Чужое счастье

Однажды счастье куда-то убежало. Не нарочно, а как молоко: само не заметило - как так получилось. Бежит счастье радостное, смеётся, думает, что всем от него хорошо. Не знает, что оно – чужое. Было бы своим – другое дело, а чужое – оно и есть чужое.
Приветствует всех, ручкой машет, как космонавт, помахало – и дальше бежит. И в ответ все ему улыбаются, машут платочками, потом расходятся и слёзки украдкой утирают, чтоб оно не заметило и не стало приставать с расспросами: что да почему. И так тошно.
Добегалось. Упало в овраг. Прямо жабе на голову свалилось. Лежит жаба с разбитой головой, от счастья помирает, стонет. Испугалось счастье, кричит:
- Давай, помогу! Извини, пожалуйста, я нечаянно.
Не послушалась жаба: бросилась в ручей, несчастная. Спряталась под водой за камушком, глаза выпученные лапками прикрыла, водорослью прикинулась.
А счастье расстраиваться не умеет. Ну, не надо – так и не надо. И поскакало себе наверх. Выбралось из оврага, огляделось: кого бы осчастливить? А всюду визг, шум, трам-тарарам. Разбегается народ кто куда! Не хотят, чтобы с ними как с жабой обошлись.
Осталось в чистом поле одно дикое счастье. Стоит себе, ухахатывается. Ни о ком голова не болит.
Вдруг ветер налетел, тучу пригнал. Дождь хлынул. А следом и снег пошёл. Промокло счастье, продрогло, сморщилось. Не смеётся уже. Раскаялось. Куда от себя деться – не знает.   Стыдно стало ему, что оно себя так вело. Чувствует, что пропадает совсем.
Заметили люди, звери и птички небесные, что счастье пропадает. Пожалели, вернулись, от ветра заслонили, теплом своим обогрели. Даже жаба приковыляла с перевязанной головой. И растаяла туча.  И угомонился ветер. И стало счастье для всех, кто его спасал, своим. Родным. Выстраданным.
Не убегает оно теперь никуда. Счастливое. Тут живёт. Рядом. Зачем убегать? От добра добра не ищут.