Пытаясь познать Бога

Не претендуя на лавры богослова и отнюдь не выдавая свое мнение за истину в последней инстанции, все же выскажу пару замечаний об отношениях человека с Богом.

Для Ислама - Бог строгий судья.
Исламский Бог справедлив, Он строго наказывает неправедных и награждает следующих Его воле.
Здесь все достаточно просто – раб Аллаха должен выполнять Его волю, не оскорбляя Его рассуждениями.

Отношения римо-католиков с Богом имеют характер, так сказать, юридический, договорный: человек отдает Богу некие добрые дела, должные заслуги, а взамен получает от Него Царство Небесное.
В католицизме возникла даже такая странная, на мой взгляд, вещь, как учение о «сверхдолжных заслугах».
Суть этого учения сводится к тому, что заслуги человека, превышающие меру, достаточную для его спасения, поступают в некую копилку «сверхдолжных заслуг».
Этой копилкой распоряжается римский первосвященник.
Как «глава церкви», он вправе оделять из этой копилки недостаточно благочестивых католиков, тем самым спасая их от геенны огненной.
Это право римского папы, между прочим,  является теоретическим обоснованием знаменитых индульгенций, которыми в средние века эти самые папы бойко торговали.

Протестантизм, как известно, отпочковался от римо-католической церкви.
В этом отделении не последнюю роль сыграли новации, которыми римские папы обогатили христианское вероучение: индульгенции, учение о папе, как главе церкви, претензии пап на НЕПОГРЕШИМОСТЬ и верховную ПОЛИТИЧЕСКУЮ власть и много чего еще.

Справедливо отвергая папские новации, протестанты подошли к вопросу: а нужно ли вообще священство, нужно ли посредничество между человеком и Богом? И ответили на этот вопрос отрицательно.

А, действительно, зачем нужно посредничество? Многие люди, даже вполне искренне причисляющие себя к христианам, задают этот вопрос  и сейчас.

Протестантские мыслители решили: посредник - не нужен, каждый человек способен общаться с Богом без всяких священников (их пасторы - это просто люди «наиболее сведущие в писании»).

Так то оно так, но в результате этого решения, получилось, что теперь протестантизм представляет из себя огромный набор как достаточно больших церквей (лютеране, например), так и совсем крохотных сект. И каждая из них ПРОИЗВОЛЬНО толкует Св.Писание.

А произвольное толкование, БЕЗ ОПОРЫ НА СВЯТООТЕЧЕСКОЕ ПРЕДАНИЕ, восходящее к первым векам христианства, когда шло наиболее интенсивное осмысление отношений человека с Богом, и ДОСЕЛЕ ХРАНЯЩЕЕСЯ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКОВЬЮ (церковью - как земной организацией, т.е. в конечном счете, священством), - приводит порой к удивительным выводам.

Характерным признаком протестантизма является отрицание СВОБОДЫ ВОЛИ человека (помнится, как то мне доводилось читать сочинение Лютера «О рабстве воли», где он полемизирует на эту тему с Эразмом Роттердамским). Нечего и говорить, что, в конце концов, отрицание свободы воли ведет к банальному фатализму.

Крайние формы протестантизма, например учение «женевского мудреца» Кальвина,  вряд ли вообще можно отнести к христианству, а скорее к иудаизму. С той, правда,  разницей, что почетное место «богоизбранного народа» там занимают разного рода жлобы, в силу Божьего ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЯ разбогатевшие на поте и крови своих соплеменников, а потому, по мнению Кальвина и его адептов, являющиеся  праведниками.

Для Православия – Бог не судья, наказывающий грешников.
Бог также не вступает с человеком в отношения  «ты мне - я  тебе».
И конечно, Бог не ограничивает СВОБОДУ ВОЛИ человека (Здесь-то и hund begraben, как говаривал незабвенный Савва Игнатьевич из «Покровских Ворот»).

Для Православия Бог есть Любовь.

