Исповедь. Часть 2. От Эрика 5
В этой поездке меня сопровождала некая сущность высшего ранга, для которой я служу скорее телесной оболочкой, необходимой для физической помощи и контакта с нужными людьми. Наша задача заключалась в том, чтобы отыскать человека, способного возложить на себя обязанности по духовному воспитанию Жаниса и заботе о нём. Руководитель был рядом, чтобы помочь. К тому же, мне не всё положено было знать. Этот ребёнок, судя по всему, особенный, и выбран для особой миссии, иначе бы не были задействованы столь могущественные силы.
Побывав в больнице и удостоверившись в безопасности мальчика, физически почти не пострадавшего, мы отправились в монастырь, принадлежащий Конгрегации Сестёр Божьей Матери Милосердия, расположенный в старинном средневековом здании, ограждённом оборонительной каменной стеной. На территорию монастыря не пускали посторонних, но мой сан был пропуском во многие закрытые места. Попросил о встрече с настоятельницей. Молодая монахиня провела меня в комнату для визитов (светлое, просторное помещение с большой иконой, одной из самых любимых и почитаемых мною, Иисуса Милосердного).
В центре комнаты - стол, на котором стопками сложены какие-то бумаги и несколько стульев вокруг него, один из них я отодвинул и сел. Меня беспокоило то, что я не знал, как начать разговор, подойти к такому трудному вопросу, к тому же не совсем понимал, что именно необходимо просить. "Всё будет, так как надо. Не волнуйся! Я сам буду говорить с ней. А ты максимально расслабься, чтобы не было сопротивления, иначе головной боли не избежать."
Когда пришла матушка-настоятельница, всё именно так и случилось. Мой разум перешёл под контроль другой сущности, губы говорили, тело двигалось, а я будто смотрел на всё это со стороны. Очень странное и нелепое состояние. Я с трудом понимал, о чём они говорят, словно находясь в полузабытьи. Когда беседа была окончена, меня опять вернули в свою телесную оболочку. Наверное, выражение моего лица выглядело совершенно растерянным, когда это произошло, потому что матушка улыбнулась и перекрестила меня:
- Да хранит тебя Господь, сын мой!
Это крестное знамение помогло мне прийти в себя.
- Как ты себя чувствуешь? Может воды?
- Не откажусь.
- Пойдём, провожу тебя, - сказала она и повеяло теплом.
Стены монастыря пропитаны молитвой и светом, проходя по его коридорам, я заметил необыкновенную энергетику покоя и благодати. Монашки, встречавшиеся нам по пути, смиренно опускали глаза, приветствуя нас. Интересно, видела ли хоть одна из них дух моего спутника? Сам я не решался спросить хоть что-либо у настоятельницы, считая необходимым терпеливо ждать дальнейших указаний.
Она проводила меня во двор, где находился источник, родник, бивший прямо из-под земли, огороженный небольшим каменным бордюром. Почерпнув воды, она подала мне ковш.
- Выпей и умойся, сразу станет лучше.
Сделал всё, как она сказала и словно пелена спала с глаз.
- Спасибо, матушка.
- Господь тебя благослови! Ступай с Богом. Мы ещё встретимся.
Поцеловав тёплую, морщинистую руку монахини, я ушёл без лишних слов.
На время меня отпустили, дали спокойно вздохнуть, и я отправился искать ночлег. В первой же попавшейся недорогой гостинице нашёлся свободный номер.
Какое счастье просто лечь и закрыть глаза! Объятия сна - невиданная роскошь, после столь долгого и напряжённого дня.
Утро началось с посещения малыша в больнице. Решался вопрос о передаче ребёнка в детский дом, и тут я был бессилен что-либо предпринять. Закон есть закон.
Жанис, увидев меня, потянул ко мне маленькие детские ручонки, жалобно издавая звук, подобный скулению собаки. Я взял его на руки и прижал к сердцу так же, как накануне. Его тёмно-карие глазки, наполненные слезами, смотрели на меня с надеждой и немой мольбой. Но я не мог вернуть ему маму, так же, как не мог заменить ему отца или усыновить его. Мы оба были заложниками данных обстоятельств, и их приходилось преодолевать, порой принося в жертву самое важное и дорогое. Я поцеловал его тёплый лобик и почувствовал, как сердце наполняется любовью. Тут же вспомнилась маленькая Эрика у Наташи на руках... Малыш прильнул к моей груди, как к родному человеку и даже закрыл глаза. Было очень тяжело осознавать, что я не могу ему помочь, не могу остаться с ним.
