Никиткина жизнь. Часть 2. Комиссар. Глава седьмая

Глава седьмая

Разбудили  непонятные  стуки,  возня и невнятная ругань в прихожей.  Сквозь крошечное окошко под потолком, в комнатёнку сочились гнетущие осенние сумерки.
 Тяжёлые шаги нетвёрдо протопали на кухню. Робко приоткрыв дверь, Никита выглянул наружу.
Комиссар Парамонов стоял, покачиваясь, посреди кухни, поддерживаемый под  руку Варенькой.

-  Ааа, Никитка-убивец! Выходи! Давай выпьем!  - он достал  из кармана  бутылку водки и грохнул её на стол.
- Варвара! Тащи закуску!
 -Я вам не служанка, сами  себе тащите! - секретарша нервно дернула плечиком и гордо удалилась.
Никита хотел натянуть галифе, но, посмотрев на бурые пятна крови, заляпавшие всю ткань,  передумал.   Поколебавшись, решил выйти в нижний рубахе,  исподних штанах и тапочках на босу ногу.

Комиссар Парамонов сидел за столом  с уже налитым стаканом водки. Мутным взглядом тяжело посмотрел на вошедшего. 
- Ни-кит-ка! –  заплетающийся язык еле выговаривал слова:
- За тебя пью, бродяга….ты…, это самое…,  хде  будет Варька – сука? Я, может, жениться на ней собираюсь!  Ты это смотри…, глаз не клади на неё …, а то тово…,  нахрен, к стенке поставлю!

Неожиданно он выхватил наган и два раза пальнул в потолок.  В ушах зазвенело, с потолка посыпалась штукатурка,  а кухня наполнилась сизым дымом.  Не ожидавший такого поворота Никитка испугался и сжался за столом. Показалось, что комиссар прочитал его потаенные мысли и сейчас  следующий выстрел будет прямо ему в голову.  Шло время, но комиссар не двигался и продолжал  бессмысленно глядеть прямо перед собой.  Однако, его палец, по-прежнему, продолжал лежать на спусковом крючке.

 Дверь на кухню приоткрылась и в неё  заглянула Варя:
- Что стрелял уже? Теперь  уснёт здесь надолго. После стрельбы он всегда засыпает.

Действительно, товарищ Парамонов, словно в подтверждение её слов, покачнулся и грохнулся лицом на стол. Тут же послышался густой храп.
 - Пошли! – прошептала она и поманила Никитку пальцем.   

Никитка осторожно вышел из кухни. Варенька молча взяла его за руку и повела через темные комнаты, заставленные  какой-то мебелью в чехлах.  Заведя в спальню, она, так же молча, замкнула дверь на ключ и  неожиданно спустила с себя просторную ночную сорочку, упавшую на ковёр мягкими шелковыми складками. Совершенно нагая, грациозно подошла к Никите и забросила руки ему на плечи.  От сладкого незнакомого запаха и страстного желания закружилась голова. Крепко стиснув  тонкую талию здоровой рукой, он завалил её на кровать….

*   *   *

Расслабленные,  они лежали на невиданно пышной и мягкой перине. Варенька, заложив одну руку за голову,   вытягивала   табачный дым из изящного мундштука и пускала его кольцами. Никита исподволь любовался её изящной грудью с острым крошечным соском и чувствовал, как желание вновь начинает переполнять его. Одновременно в голове был страх:  вдруг комиссар Парамонов проснётся и начнёт ломиться в спальню?  Он даже мысленно прикинул, что квартира находится на втором этаже и, для прыжка в окно,  достаточно высоко.

- Если бы ты только знал, НикитА, как мне надоела  всё это быдло и вся скотская Россия, – неожиданного заговорила Варя,  почему-то делая ударение в его имени на последней букве.
- Слушай! А давай вместе уедем в Париж? – она привстала на локте, внимательно посмотрела Никите в глаза и выдохнула ему в лицо струйку дыма.

- Чаво? В Париж? Энто как?– Никита растерялся. Про Париж он знал только то, что этот город находится где-то в далёкой Европе и что француженки, живущие там,  умеют делать очень скабрезный «французский поцелуй».

