От Сталинграда до Люксембурга ч. 3 Сильные духом!

   
                СТАЛЬНАЯ ИЗЛУЧИНА ДОНА

         23 июля. 
         Загрохотала, заходила излучина Дона неистовыми, яростными боями. То Паулюс двинул свою 6-ю армию на правом берегу Дона. В мощное наступление! 
      Раздавить, сравнять с землей зарывшуюся в траншеи и окопы строптивую 62-ю армию!   
      Окружить её в направлении на Калач, захватить переправу через Дон и на полном ходу прорваться к желанной Волге! Взять Сталинград!

      И они шли, катили, валили сплошной массой, словно черные грозовые тучи над степью. 
      В бой твердо пошли 17 отменно вооруженных и укомплектованных немецких дивизий!       
      И вот два корпуса уверенно вышли на рубеж станица Клетская-Слепихин для атаки правого фланга 62-й армии.    
      Пехота шла налегке,чуть ли не играичи, засучив рукава, заткнув пилотки за поясные ремни, посвистывая. Сзади  гудели многочисленные грузовики со снаряжением, громадные автоцистерны с питьевой водой…

      Зацепился зубами за передний край обороны в раскаленной степи 91-й стрелковый полк. Здесь, в пыли, поте и крови, дрался взвод лейтенанта Бичехвоста.   
       Немцы для натиска применили новую тактику, в которой главную роль отводили танковым подразделениям. Наша оборона вначале сминалась мощным напором бронированных чудовищ, а затем уничтожалась стремительно идущими за ними автоматчиками-пехотинцами.   
      Вот около тридцати немецких танков, изрыгая клубы вонючего дыма и огня, врезаются железом в  рубежи 33-й дивизии. Зловеще лязгают по опаленной земле гусеницы, под ними трещат головы и кости убитых. Среди мертвецов судорожно ползали пробитые пулями, контуженные раненые. 
      - Эй, хлопцы, все живые? Не раскисать, не падать духом! Приготовить гранаты и бутылки! Позицию не оставлять! - кричит вжавшимся в окопы и траншеи охрипший Федор Бичехвост…

      К вечеру вал боя гулко покатился дальше, обогнув его взвод. Придерживая автомат, он хмуро огляделся.
      На покореженной разрывами земле, приткнувшись то в разбитых окопах, то разметавшись на горькой от полыни степи, лежали с прострелянной грудью, оторванными конечностями бездыханные солдаты, с застывшиим взглядом вдаль.
      Они словно глядели туда, на запад, откуда из ужасной агрессивной страны пришла к ним сама смерть. Сбитые ею, валялись осиротевшие выгоревшие пилотки.
      Оставшиеся в живых молча собрали окровавленные, смешанные с землей, еще теплые куски тел своих товарищей, снесли вместе с трупами и засыпали землей в воронках от бомб.
     Постояли над холмиком, стянув с голов пилотки и каски. Расходились. Только дрогнули лица в пороховой копоти, в подтеках пота. Разве к смерти привыкнешь?! Привыкали…
      Мертвое пространство окружало эти позиции.

       «23  июля немцы навалились на нас несколькими дивизиями при протяженности нашего фронта двадцать два километра. На правом фланге прорвались танки, а на левом отошел сосед», вспоминал  Александр Утвенко, командир родной отцовской 33-й дивизии.
      Южнее станицы Клетской, завывая моторами, перли на 84-й стрелковый полк той дивизии тридцать плюющихся смертельным огнем танков. Но им не повезло. На высотке оказались четыре бронебойщика П.Болото, П.Самойлов, Е.Беликов и К.Алейников. Выставив из окопов два длинных противотанковых ружья, открыли прицельный огонь. Раз за разом выстрел, еще, и еще… Подбили с десяток танков! Оставшиеся машины не выдержали -  и повернули обратно.      
         