Т.е., конечно, Бог есть Дух. И как Дух Он не ограничен пространством и временем.
То есть Он присутствует ВЕЗДЕ и ВСЕГДА, а не восседает на облаке в виде почтенного старца с бородой, как часто пытается представить Его нам (а, скорее, - себе)  убогая секта «атеистов».
Основным качеством этого Духа является Любовь.
И, соответственно, христианином (православным христианином) является человек в котором присутствует то же качество (качество Бога, на минуточку).

По моему, о значении Любви, в ее христианском понимании, прекрасно сказано у апостола Павла. И даже приведено описание этого качества:

 ... ЕСЛИ Я ГОВОРЮ ЯЗЫКАМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ И АНГЕЛЬСКИМИ, А ЛЮБВИ НЕ ИМЕЮ, ТО Я - МЕДЬ ЗВЕНЯЩАЯ ИЛИ КИМВАЛ ЗВУЧАЩИЙ.

ЕСЛИ ИМЕЮ ДАР ПРОРОЧЕСТВА, И ЗНАЮ ВСЕ ТАЙНЫ, И ИМЕЮ ВСЯКОЕ ПОЗНАНИЕ И ВСЮ ВЕРУ, ТАК ЧТО МОГУ И ГОРЫ ПЕРЕСТАВЛЯТЬ, А НЕ ИМЕЮ ЛЮБВИ,- ТО Я НИЧТО.

И ЕСЛИ Я РАЗДАМ ВСЕ ИМЕНИЕ МОЕ И ОТДАМ ТЕЛО МОЕ НА СОЖЖЕНИЕ, А ЛЮБВИ НЕ ИМЕЮ, НЕТ МНЕ В ТОМ НИКАКОЙ ПОЛЬЗЫ.

ЛЮБОВЬ:

ДОЛГОТЕРПИТ,
МИЛОСЕРДСТВУЕТ,
ЛЮБОВЬ НЕ ЗАВИДУЕТ,
ЛЮБОВЬ НЕ ПРЕВОЗНОСИТСЯ, НЕ ГОРДИТСЯ, НЕ БЕСЧИНСТВУЕТ, НЕ ИЩЕТ СВОЕГО,
НЕ РАЗДРАЖАЕТСЯ,
НЕ МЫСЛИТ ЗЛА,
НЕ РАДУЕТСЯ НЕПРАВДЕ, А СОРАДУЕТСЯ ИСТИНЕ;
ВСЕ ПОКРЫВАЕТ,
ВСЕМУ ВЕРИТ,
ВСЕГО НАДЕЕТСЯ,
ВСЕ ПЕРЕНОСИТ.
(с) Cв. апостол Павел. Из первого послания к Коринфянам

Мы не знаем, зачем Бог сотворил человека, но мы знаем, что Он сотворил его по Своему образу и подобию, как СВОБОДНУЮ ЛИЧНОСТЬ. Однако, что означает СВОБОДА, в христианском понимании?

Я могу пить, курить и ругаться матом в общественных местах?
Почему бы нет, - я ведь свободная личность. Логично?

Не совсем.

Христианство спрашивает: а ты можешь не пить, не курить и не ругаться матом?
Тут выясняется, что я алкоголик и курильщик со стажем и НЕ МОГУ перестать пить (хотя знаю, что это обеспечит мне цирроз печени), НЕ МОГУ бросить курить (хотя знаю, что это может привести к раку легких),  НЕ МОГУ не ругаться матом (потому, что в пьяном виде мне кажется это очень остроумным).

А не кажется ли Вам, уважаемый,  – говорит христианство – что Ваша свобода и не свобода вовсе? А нечто другое, противоположное свободе. Может быть, это – РАБСТВО?

Может быть, Вы - раб? Раб своих привычек, греха?

И христианство призывает человека к ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ свободе. Говоря словами Христа:

... И ПОЗНАЕТЕ ИСТИНУ, И ИСТИНА СДЕЛАЕТ ВАС СВОБОДНЫМИ.

Ему отвечали: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда;
как же Ты говоришь: сделаетесь свободными?

Иисус отвечал им: ИСТИННО, ИСТИННО ГОВОРЮ ВАМ: ВСЯКИЙ, ДЕЛАЮЩИЙ ГРЕХ, ЕСТЬ РАБ ГРЕХА.
(с) Евангелие от Иоанна, 8:32-36