поисках Натакруны. Ее нигде не было. Но зато из-под лестницы доносилась какая-то возня. Я поспешил туда.
               - Смотрите! – Вдруг донеслось откуда-то. – Только тут очень темно!
               И тут я заметил, что в самом темном углу под лестницей была дверь. Она была открыта и в черном проеме маячила фигура.
               - Что ты тут нашла? – Я подошел и заглянул в темный проем.
               - Не нашла, а потеряла! Я полезла за картошкой! Нашла ее под лестницей-то, и тут смотрю – дверь! Подергала - и дверь открылась! И тут ступеньки. Я заглянула, оступилась, и снова выронила картошку эту окаянную! Жалко картошку – это ж с огорода господина Ламансвиера. Это у них там хорошая картошка, байзавельская...
               - Да вон твоя картошка! Ах, погоди. – Я сбегал на кухню и принес свечу.
               - О! – И Натакруна, быстро спустившись до конца, тут же бросилась подбирать свою картошку. – Так! Завтракать!
               - Нет, подожди. Давай посмотрим, что тут.
               - Страшно!
               - А одной лезть было не страшно?!
               - Так тож за картошкой!
               Я улыбнулся, и передал Натакруне свечу.
                «Иммаюл?»
               «Хм-мм... Мрачное подземелье под замком. Какое клише! Кто писал этот сценарий?!»   
               «Старик, мне не нужен твой художественно оформленный сарказм»
               «Та-ак... Подземелье. Старик... Старик. Причем тут старик? О! Зачем старик Гидеалис нагородил такое огромное подземелье?! Аж целых два уровня. Первый уровень – это тюрьма. Второй – недостроенный. Погоди, делаю запрос.»
               Два уровня? Тюрьма? Тут была тюрьма?
               - Смотрите, тут еще одна дверь! – И Натакруна толкнула дверь, но безуспешно.
               Я увидел на двери старый, ржавый замок. Подергал его, и замок развалился у меня в руках. Я навалился на дверь, и она поддалась.
               В лица нам повеяло затхлостью. Натакруна сначала спряталась за меня, но потом любопытство пересилило.
               - Что это? Коридор? Нет, зала! Смотрите!
               Это была не зала. Это была небольшая комната. Свет свечи играл бликами на каменных стенах.
               «... Твой дед был вообще неосмотрительным, резким и вспыльчивым человеком. Он был третьим советником тогдашнего губернатора Дейкерена. При кажущейся незначительной должности в его руках было много судеб. Да и с прислугой он был менее, чем нежен. Вот все, что я знаю.»
               «Дальше, Иммаюл, дальше... Мне нужно знать все, что знает мой папаша.»
               «Мевилд не знал о подземелье. Дугуар Гидеалис велел приводить туда людей тайком, по ночам.»
               Ничего себе. Вот, значит, откуда все эти люди в нашем фамильном замке. Вот как они умерли. Вот почему они тут застряли. Мой дед убивал их в этом подземелье...
               Тут Натакруна метнулась куда-то в угол и подбежала ко мне, держа в руке обломок цепи.
               Я взял у нее тяжелую порванную цепь. И увидел симпатичного молодого человека с длинными волосами и выразительными глазами.
               - Жнец платы за грехи человеческие. Тяжела наша доля, но его – еще тяжелее. Ибо ему придется карать даже тех, кого он любит.
               Я почувствовал тяжелые крылья Иммаюла, обхватившие меня с обеих сторон. И три сверкающих стержня, целившиеся мне в грудь, но вонзившиеся в эти крылья.
               - Бежим! – Я схватил Натакруну за руку и потащил ее наверх. Она охнула, но быстро помчалась за мной.
               Мы выскочили из подземелья, и заперли дверь на засов. У меня закружилась голова, и я прислонился к холодной каменной стене прямо там же, под лестницей. Меня мутило, слова призрака крутились в мозгу и я силился понять, о чем он говорил.
               «Тот молодой человек хотел причинить мне боль. Он хотел мне этим что-то сказать. Зачем ты заслонил меня от боли?»
               «Еще натерпишься!» - Буркнул Иммаюл и исчез.
               Что больше всего поразило меня, так это то, что сверкающие стержни были металлом. Сплавом железа и углерода. То есть это была сталь, причем очень хорошего качества. Я также почувствовал алюминий. Это была легированная сталь, но не труберенская. Удивительный сплав, которого я раньше никогда не встречал.
               Лат и Завелена вернулись домой поздно вечером.
               - Прости меня!!! – И Мейвис бросился перед мной на колени.
               - Дурная голова! – Прокомментировала нахмуренная Завелена, проходя мимо этой сцены.
               - Ты чего? Вставай! – Я поднял своего возлюбленного за плечи. – Что случилось?
               - Я все деньги, что оставались от предыдущего заказа, на ткань потратил!!!
               И Мейвис развернул мятую джуйку. Внутри был сверток другой ткани – невероятно красивой, зеленой, расшитой золотыми нитями.
               - Классно! – Я потрогал ткань. Она была шероховатой на ощупь. – Ну и ладно, потратил и потратил.
               - А есть мы что будем? – Завелена поднялась по лестнице и ходила туда-сюда по галерее.
               - Вон, яйца от завтрака остались. – Отмахнулся я.
               - Я съела яйца. – Тихо сказала Натакруна.
               - Эй! Когда ты согласилась работать у меня за хлеб и воду, яиц в нашем договоре не было!
               Я, конечно же, шутил, но девушка, горько вздохнув, виновато опустила глаза.
               - Да оставь ее в покое. Это я во всем виноват... – Мейвис взял ткань и снова завернул ее в джуйку.
               - Тогда сегодня пойдем ужинать к господину Ламансвиеру.
               - Домиарн! – Крикнула с галереи Завелена - Имей совесть! Что господин Ламансвиер, нанялся нас кормить? Мы за последнюю неделю уже три раза у него столовались!
               - Да он нас любит. И ему все равно нечего делать. Мои друзья – ваши друзья.
               При этой моей фразе Мейвис посветлел.
               - Представляешь, друг мой, пришли мы сегодня к этой женщине, красивой такой госпоже, обмеряли ее, и заказала она нам платье, да чтобы непременно было зеленое. Бегали мы, бегали по городу – всех поставщиков Хантазарида обегали – ни у кого нет такой ткани. И тут Завелена говорит – а вот к Танарану мы еще не ходили. А я не люблю Танарана               
               – у него хоть все редкое и качественное, но зато невероятно дорогое. Ну, делать нечего, пошли мы к нему, и представляешь – у него нашлась такая ткань! Но стоила не бей лежачего - ползолотых за локоть!!!
               - И он потратил все наши деньги!!! – Вставила Завелена с галереи.
               - Да. – Вздохнул Лат. - Но зато – зато она пообещала хорошо заплатить, когда закончим – раз, и еще будет платить по два укостника накидных в день, пока мы будем это платье ей шить!!
               Лат с Завеленой ушли наверх, обсуждая свой новый проект, и, очевидно, они для себя уже все решили. И мне настало время подумать, что и как собирался дальше делать в жизни я сам.