      33-я дивизия продолжает в остервенелых боях отбиваться от яростного напора пехоты и танков. 
       Каждую бугор, каждую балку бойцы превращали в оборонительный рубеж. Попытки немцев выбить их приводила к тому, что продвижение вперед замедливалось или вообще останавливалось.
      Шесть суток (!) пришлось затратить немцкой армии на преодоление 70 километров к главной полосе обороны, что дало нашим войскам немалый выигрыш.
      В это дорогое время главные силы Сталинградского фронта использовали для укрепления обороны на главном, ключевом рубеже.
 
      Спору нет, вермахт был лучше подготовлен и отборной техникой и войсками и полководцами – и раз за разом взламывал нашу оборону.
      Однако бойцы отчаянно бились за каждую пядь своей земли…
      Командующий 62-й армией Чуйков, сказал о них: «В донских степях они приняли боевое крещение. Они познали тяжесть и горечь отступления, но не дрогнули духом, первые неудачи не подорвали у них веру в свои силы. Они отступали с боями, сдерживая натиск врага, о силе которого они порой не имели представления».
      Это он, Чуйков, при назначении его потом на должность командующего, поклялся отстоять Сталинград или за него погибнуть. Воины его армии слово, данное своим командиром, сдержали. 
 
       24 июля.
      Отец скупо вспоминал, что с утра стояла страшная жара, и весь день хотелось пить! С водой было туго. Хотя в низинах балок они вырыли  ямы и черпали едва сочившуюся влагу. По его указанию солдаты углубили окопы, еще глубже зарылись в землю, «как суслики в степи».

      Гитлеровцы обрушили на них плотный огонь артиллерии и минометов. Затем пикировали до самой земли бомбардировщики. Ссыпались бомбы из идущих волна за волной самолетов. В воздухе ужасно выло, то летчики для устрашения сбрасывали  колеса тракторов, дырявые бочки, изогнутые рельсы. 
       В высоком бурьяне осколки бомб с треском  шелестели, срезали, как бритвой землю на брустверах.
       А наших истребителей видно не было...
       Солдаты, скрючившись в окопах и отплевывая  землю, крыли матюгами, куда же подевалась эти «сталинские орлы», сволочи!

                СТОЯЛ АД КРОМЕШНЫЙ!

       Отец помнит как, на них оглушенных, но не смятых, в полный рост пошли серые цепи гитлеровцев. Наваливались под прикрытием бьющих огнем танков и бронемашин. Фрицы буквально поливали их яростным огнем.
       Вперед с грохотом вырвался танк, налетел на окопы и, работая одной гусеницей, закрутился на месте, разметывая в стороны землю и выбрасывая из-под себя кровавые ошметки человеческих тел... Пока кто-то не вдарил по нему бутылкой с зажигательной смесью. Обволакиваясь нефтяным дымом, танк загорелся, змейками побежал по броне огонь…
      Очередную атаку его взвод отбил. Вымотанные боем солдаты валились вповалку. Просвечивали дыры в галифе на коленях, сползли обмотки, резало в глазах от дыма. Выдубленные солнцем лица напрасно искали хоть клочок тени.
      Пить! И только пить! Доставленную в термосах кашу ели абы как, вытряхнув из котелков насыпавшуюся землю. Тянули из фляжек теплую воду. Даже во сне хотелось хлебнуть холодной, ломящей зубы водицы.   
   
       Несмотря на ожесточенное сопротивление, немцам удалось выйти к правому берегу Дона в районе Каменской, недалече от Калача. Их танки, довольно урча моторами, с ревом и лязгом вылезали к прохладным берегам Дона.
      Теперь левый фланг 62-й армии крепко охватили войска неприятеля, который стремился полностью окружить армию - и уничтожить её. Тогда бы путь на желанный город Сталина на Волге был открыт! 

