Габаритные огни

     "…Тихо сам с собою, тихо сам с собою, я веду бесе..эду..  ", - выводил Степан Скачков мелодию известной песни. Настроение у него было задумчивое, лирическое…
     Час назад была поломка. Ставил новый ремень вентилятора, старый порвало в лоскуты.  Проколупался минут сорок… Сменил-таки,  хоть дело уже в темноту зашло. Хорошо, что  ремень был, а то бы крышка, привет, Вася! Иди его найди, ремень, на дороге. А если у кого и есть, счас он тебе его задарма отдаст. Рублей  пять или бутылка, не меньше. Ну почему просто так не помочь, мол, на  тебе, Степан Егорыч,  ремень, пользуйся,  Б-г даст, сочтемся. Нет, ждать не хотят, пока сочтемся -давай счас и гони тити - мити. Конечно, если свой попадется или просто мужик добрый, тот даст, ясное дело. Ну, а добрых- то счас…  Есть, конечно, чего греха таить, при социализме живем, зря говорить не надо…  Добрые есть, и помогут, конечно, ежели остановятся, когда голосуешь…
        Степан, к примеру, всегда останавливался. Мог бы, конечно, себя обмануть, отговориться:  "Нет времени, срочный груз, то да се". Потом, все одно,  маялся  бы и был с собой не в ладах.  Дело проверенное…
      Начался мелкий дождь, Степан включил "дворники".  Щиток приборов привычно светился в темноте кабины. Скоро Труд-поселок, а там до дома рукой подать, километров пятнадцать. За поворотом фары КАМАЗа выхватили из темноты ЗИЛок, стоявший на обочине…  Капот открыт, шофера не видно. Степан тут же определил по номеру, что  ЗИЛок  Витьки Почивалова. А этот Витька известный жмот. Такой козел… вааще! Вот, к примеру,  в получку немного позволили себе по маленькой, по той, что семечки продают,  по крохотульке… Не то, чтоб глаза налить, а так, символично, для запаха. За пивом, ясное дело, разговоры. Кто про что. Степан рассказал про японского императора- микадо…  Слышал, что у этого микады площадь одной комнаты не превышает девяти метров, как у всех  простых японцев. Витька все время его перебивал. "Микадо, - говорит, - это японская борьба, а император там не микадо, а Хирохито или может как  по-другому, но точно Хирохитой зовут "…
       И, главное, лезет со своим Хирохитой, доказывает… Ну, не козел!? И вообще, самый лучший солдат - это русский, а на втором месте -  японец… Японец -  послушный, это раз;  для него приказ начальника - закон для подчиненного.  Не пьет - это два…
       Тут,  конечно,  заспорили. Кто-то сказал, что сейчас не пьет только телеграфный столб. Кто-то добавил: " Зато у него много связей, у столба"…
Уже заговорили совсем про другое и забыли, с чего начали, когда   вдруг, закосевший  Степан, дождавшись паузы, зло посмотрел на Витьку и с угрозой произнес:
      - А  все-таки, в Японии император  - микадо , и жилплощадь в его каждой комнате не более девяти метров, Сенкевич по ящику рассказывал…
      Тут Витька совсем Степана обидел.
      - Ты… Поршень от стакана отличить не можешь, а туда же -  микадо, микадо. Ну и хрен с ним, с микадой, пусть будет микадо. Но это кто же  поверит, что у императора комната девять метров. Неужто не наворовал  хотя бы на пятнадцать…
      - Ты сам ворюга, - вскипел Степан.
      - Я чего, я как все. Это ты чистенький  у нас ходишь. А может у тебя просто очко играет? Может боисся?
  Степа  вообще-то спокойный, когда выпьет, но этого не стерпел…
       - Счас, - говорит, - у тебя самого заиграет.
Еле-еле этого Витьку отняли. Степан сгреб его в охапку и хотел в пруд кинуть. И чего этот Витька -дохляк  залупаться начал, видно рамсы попутал, бедолага. Степан-то  вон амбал какой. Недаром его погоняло - Большой Скачок. Один водила презрительно бросил Витьке: "А шавка знать сильна, что лает на Скачка!"
"Ну-ну, - подумал Степан, увидев Витькин ЗИЛ, - загорай здесь хоть до завтра!  У этого жмота зимой снега не выпросишь… Козлина!"
       Степан сильней нажал на педаль газа, и КАМАЗ, урча, как огромный кот, провалился в открывшийся спуск.
        - Хитяевская балка, – мелькнуло в голове. - Зря я его все-таки не искупал. Все,  мол,  воруют. Почему все! Всех не замараешь. Выпивают почти все, а воруют не все. Для этого натура нужна. Как у этого обормота…  Козлина!  Пусть теперь позагорает под дождем, для профилактики...
        Из-за поворота показалось Копытово. Степан глянул на часы – пол- одиннадцатого. Он заехал в проулок рядом с домом и заглушил двигатель. Спрыгнул на землю, лицо обдало прохладой. Степан потянулся и помахал руками, чтобы размяться. Затем обошел грузовик и проверил скаты.
       Дома еще только собирались ложиться. Жена накрыла на стол. Степан помыл руки, сел.  Борщ аппетитно дымился. В тарелке, как айсберг,  маячил солидный кусок мяса. Степан отхлебнул несколько ложек. Задумался. Потом отодвинул тарелку, схватил куртку и выскочил из дома. Жена выбежала за ним.
      - Ты куда, черт, на ночь-то  глядя?! – крикнула  она.
      - Я быстро, Нин. Одна нога тут, другая там!
      - Я с тобой, гад…
Не  обращая внимания на  крики жены, Степан завел мотор и, не разворачиваясь, другой дорогой, через соседнюю улицу, поехал обратно к Витьке Почивалову.
       Кто ездил ночью, тот знает, что это такое. Степану казалось, что он летит, как ангел. Нет КАМАЗа, нет колес, а  только невидимые крылья, которые несут его вперед. Дорога  пуста. Степан гнал машину рискованно,  не сбрасывая скорости на поворотах. На душе у него  было  легко. Вот и Труд - поселок, за ним Хитяевская балка. Забравшись на подъем, за поворотом Степан увидел знакомый ЗИЛ. Он остановил грузовик. Спрыгнул на землю и подошел к самосвалу. Поднял валявшуюся  рядом кепку и приоткрыл дверь кабины.   Витька, развалившись на сиденьях, спал, как убитый…  В кабине витал дьявольский винный дух -  хоть закусывай.
       Степан растерянно потоптался около самосвала, затем пошел к своей машине.   На полпути  заметил, что держит в руке Витькину кепку. Вернулся…  Включил габаритные огни Витькиного  ЗИЛа… И со злостью  закинул кепку в кабину.
       - Вот же гад!… Ну, не козел?!!
       Степан сел в свой дальнобойный КАМАЗ, развернул его носом к дому и нажал на педаль газа…

1983 г.