Не они!

Есть суждение, что для успеха у читателя текст должен быть назван броско, ярко, кратко, желательно даже – утверждают некоторые радикалы – одним словом. Чтоб намертво вклеился ярлык, чтоб клеймо обожгло и не стёрлось. Увенчать плоть повествования невыводимой татуировкой, чтоб запечатлеться навеки – для лучших продаж. Новый роман Александра Солина (http://www.proza.ru/2010/09/29/813) назван замысловато, сложно, с первого раза не запомнишь и не воспроизведёшь: «Неон, она и не он». Стало быть, не пресловутый «коммерческий успех» был целью автора… Уже вдохновляет!
«Это роман не о любви», предупреждает автор в предисловии, а о погоне за ней по «пересечённой местности» современной отечественной действительности. Введённый таким образом в заблуждение читатель ждёт очередных и, увы, хорошо знакомых «свинцовых мерзостей русской жизни». Но автор то ли слукавил, то ли пересмотрел в ходе созидания романа, ведомый тканью повествования, его архитектонику. Свинцовые мерзости явлены на 750-ти страницах всего лишь тремя краткими эпизодами: автодорожная брань хама, недовольного «подрезанием» его иномарки машиной безответной героини; завистливый вздох примитивного дачного соседа героя в адрес героини – «Классная тёлка!»; и финальное избиение героя скучающими хулиганами – жестокое и циничное, но, к счастью, не фатальное. Не предмет изображения, а только временами вылезающий на поверхность фон существования героев в романе.
Поэтому «Неон» – всё ж таки о любви, и возрадуемся этому: не о сиюминутном и преходящем затеян разговор, а о вечном; о том таинственном свойстве человеческой природы испытывать нежное и всепобеждающее вдохновение, неизменно наполняющее смыслом земное бытие, которое, зная ему и множество иных имён, люди условились называть любовью. Этот дар божий непредсказуем и видимо беспричинен; его огонь разгорается в самых невероятных обстоятельствах, на лагерной каторге, в коммуналке, общаге, а не обязательно на светской тусовке или богатом курорте, среди самых неблагоприятных условий материального существования, – потому что мало зависит от этих внешних условий. Он настигает человека независимо от возраста, внешности и даже пола, временнЫх и пространственных рамок, языка и идейного кредо…
Но к героям романа это не относится, они «птицы одного полёта», и снабжены всеми внешними приметами житейского благополучия: он, Дмитрий Максимов, успешный фондовый брокер и даже долларовый миллионер, владелец банковских счетов и недвижимости; она, Наталья Ростовцева, финансово и профессионально благополучный адвокат с перспективой «международного уровня». Никаких сторонних препятствий для счастливой любви, которая внезапно осенила героя, свалилась на него на сорокалетнем рубеже его неторопливой, вполне равнодушной, вялой, непроснувшейся жизни. Отчего же тогда не любовь, а погоня за ней? Оттого, что сердце героини, –  если именно там, по всеобщему уговору, помещается любовь, – молчит. Любовь уже случилась в её жизни, но прервалась смертью возлюбленного, не слишком похожего на нового претендента: не дотягивает рыхлый, невзрачно-бледный, чувствительный умник Максимов до уверенного статного красавца Володи, погибшего накануне своей свадьбы с героиней.
И герои – Она и «не Он», не тот, погибший – пускаются в эксперимент по высеканию божьей искры любви из «имеющихся материалов», алхимически пытаются преуспеть в её, любви, «дОбыче» – именно вот так, шахтёрской «дОбычей», упорными трудами и усилиями.
В романе много отдано строк телесной близости героев – строк удивительных своею бесконечной изобретательностью, лишающих опасную эту материю всякой низменности, и составляющих неоспоримое достоинство романа, виртуозно избегающего любой пошлости. Что ж, на этом пути герои преуспели, и Максимов даже превзошёл своего соперника, незримым призраком парящего возле Наташи, не отпускающего её, но… цель не достигнута! Что ещё раз являет известную истину: телесные радости – ещё не любовь. В поисках спасительной любви герои терзаются тяжкими ссорами и подозрениями, в основании которых уязвлённое самолюбие, гордыня, обида, ревность, наконец… но не любовь.
Эти всполохи чувств, мешанина страстей, сладость шатких примирений, метания от надежд к горьким разочарованиям, погружённые в созвучный душам пейзаж, есть лучшее в романе – выписанное психологически тонко, блистательно, талантливо, с безупречным вкусом и чутьём настоящего художника, которому подвластны неисчерпаемые глубины образности, и заставляющее вспомнить о языке классической русской литературы.