        Немцы крушили по окопам, по слабеньким  укрытиям, бомбами. Они захватывали  укрепления, мокрые от крови  и заваленные трупами солдат, которых просто перебили из орудий и минометов. Погибли многие, но не побежали.
       - Да как же так, - вспоминал на склоне лет отец, - отдать немцу свою землю? Здесь бился мой покойный отец за Царицын. Здесь дрался дядя Калистрат, его друг. Наш сосед красный конник Палашевский... Все они воевали в гражданскую.   
        Несмотря на то, что враг прорвал оборону в излучине Дона, он понес ощутимые потери. На полях боев только с 20-го по 24-е июля подразделения 33-ей дивизии уничтожили, вывели из строя около сотни танков, более двадцати автомашин с пехотой и две минометные батареи.

          Взгляд немецкого генерала. Из дневника Ф.Гальдера.
      «Русские всюду сражаются до последнего человека, лишь местами сдаются в плен. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие сбрасывают форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян».
 
        25 июля.
       Сталин ходил по кабинету – напряженно думал. Наступило роковое число, на которое Гитлер планировал захватить город, носящий его имя. Нет, не получится ничего у того! Ему постоянно докладывают - на подступах к Сталинграду идут ожесточенные бои…   
        Да, передовые отряды 62-й армии генерал-майора Колпакчи, в междуречье Чира и Дона, продолжают драться с прорвавшейся в глубину обороны мотопехотой и танков.

       И это было страшно непросто! На одного нашего бойца наваливалось до 5 отменно оснащенных вражеских солдат, а на выстрел одного орудия отвечал залп 9 -10  пушек и минометов противника. Их новые шестиствольные минометы поражали сразу большие участки, выбивая подчистую пехоту. Их танки и самолеты  царили так, что и головы не поднимешь от шквала огня. Ассы  люфтваффе развлекались – гонялись по степи за отдельными машинами и людьми.
      Телефонная связь с передовой нередко была утрачена, что приводило к неразберихе в командовании.
      В окружение немцев попадали целые дивизии, полки и танковые части. Что-то удавалось спасти, но ведь не все… 
 
     Отец вспоминал, что до них, офицеров, доходили отдельные сведения, что кричащее положение создалось в их 33-й дивизии в районе станицы Клетской.
      Оказывается там, несмотря на стойкое сопротивление у хутора Манойлин, в глубину обороны прорвались массой танки и мотопехота. В окружение попали 184 и 192 стрелковые дивизии, а также  84-й и 88-й стрелковый полк их дивизии.
      Более того, ходили слухи, что немцы взяли в клещи 40 танковую бригаду, 644 танковый батальон и три  артиллерийских полка. К тому же многие командиры были убиты, и управление в дивизиях было потеряно. Впоследствии все это оказалось горькой правдой.
     А 33-я гвардейская стрелковая дивизия, собрав людей в кулак, пытаясь-таки контратаковать противника южнее х. Пронин,но вынуждена была отступить. И тоже попала в окружение. 
   
     Взгляд немецкого солдата. Дневник Курта Хоппе.
     «24 июля. Ведем бои с рассвета. Наша задача окружить крупную группировку русских. Нанесли удар на Верхнее-Бузиновку. Наши танки и мотопехота ворвались в село, разгромили два штаба противника. Мы взяли 200 пленных. Русский командир застрелился. Два русских грузовика, полные солдат, быстро поехали через село. Началась дикая перестрелка. Все убиты.
     25 июля. В ночь на 25-е наши части прорвались в глубину обороны русских и замкнули кольцо. В нем оказалось несколько дивизий русских. Нас нещадно бомбила эскадрилья русских».

