Внучок

«Я тебя люблю» -  признаюсь в любви своему внучку,  и моя душа замирает в ожидании ответа. Мы с ним едем из садика, и я в который раз пытаюсь добиться от своего трехлетнего внука объяснения, почему же он меня не любит. Но Никита отворачивается в сторону, смотрит в окно и твердит, что он любит маму, папу, Юлю, а меня не любит. И что тут скажешь.

«А я тебя люблю» - снова повторяю я и краем глаза наблюдаю за ним, вижу что он улыбается, но при этом старается еще больше отвернуться, что бы я не заметила.
Ах, ты плутишка, разыграть решил.

Однако другого признания мне добиться в этот раз не удается. Ну, что ж, посмотрим.

Каждый раз, когда я Никиту забираю из садика, мы с ним ведем серьезные диалоги, выясняем всякие волнующие его вопросы. Вопросы, конечно, следуют совершенно мужские: про машины, которые нам встречаются, про папину работу, про то, что он вырастит и построит дом красивый, что сам он будет большой и сильный. И каждый раз, когда я появляюсь в детском саду, первый вопрос задается по поводу машины, на какой я приехала за ним, на «Хонде» или на «Москвиче».

На этот раз моего внука не устроило то, что я опять приехала на «Хонде», надо было приехать на «Москвиче». Старая машина редко использовалась и поэтому вызывала повышенный интерес. В дороге наш разговор на некоторое время прерывается,  и я опять пытаюсь разговорить внука, но он  сидит, отвернувшись к окну, и рисует пальцем по стеклу.

Проезжаем мимо его дома, и тут весьма закономерно следует вопрос, почему мы едем к нам, а не домой — к маме. Выясняем, что мама на работе и ему придется побыть у бабушки с дедушкой. Сам факт пребывания его в нашем доме Никиту несколько напрягает, потому что дедушка всякий раз требует от внука мужских поступков, умения отвечать за свои действия, а также самостоятельности, особенно по части одевания и раздевания. Последнее особенно не нравится Никите, потому что штаны и рубашки никак не хотят подчиняться и времени на эти процедуры уходит много, а ему хочется поскорее взяться за игрушки. Дедушка зорко следит за действиями внука и всякая помощь с моей стороны категорически пресекается.

Наконец, процедура переодевания закончена, и мы переходим каждый к своему делу. Я хлопочу на кухне по поводу ужина, внук занялся игрушками, дедушка отправился на улицу  управляться с хозяйством.

Однако игрушки занимают Никиту недолго, он появляется на кухне и предлагает почитать книжку, но я его отвлекаю от этого желания, и мы начинаем вспоминать стишки, учимся говорить букву «р», проговариваем скороговорки.

За этим занятием время ужина наступает быстро, приходит наш дедушка и начинается очередная эпопея воспитания.

За столом Никита болтает ногами, подпрыгивает на табуретке, гремит ложкой, в конце концов,  роняет ее на пол, за что тут же получает от деда взбучку. Мое терпение тоже кончается, и я начинаю кормить его сама,  дедушка снова ворчит, что внук пойдет в армию, а я буду за ним скатку и автомат носить.  На ворчание деда внук реагирует моментально, он абсолютно не возражает, что бы бабушка шла с ним в армию, хотя  толком не понимает, что же дед все-таки имеет в виду.

Дело идет ко сну, мама задерживается на работе, и мы с внуком договариваемся, что ночевать сегодня он будет у бабушки с дедушкой. Наступает кульминационный момент.  Никита не любит один засыпать, не любит, когда его укладывает спать дедушка, потому что если поступила команда «спать», то это значит никаких разговоров, никаких
совместных засыпаний, потому что дедушка считает, что внук должен воспитываться мужчиной и должен засыпать самостоятельно. Как раз это и не нравится Никите. Он сразу вспоминает, что по дороге из садика он отвергал мою любовь, начинает шептать на ушко, что он тогда пошутил, что он любит меня и хочет, что бы я ним спала, и вообще он хочет, чтобы перед сном я ему почитала книжку. Устоять перед таким натиском лести и хитрости я не могу, хоть и понимаю, что это может быть с педагогической точки зрения и неправильно. Мы выбираем книжку, сразу возникает желание, что бы прочли не одну книжку, а две, еще лучше три книжки.

 Путем некоторых убеждений друг друга, мы все-таки приходим к общему решению и отправляемся в постель. Через некоторое время внучок мирно посапывает, и я,  глядя на него, думаю,  что-то  нам принесет день завтрашний.