"Справляться со своими эмоциями тебе придётся самому. Не привязывайся к мальчику. У вас разные пути", - мой спутник видит всё, от него нельзя скрыть ни мысли, ни чувства.
Доктора разрешили мне немного побыть с малышом. Но вскоре приехала представитель социальной службы опеки. Молодая, приятного вида женщина, лет тридцати, с лицом человека, привыкшего быть несгибаемым и много повидавшего на своём веку. Удивившись моему присутствию, она спросила, кто я и что здесь делаю. Я представился и попросил разрешения сопроводить малыша в детский дом. Увидев, как крепко спит ребёнок на моих руках, она согласилась.
- Кто Вы ему родственник или друг семьи?
- Ни то и ни другое, пани, я случайный свидетель вчерашней трагедии, - невольный вздох вырвался из груди. - Первый, кого Жанис увидел после аварии.
- Я поняла. Мальчику повезло, что Вы пришли ему на помощь и проявили сострадание. Не переживайте так, у нас хороший детский дом. Многие дети быстро находят приёмные семьи и новых родителей... - она что-то ещё рассказывала мне, пока мы ехали, об условиях усыновления и строгом контроле, но я почти не слышал её, наблюдая за выражением лица спящего ребёнка, прислушиваясь к его ровному дыханию, с грустью понимая, что скоро придётся расстаться с ним.
В детском доме нам показали, в каких условиях содержатся воспитанники, устроив небольшую экскурсию по приюту. Это было совсем новое и хорошо оборудованное здание с массой игровых комнат, спортивным залом, комфортабельной столовой, яркими игрушками, хорошей мебелью. Персонал тоже показался мне вполне дружелюбным... Но ничто это не могло заменить детям тепло семейного очага и родительской любви. Глаза малышей оставались одинаково грустными, полными печали и сиротской тоски, а ещё, робкой надежды, обращённой ко всем, кто приходил к ним, с немой мольбой: "Возьми меня с собой!"
Такая же горькая судьба ждала и нашего Жаниса.
Когда он проснулся, начал с удивлением разглядывать всё, что его окружает, по-детски, с любопытством, обращая внимание на яркие игрушки, новую обстановку и, конечно же, на своих сверстников, шумно обступивших нас со всех сторон.
Пришло время прощаться. Воспользовавшись тем, что мальчик отвлёкся, я смог незаметно уйти. Не хотелось видеть его слёз. Нам нельзя привыкать к друг другу.
Ситуация с "переселением" разума повторялась ещё несколько раз. Говорили о ребёнке с его будущими воспитателями и директором, как необходимо направить его, чтобы развить нужные способности, что монахини будут часто посещать Жаниса и помогать ему. Вселяясь в меня, дух говорил с людьми, имея на них просто гипнотическое воздействие.
Я всё легче уступал ему место, не испытывая уже первичных затруднений. Но только с настоятельницей монастыря он говорил на равных о вещах, мне недоступных, а ей - понятных.
Через несколько дней я, наконец-то, был предоставлен самому себе. От "отпуска", оставалось всего четыре дня. С учётом дороги туда и обратно, у меня в распоряжении было что-то чуть больше суток возможного пребывания в родных местах. Понятно, что ни о каком отдыхе речь уже не шла, но, я был готов отдать всё, лишь бы увидеть Наташу ещё хотя бы раз.
Не теряя времени, отправился в путь с редкими перерывами, останавливаясь лишь для сна и утоления голода. Мне нужна была эта встреча, словно воздух. Любовь оставалась последней ниточкой, связующей меня не только с моей прошлой жизнью, но и с реальностью бытия.
Продолжение:http://www.proza.ru/2011/11/30/1436
Свидетельство о публикации №211113000823
Юля Сергеевна Бабкина 30.04.2024 10:53 Заявить о нарушении
Спасибо!
Натали Бизанс 30.04.2024 12:32 Заявить о нарушении