      А немцы почти достигли переправы у Калача, им осталось преодолеть  до нее нет-ничего, 2-3 километра.
      Контрударами танковых корпусов Сталинградского фронта удалось прорваться к окруженной в  округе хутора Манойлина 192-й и 194-й дивизии  - и отбросить немцев на несколько километров от Калача. 
      Бои там носили неимоверно ожесточенный характер с обеих сторон.
      Направленные по спешному приказу Сталина части танковых армий (еще не успевшие завершить формирование), не могли с дорожного  хода остановить  полностью наступление врага. И пылали факелами  развороченные снарядами, со сбитыми башнями  танки со звездами в полях нескошенной золотистой пшеницы!.. Обугливались на броне и возле гусениц погибшие  русоволосые танкисты в промасленных комбинезонах…

      Сталин, сумрачный как сатана, недовольно морщился – ценою больших потерь лишь слегка  было задержано наступление немцев. Да, наши контрудары сорвали замысел врага полностью окружить и уничтожить бившиеся там войска, не дали ему сходу захватить переправы через Дон и оттянули налет на Сталинград.
     Да уж, генерал 62-й армии Колпакчи не сумел задержать прорвавшиеся в глубину обороны танки и мотопехоту противника. И что же? В окружении оказалось три стрелковых дивизии, три стрелковых полка и танковые части…
      Срочно был отдан приказ – для вывода частей из вражеского кольца направить начальника отдела этой армии К.А. Журавлева. И тот сумел вывести из окружения часть сил… 

       Говоря о 33-й стрелковой дивизии, то она словно щит  62-й армии, выполнила свою сложную задачу, но ценой огромных людских потерь. Сражаясь отчаянно в окружении, приняла на себя сильный удар. И дала возможность этой армии упрочить, подлатать свои шаткие позиции.
       62-я армия своим сопротивлением, (тоже с большими потерями), вынудила  противника развернуть против нее часть главных сил при их  выходе к основному рубежу  Сталинградской обороны. Этим  дала нашим войскам  возможность укрепиться. А затем перейти в мощное контрнаступление, завершившее трагическим для вермахта Сталинградским котлом. 
      Но все это будет потом… в знаменитый день Сталинградской победы 2 февраля 1943 года!
 
         А пока немецкое командование идет во банк - и  усиливают на Сталинградском направлении свою группировку, добавляет  еще два корпуса, армейский и танковый, плюс вводит 8-ю итальянскую армию. 
        Но, как не жаждал Гитлер увидеть к 25 июля 1942 поверженный Сталинград,  город не пал!
    Не получилось у него блицкрига, молниеносной войны! Чтобы похоронить страну российскую.
    Победное вступление хваленой армии Паулюса в Сталинград не состоялось. Потому что солдаты наши продолжали держать кровавую оборону в  смертоносной излучине Дона…
      
        Планы вермахта начали трещать… Удачное наступление 6-й армии Паулюса стало приобретать нехорошие симптомы… 
             
 
           26 июля.
       Но гитлеровцы все равно ликовали! 
      - Ха, наши  танки и  бронетранспортеры с пехтурой прорвали укрепления  злосчастной 62-й армии!
       Да, их наращенный удар оказался сильнее нашей измотанной обороны. Под Суровикино они смяли заграждение 229-й стрелковой дивизии, подавив сопротивление скоростью и яростью атаки. И вечером уже плескались и ныряли в водной глади казачьей реки Чир,вылавливая  на жареху последних гогочущих гусей.

      Советские войска отступили - и с горечью заняли оборону на восточном берегу Дона. 
       Сталин пребывал в гневе, но внешне сдерживался. Он подводит предварительные итоги летней кампании. Они малоутешительны…   Он резко говорит с  военачальниками Ставки, считая их виновными в отступлении Красной Армии.
        Теперь его генералитет вынужден признать, что с потерей Сталинграда и прорыва немцев к Волге страна лишится не только кавказской нефти и южного, краснодарского хлеба. Хуже того, нависает угроза потери Черноморского флота, вступления в войну Турции и Японии на стороне бравурной Германии.