Удался ли героям эксперимент? Неизвестно – автор всего лишь оставляет читателю надежду. Герои вместе, у них родился сын… но ведь это уже другая история. Пробудилась ли спящая красавица? Взрастила ли в себе невесомое чувство, которого она так добивались, с деревянным упрямством прилежной девочки стремясь «упорядочить» мир: сначала карьера и любовь, потом брак и дети? Не очень верится.
Нет, не «пересечённая местность» мешала героям. Мешал НЕОН, искусственный заменитель естественного солнечного света. Он, неон этот, не вовне, он в самих героях, идущих, кажется, неверным, сложным и ложным, неестественным путём.
Между тем, любовь, подлинная, «натуральная», вызванная не искусственными усилиями, есть в романе, и представлена персонажем, оставшимся на втором, неважном для героя плане. Это Галка из провинциального Кузнецка, первая любовь Максимова. Вот она – живёт, бесхитростно и мудро, отдавая дань необходимости растить детей, работу работать, творить мелочи земного бытия, сохраняя в душе огонь посетившей её любви, и на краю детородного возраста, на рубеже увядания, посмевшая воплотить эту любовь новой жизнью. Недаром впервые её увидевшая мать героя говорит с сожалением, ведомая мощной женской интуицией: «Вот какая жена тебе нужна». Такая жена любому нужна – прочная земная опора…
А что же «пересечённая местность» отчизны – овраги-болота-леса, исключающие плавное передвижение?
«Эта страна» рушится, панически вещает герой. Мнится ему, что такого «одиозного режима» ещё не было в «этой стране». Повезло же Максимову жить не во времена Ивана Грозного или Сталина, вот и мерещится историческая «небывалость». Обрушивалась «эта страна» многократно: то татары, то Смутное время, то большевики, то нацисты. А она всё стоит, всё не помирает окончательно… отчего бы это? А вот может, оттого, что есть такие Галки.
Максимов спешит перебраться в тихую и благополучную, «какую-нибудь» страну, например, хладнокровную политкорректную Швецию, или переселиться на берега тёплых морей, в курортные местечки вечного лета. Ах, как может он просчитаться! – неспроста в тихих заводях вдруг выныривают Брейвики, или в уютный семейный особнячок вдруг являются «цивилизованные», не из «этой страны», западные мальчики, желающие ощутить власть над другим человеческим существом и увидеть кровь, как те двое в «Забавных играх» Михаэля Ханеке; или где твой ребёнок будет похищен спятившим маньяком, не находящим в тотально пристойном мире выхода своим болезненным страстям… Агрессия есть часть людской природы, и что толку, что она не явлена миру хорошо знакомой отечественной рожей «чё зыришь, падла», а прикрыта до поры благопристойной маской цивилизации? Не будет Максимову благодати нигде: он не жить хочет, а спрятаться от жизни в стерильном искусственном неоновом мирке. Характерно, что, пытаясь склонить своего будущего тестя к одобрению идеи эмиграции, Максимов взывает к Интернету: вы-де жизни не знаете, почитайте про неё в Интернете… а почему бы тогда не в жёлтых газетёнках? Слишком это напоминает примечательный сатирический эпизод из давнего фильма последних советских лет «Курьер», где самодовольная тёща «совписа», не покидающая пределов просторной зажиточной квартиры, утверждает: «Я знаю нашу молодёжь! У нас прекрасная молодёжь – я каждый день смотрю телевизор!»
А между тем настоящая жизнь идёт мимо неоновых мегаполисов, где «получившие образование» и вкус к внешним приметам цивилизации немолодые мальчики-брокеры увлечённо извлекают деньги «из воздуха», наслаждаясь азартом виртуальной игры ума, а честолюбивые немолодые же девочки, числящие себя в «почти супермоделях», озабочены карьерой, возведённой на ковырянии в правовых хитросплетениях чужих «имущественных споров». Это не жизнь, а морок её виртуальных отражений. Она, жизнь, неприметно течёт в Кузнецках и Первоуральсках, где немытые чумазые пролетарии варят всё ещё нужные стране трубы на заводах максимовского тестя-директора, а Галки рожают детей от любимых, без оглядки на «разумные» житейские соображения. Не Максимовыми стоит и спасётся мир. Не они…