Коммунальное чтиво 21

 Начало  http://www.proza.ru/2011/09/07/615


Тася забилась в кусты внутри трамвайного круга и проворно мешала водку с пивом, предаваясь воспоминаниям.
Как Лика зашла в Тасину комнату и стала что-то подключать к удлинителю, выставив задницу прямо Тасе в нос.
-Убери свою жопу от моего лица!
-У меня что, такая противная жопа? - повернулась к ней сестра, обольстительно улыбаясь.
Вспоминала, как в юности ходила в деревянных туфлях, которые Лика отказалась носить. Как многие годы подряд все бежала и бежала от Семьи, но заколдованный круг снова и снова возвращал ее обратно.
    "Это навсегда" - понимала Тася.- "Дом не отпустит и Семья не выпустит из своих клещей, ведь она необходима им". Вспоминала, как муттер еще в детстве прокляла ее. Может быть, поэтому Тася стала неудачницей и уже не убегает - уползает. Но ее догоняют, бьют и тащат обратно. Муттер охотится на нее под механический хохот Лики. Каждый шаг становится предметом обсуждения, осуждения и насмешек. Ведь она - Тася-дурочка, Тася-лахудра, Тася-посмешище.
    И вот она снова дома - в последний раз. Она вернулась умирать и позволит добить себя, ведь у нее больше нет сил сопротивляться. Каждый раз она начинала сначала, и каждый раз - неудачно.
     Она вспоминала, как муттер плевала ей вслед. Сестра предпочитала харкать в лицо. Вспоминала, как в школе мерзкий пацан Лешка высморкал зеленую соплю прямо на Тасину тетрадку. Молча смахнув на пол эту мерзость, Тася продолжала писать контрольную, даже не подняв глаза. Нужно терпеть, ведь она- чмо, человек морально опущенный. Ее нельзя защищать, иначе станешь таким же. Да ей и в голову бы не пришло возмутиться.
   Карла с бородой будет плевать ей в лицо вечно. Потом эта Карла родит такого же уебка, он подрастет и тоже будет издеваться над Тасей, которой некуда бежать. А муттер будет злобно хохотать:"правильно, так ее"!
Тася вспоминала,как ее невзлюбил дед. Когда она начала взрослеть, он стал врываться к ней в комнату во время переодевания. Тася передала ему через бабушку, что повесит на свою комнатенку замок. В ответ дед передал через бабушку, что в таком случае он ее вместе с этим замком вышвырнет на улицу.
     Вспомнила, как дед морил голодом парализованную бабку. Как его самого довели до самоубийства. Бабку схарчили первой, следом истребили деда. Настала очередь Таси. Она еще молода, ей только тридцать. Все впереди.
    
     В это время слегка нетрезвая муттер уже не могла сдерживать себя:"Митенька, я давно хочу спрсить, а что, эти вот длинные волосы, которые вы собираете таким бабьим движением, они что-то символизируют? Может быть, вашу половую ориентацию? По-моему, вы при ходьбе оттопыриваете попку весьма характерным образом"!
-С-сука! Митя схватил ее за волосы и потащил. Она успела расцарапать ему руки своим маникюром, но он не почувствовал боли. Хорошенько треснув ее головой об угол, он быстро заклеил ей рот клейкой лентой,  связал ей руки и ноги и усадил на раскаленную электроплиту. Муттер пришла в сознание очень быстро, с замечательной скоростью поджариваясь. Запахло шашлычком и паленым волосом, к этому букету прибавилась вонь от плавящейся синтетики белья. В общем, вонь поднялась просто великолепная.
    Митя быстро покидал свои вещи в сумку и рванул прочь из квартиры.
Муттер умерла в больнице через две недели. Тася успела поставить большую и искреннюю свечку в церкви за ее здоровье. Митя лишь закрепил достижение и ушел, напевая:

"...Дверь закрыта на десять проклятий,
я себя перепрятал в матрешку.
По кусочкам зеркальных понятий
увела в бесконечность дорожка.

Так закончилось глупое детство,
затаились веселые раны.
Отгремела война, и из леса
возвращались домой партизаны."

Тася наливала очередной стакан и тихо напевала:

"...Если нам удастся, мы до ночи не вернемся в клетку.
Мы должны уметь за две секунды зарываться в землю.
чтоб остаться там лежать, когда по нам поедут серые машины..."

Ей не хотелось возвращаться не только до ночи, ей вообще не хотелось возвращаться домой, туда, где воняет Карлица, дверная ручка ломает пальцы, и муттер контролирует каждый шаг. В юности Тася искала тепла у мужчин, вместо тепла получила секс, унижения и насмешки. Интерес к плотским утехам был утрачен полностью, когда она поняла, что ею будут только пользоваться. Муттер подгадила и здесь. Проклятье распространялось абсолютно на все.
Выхода нет и не будет.
    Тася приняла очередной стакан и вдруг увидела, что развалины снова стали меняться буквально на глазах. Появилась дверь,  и на этот раз Тася не испугалась, а поднялась и пошла, сжав в руке ключ. Он подошел, и дверь открылась. Больше Тасю никто и никогда не видел.