         Жуков, лицо суровое, глаза жесткие, раз за разом настаивал на совещаниях:
         - Необходимо создать за Сталинградом Резервный фронт. Но для этого воинские соединения в большой излучине Дона должны  накрепко держать заслон, чтобы можно было подвезти и накопить огромные резервы.
         Только за их счет можно сконцентрировать силы для будущего удара!
        Сталин, держа трубку в руке, задумался. Согласился:
        - За соблюдение  этой сверхсекретной операции отвечает,- и ткнул   в сторону Берии, - наш НКВД.
        Продолжил:
       - Войска НКВД должны стеной оградить поступающее пополнение, как со стороны фронта, так и со стороны тыла. В места накопления этих войск авиация не должна пропустить ни единого самолета врага. Выгрузку проводить только по ночам…
       Надо скорее выправить катастрофическое положение на подступах под Сталинградом. 
   
         В тревожной  августовской ночи не спиться солдатам в степи той раскаленной донской дуги. Кто-то хрустит в темноте, жует горелые зерна пшеницы. Другие на ощупь чистят винтовки и карабины. 
         Приглушенно говорили:
        - Ишь ты, гады, примолкли фрицы…
        - Как сатаны лезут к Волге, хотя получили по мордасам…
        - Не к добру это, братцы… Немца бьем, а он как саранча опять налетает тучей.
          Хана нам будет…
        - Да погоди ты, не скули, раньше смерти не умирай…

         Федор  Бичехвост, обветренный и продымленный, присел рядом, в кисетах зашуршала махорка. Задымили цигарки-самокрутки. 
       Солдаты просили растолковать им, людям маленьким, почему у немца больше танков, и пушек и самолетов?    
        Неужели мы такие убогие, что по всей стране нету сил людских  да оружия, чтобы остановить этого зверюгу? 
        Мозгов, што ли, у нас не хватает?
        Обидно, аж до самой Волги фриц гонит в шею, сколько же еще драпать?!
        В них-то самих, товарищ лейтенант пусть не сумлевается, земля-то она  здесь свойская, куда с нее уйдешь, крути не крути…

        Разве мог он, офицер, сказать этим рядовым, фронтовым трудягам, всю правду-матку... Что  значит, не там наши командующие собрали в кулак танки да авиацию, и наверное, не угадали наши генералы линию главного удара, а значит, пока немецкие генералы переигрывают наших и выходит, умнее их.
        Он и сам видит, что на передовой мало, ну не хватает опытных младших офицеров. Вон, поглядишь, худенькие командиры, вчерашние школьники с новенькими "кубарями" лейтенантов в петлицах гимнастерки…  А у войны одна правда – кто кого побивает, того и верх. И нынче счет не в нашу пользу. Пока не в нашу…

       Сказать так бойцам, значит посеять среди них сомнение, а то и панику и может кто-то струсить и сбежать. Да и бежали... А ведь идут бои – не время для таких откровений. Да и сам запросто за такие слова угодишь под трибунал. Там особисты, службисты ушлые - враз пришьют пораженчество. С теми не повоюешь… не немцы, так свои прихлопнут… 
       - Хлопцы, скажу вам  так, надо всем нутром защищать страну нашу. Погибнет она, сгинем и мы. Вот вам сказ мой на ночь. Завтра немчура опять дуром  попрет. Не спужаемся, пущай не ждет. А пока прикорните…
         Вдали, за багровым горизонтом, громыхал клубок яростного боя.
         Как они тогда смогли выстоять, читатель?.. 

        Из приказа по 60-й немецкой мотопехотной дивизии за № 166/11.
        "Русские солдаты и младшие командиры очень храбры в бою. Даже отдельная маленькая часть всегда принимает атаку. В связи с этим нельзя допускать человеческого отношения к пленным. Уничтожение противника огнем или холодным оружием должно продолжаться до тех пор, пока противник не станет безопасным... Фанатизм и презрение к смерти делают русских противниками, уничтожение которых обязательно".

                На фото.  Немецкие части движутся н Сталинград

            ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2011/11/01/1064

                ч.4 КРОВАВАЯ КОЛОШМАТИНА