Туда, где танцует солнце... ч. 1

        По узкой, с невысокими ступенями тропинке, вымощенными из природного камня, Ольга поднималась в гору к мусульманскому кладбищу. Несмотря на недавно прошедший дождь, ноябрьский день был по-летнему тёплым, и солнце из всех сил старалось отстранить осеннюю непогоду, но снежные шапки высоких гор на горизонте уже твёрдо давали понять, что зима  не за горами.

Чисто случайно Ольга  узнала, что на этом кладбище похоронен её отец. Мать рассказывала ей, что когда-то он жил здесь недолго, но никто не думал, что жизнь его закончится именно в этом городе. Прожив здесь шестнадцать лет, она  могла бы встретить его случайно, но, видно, судьбой не дано было им свидеться. Олю предупредили, что  могилу  Магомеда найти  невозможно, затерялась она среди тысяч захоронений. Отец, умея при жизни творить из камня шедевры и надгробные памятники, на собственной могиле не имел даже самой обычной каменной плиты со своим именем. Прожив жизнь, словно «перекати-поле», он умер  и похоронен был в безвестности.

Кладбище было безлюдным, оно наводило на Ольгу некую жуть и тоску. Зная, что бесполезно искать могилу Магомеда, она просто  остановилась у невысокого каменного ограждения, опоясывающего всю территорию кладбища, молча стояла, размышляя о никчемной жизни отца. Слёзы постепенно начинали застилать глаза. Что овладело ею, Ольга не понимала. Столько лет она несла в сердце эту тяжёлую ношу обиды на отца, а тут, словно кто-то подсказал ей, что пора скинуть с себя этот груз. Может, это был знак свыше?

- Я уезжаю, отец... Возможно, больше никогда не приеду сюда, - тихо шептала Ольга сквозь слёзы, а ком к горлу подкатывал всё больше и больше, и говорить становилось трудно. - Я прощаю тебя, Магомед, и за себя, и за Ию. Мамы давно нет. Может, там, в другом мире, вы встретитесь, не знаю..,может, ты скажешь ей, почему сделал больно ей и всем нам, твоим детям, - продолжала она сквозь застилавшие глаза слёзы. - И ты прости меня, отец, что столько лет держала на тебя злобу. Прости...С этим тяжело жить... Прости и прощай! - Ольга резко развернулась и пошла по той же тропе обратно, уже рыдая в голос, не боясь, что кто-то может услышать её. Было очень больно. Но постепенно на душе становилось как-то легко, словно луч солнца пронзил её насквозь своим тёплым лучом и постепенно крошил на мелкие пылинки  тот камень, который столько лет тянул и не позволял выпрямиться, вздохнуть полной грудью. 

         Всю обратную дорогу в голове мелькали одни и те же слова: «Боже, как  хорошо и легко...Я правильно сделала...Я нашла в себе силы простить и раскаяться. Спасибо, тебе,Господи!»

                * * *

Последние дни ноября стояли тёплые для среднеазиатского климата. А сегодня пошёл дождь,  мелкий, нудный, который оставлял крапины на запотевшем окне, сквозь которые свет уличных фонарей казался ажурным, и разглядеть что-либо было просто невозможно. Ольга стояла на лоджии, в открытую форточку курила одну сигарету за другой, вглядываясь в темноту, ожидая приезда Георгия. Ульяна, готовая к отъезду,  уже одетая, спала на матраце, не дождавшись отца. Через два часа начнётся посадка на самолёт, а Георгий где-то задерживался. Едва уловимые звуки ударов дождя по стеклу отбивали ритмы лёгкой заунывной музыки, навевающей грусть и тоску по уходящей тёплой осени,  последним часам пребывания в этом тёплом и гостеприимном городе и по утраченной любви. Сами по себе под тихую музыку дождя губы шептали:

Свет...
Сквозь запотевшее стекло
я вижу свет,
Свет одиноких фонарей...
Мне страшен свет...

След...
Не помогло руки тепло,
тебя в нём нет...
Стечёт дорожками вода,
И следа нет.

Прочь...
Стремленье мысли о тебе
гоню я прочь.
Мне избежать тоски моей
поможет ночь.

Сон...
Давил он силой неземной
мой мрачный сон.
Сон правды горькой и с мольбой...
Уходит он...

Вновь,
моя неясная мечта
нахлынет вновь.
Хочу увидеть образ твой,
но стынет кровь.

Бред...
Мне не увидеться с тобой.
Ты – сонный бред!
Вчера ты был ещё со мной,
сегодня – нет!

Нет...
Как комом снежным в горле «Нет!» -
звучит ответ.
Шепчу молитву небесам -
ответа нет.

Свет
Сквозь запотевшее окно
я вижу свет.
Уводят судьбы в никуда
любимых след.