Варя рассмеялась:
- Как,  как…, проберёмся  сначала в Польшу,  а там, через Германию, до Франции рукой подать. По-французски я хорошо говорить умею. Купим домик в пригороде и будем там жить как настоящие буржуа.
- Домик купим? – такое будущее не могло привидеться Никитке даже в самых дерзких мечтах: 
- На какие шиши мы этот домик купим?
- Найдём на что купить, -  загадочно улыбнулась Варенька и добавила:
- А хочешь, я тебя французской любви научу? Да не смотри ты на меня так, дурашка! Смешной ты такой НикитА…
- Погоди, погоди! А как же товарищ Парамонов?
- Парамонов? Иди  да и убей его прямо сейчас. Пока не проснулся. А с утра прямо в Париж и махнём.
- Ты не шутишь, Варя? С утра в Париж?
-  Не шучу! Ступай, убей его. Чтобы он нам ночью не помешал любовью заниматься…

 Никита  натянул подштанники и осторожно прокрался на кухню. Варенька, на цыпочках, завернувшись в простыню,  шла за ним. Комиссар по-прежнему лежал лицом на столе и надсадно, с переливами, храпел. Наган валялся рядом. Никита тихонько подобрал его,  искалеченной рукой  неловко крутнул барабан. Пять патронов были на месте. Взведя курок, он  поднёс ствол к затылку и вопросительно взглянул на Вареньку, надеясь на то, что всё это шутка.
- Стреляй, стреляй! - шепотом приободрила она его.
Грохнул выстрел. Голову комиссара подкинуло и она глухо стукнулась об стол.  Храп резко прекратился, в кухне повисла звенящая тишина. Кровавая лужа с белёсыми крапинами ошмётков мозга растекалась по несвежей скатерти.  На всякий случай Никита приставил револьвер к обтянутой кожаной курткой спине, под  левую лопатку,  и сделал ещё один выстрел.

- Ну вот и умничка!  - Варя ласково обняла и поцеловала его,
- Пошли скорее в спальню, французской любви учиться будем…

 
*   *   *

Ещё не рассвело, а любовники были уже на ногах. Варя  по самые брови повязала голову  большим  коричневым платком,  нарядилась в длинный женский салоп и преобразилась в безликое существо неопределенного возраста. Для Никиты  откуда-то вытащила стоптанные солдатские ботинки  с обмотками и старую шинель  без хлястика, с прожженными дырами в полах. Хитренько улыбаясь, Варенька принесла из спальни увесистый узелок  и, развязав его, положила на туалетный столик.

Никитка обомлел:  в платке лежали золотые кольца со сверкающими камнями, серьги, массивные цепи с подвесками. В отдельном свертке лежали не меньше трёх десятков золотых  червонцев.
- Это всё товарищ Парамонов у врагов революции насобирал. Здесь не на один домик в Париже хватит… -  усмехнулась Варя:
- Вот только как пронести такое сокровище через всю Европу? Не дай Бог,  ограбят по дороге! Времена-то неспокойные нынче.

Решили разделить богатство на несколько частей. Самые крупные вещи засунули в надрезанную краюху хлеба и залепили мякишем.  Монеты  примотали бинтами к  искалеченной  Никиткиной руке. Цепочки и браслеты зашили в одежду.  Некрупные камешки-бриллианты Варенька выковыряла из оправы и, завернув в пергаментный пакетик, запихала себе в интимное место  прямо при Никите, ни сколько не стесняясь его. Перед выходом он повесил  больную руку на перевязь, запрятав там заряженный дамский револьвер. Сапожный ножик запихал  под обмотку. Варенька, глядя как трудно ему управляться одной рукой,  успокоила:
- Ничего, НикитА! В Париже найдём тебе хорошего доктора, он твою руку мигом вылечит!

*   *   *

Спустя час, молоденький солдатик с раненой рукой на перевязи, вместе с семенящей рядом бабой, промелькнули на вокзале. Солдатик показал дежурному по перрону какую-то бумагу  с солидной лиловой печатью и вскоре  неприметная парочка, подобно тысячам людей,  сдёрнутых с насиженных мест гражданской войной, мчалась в переполненном вагоне к западной границе России.

Продолжение следует