В городе любой сложности

В городе любой сложности всё и все построены
На связях, примитивных взаимосвязях: машины
Связаны с дорогами, дома и фундаменты, люди
С деньгами и обязанностями, кто без зубов,
Кто к стоматологу, произношение от зубов, пьяницы
И стакан, самолёты и аэродром, бездомные в
подвалах.

Намного красочней такая обыкновенная связь
Как Солнце и Луна; первая тянет за собой дугу-недотрогу
Бескровную, а та – давит ночью и заключает, сначала в раму,
Размывая блеском, а потом безысходно до утра хоронит
В горизонте, плодит звёзды, а те – созвездия, восхищающие
романтиков до первых лучей.

И тут человек – или квадратик белый на бесконечно чёрном,
Или наоборот – белое, но ворона. Удачен расклад, когда фотограф
И ценит память и интроспективно галереи углубляет.
Хуже когда писатель с миллионным гонораром, но бездарный,
Относительно неизвестного, идеально вписавшегося жертвой
в искусство.

Мир не сказочен; человек целостен, если не отдаёт ничего пространству
И его усваивает желудком, кишками, глазами, ртом, позвоночником.
Находясь же в плоскости творчества любого нрава, а это именно
Плоскость – она его сужает, согласно логике времени, и неважно
Насколько часы отрицаешь... отдавая не просто тело, а душу вместе
С миром во зрении – не-человек распадается, от того всё незаметней
И уже его общение, но шире представления.

От того я ненавижу людей, а они почти все люди, красующиеся в
Ничегонеделании, одеждой или нескромно фотосессией, напрягаясь
Только в туалете... да и вообще, всасывателей бытия, данного за плату, –
Именно отдавать, а не потреблять, рискуя всяким запасом...
Вот и выходит картина неблагоприятная для будущего ближайших эпох,
Которым придётся коротать прямохождение на кучах распада.

Один человек не изменит ситуацию, и подло рассчитывать на гениальное
Вмешательство, продавливая диван, в то время как энергии колоссальные
Продавливают в недалёком космическом – дыры, способные снести всё к чертям.
Не устаю говорить – объединяться желательно, и даже если от рождения
Человек – паразит, чьё поведение Вселенную не радует, то он может,
как минимум им не быть...

Время необратимо ускоряет наше исчезновение, если исключить
Фантастические бредни, дарящие лишь временное успокоение.
Это можно сравнить с N-ым числом людей на вокзале, ожидающих поезда,
Ведущего в конец, но уезжать не хотят, но стоят как статуи, не в силах
Шевельнуться, отойти от розовых позиций, а писк колёс и стук – всё ближе... и.
И вот уже он проносится вместе с дождём и ветром со скоростью света, унося
Его в небытие, где эхо слова отдаётся за исчезающим осознанием, «поздно».