         Ольга услышала тихий стук в дверь. «Надо же, так и не заметила, как подъехал», - подумала она. Открыв дверь, она стала выносить поклажу в прихожую, на ходу растормошив Улю ото сна. Георгий, вооружившись чемоданом и двумя сумками, не сказав ни слова, стал спускаться с третьего этажа. Ульяна, застегнув наскоро дублёнку на все пуговицы, собрала свои  вещи и побежала вслед за отцом.

Оставшись один на один со своими мыслями, Ольга присела на единственный в опустевшей квартире табурет, решила молча попрощаться со своим бывшим жилищем, служившим ей в течение шестнадцати лет надёжной крепостью, уютным и тёплым очагом. Квартира продана, и  завтра здесь будут жить уже другие люди. Ольге не стыдно было оставлять свою квартиру новым хозяевам. Здесь было чистенько, она сделала неплохой косметический ремонт. Сам факт того, что здесь уже её, Ольги,  никогда не будет, заставил немного взгрустнуть. Услышав  за окном сигнал машины, она встала, ещё раз оглядела квартиру, мысленно попрощавшись, выключила везде свет, закрыла входную дверь. На первом этаже  бросила ключи в почтовый ящик №22 и выбежала из подъезда в промозглую тьму ночи. 

Всю дорогу до аэропорта ехали молча. Ульянка снова уснула на заднем сиденье. Дождь усиливался с каждой минутой. Дворники маячили из стороны в сторону, издавая противный звук, похожий на стон, от которого на душе становилось ещё пакостней. «Скорее бы уже добраться», - думала Ольга. Наконец-то,  появились яркие огни нового аэропорта, построенного в современном стиле европейского стандарта. Этот объект был гордостью азиатской республики. Ни в одном из вновь образовавшихся независимых государств Средней Азии  аэропортов такого масштаба ещё  не было.

Гигантский, красивый. Правда, пока он не оправдывал своих масштабов. Многие подъездные пути были закрыты за ненадобностью. От того, что рейс до Москвы был в четыре утра, аэропорт казался пустым. Не было той суеты, которая отмечалась в дневные часы. Отдельные кучки людей расположились на удобных сиденьях. Кто-то спал, кто читал, а кто - просто наблюдал за всем происходящим в зале аэропорта.

Георгий, Ольга и Ульяна поспешили в зал регистрации, которая уже началась сорок минут назад. Дочь, забравшись на руки отца, обняла его, уткнувшись в меховой воротник куртки. На лице Георгия не было никаких эмоций, он молча стоял, уставившись в одну точку, лишь время от времени передвигал чемодан и сумки ногой, чтоб не создавать неудобств дочери.

Сдав билеты и поставив поклажу на ленту, Ольга  потрепала Ульяну по волосам, дав понять, что пора проходить досмотр. Дочь ещё крепче прижалась к отцу. Он  поцеловал, обнял её, и только тут Ольга увидела в его глазах такую боль, что, не выдержав, она отвернулась. «Пусть попрощаются, - думала Ольга, - может, больше никогда им не придётся свидеться». Георгий  хриплым голосом сказал:
- Как прилетите, сообщи по телефону. Я буду ждать вашего звонка.
        - Сообщу, - сухо ответила Ольга.

Георгий обнял Олю, поцеловал в щёку, потом резко развернулся и быстрым шагом  стал  удаляться из зала регистрации. Ульяна несколько раз пыталась окликнуть отца, но он больше не оглянулся. Она уже молча смотрела вслед удаляющейся фигуре Георгия и, наверное, впервые дав волю слезам,  тихо плакала, опустив голову, чтоб никто не смог видеть её слёз. Оля прижала дочь к себе, она понимала, что значит терять, так как сама много и многих теряла в этой жизни, но ей  не хотелось, чтоб через эти испытания прошли самые близкие ей люди, её дочери. Но судьба, порой, людей  ставит в такие рамки, что они не вольны внести какие-либо  изменения в ход судьбы.

Самолёт набирал высоту. Уши заложило. Неприятные ощущения при взлёте заставили Улю уткнуться матери в грудь. В самолёте она летела впервые. Через некоторое время они удобно уселись в своих креслах, и самолёт уносил их через медные облака на историческую родину Ольги, оставляя за собой след разочарований и боли.

Уже окончательно успокоившись, Ульяна сладко сопела, её не тревожили ни рёв моторов, ни воздушные ямы. Ольга пыталась уснуть, но мысли о прожитых с Георгием годах не оставляли её в покое. «Не уезжай, - скажи он ей, - останься...», Ольга осталась бы, даже проглотив обиды и боль, осталась бы ради их дочери. Но Георгий не сумел остановить её, а, может, не хотел, не хотел признать своих ошибок и своей слабости. 

http://www.proza.ru/2011/11/29/899