Сцены... Часть 1

 
                Дамы и господа, товарищи и коллеги!
        Во многих моих рассказах главный герой - писатель детективов
                Дмитрий Нестеров.
        Я решил познакомить вас с его творчеством  подробнее
        и предлагаю вашему вниманию первую книжку Нестерова, изданную
        известным издательством.
   
              




                "Не стоит видеть злого умысла в том,
                что может быть просто глупостью."

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Жить человеку оставалось совсем чуточку.


ГЛАВА ВТОРАЯ

Не чувствуя судьбы, он торопил себя к итогу. 
С тихой набережной, сокращая путь, свернул в проходной двор.
Вошел в арку.
 
Оставалась  минута. Пройти через  двор. К другой арке.
Как в морской раковине, в ней уже был слышен прибой  вечернего проспекта.

Он жил и в те два мгновения, пока   тело опрокидывалось на мощенную камнем тропинку.
В поздний час гранит дореволюционных времен был похож на упаковочную пленку с пупырышками, которые забавно щелкают под шаловливыми пальцами.
 
"Пупырышек"  и расколол   черноволосую его голову.
Строго говоря, это было только похоже на несчастный случай.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Майор Борис Некрасов и Федор Тютчев, старший лейтенант, стояли в проходном дворе. Под второй аркой.

Здесь минуту назад лежал навзничь нестарый мужчина в сандалиях на босу ногу, дешевых китайских брюках, летней рубашке навыпуск. И открытыми глазами. Место происшествия со всех сторон обступали готовые к сносу дома старого питерского квартала. Словно зрители вокруг ринга.

Тело нашел какой-то ранний прохожий. Вероятно, в шоке от увиденного он набрал 02. Но, придя в себя, дожидаться следственной группы разумно не стал.
 
Звонок был помечен в журнале дежурств, как совершённый из уличного таксофона неизвестным лицом. Поэтому приехавшим операм легче было получить снимок двора из космоса, чем найти хоть какого-нибудь свидетеля на земле. Но спутниковая группировка милиции не подчинялась.

Сыщики бестрепетно внимали тишине гулкого пространства. То ли судьи, то ли спортсмены. То ли родственники только что скончавшейся мечты о вечернем чае с лимоном и горячем пирожке с капустой. Оваций они не ждали.
Да и в окнах давно расселенных квартир не было заметно оживления перед предстоящим поединком добра со злом.

                ххх

Двор окончательно затих минуту назад.

И тело, и следователь с экспертом, окончив свои дела, отправились по адресам дальнейшего базирования. Уезжая, замордованная милицейская "газель" едва протиснулась в узкую кишку арки, оставив от натуги сизое вонючее облако под её сводом. Сейчас туда лениво прибавлялся дым сигарет Некрасова и Тютчева. Если судить по облаку, то можно было подумать, что перекур начался еще вчера.

- Картина маслом, - в который раз оглядывая брошенные людьми окрестности, сказал Некрасов. И промокнул мокрым платком бритый затылок.
 
(В шесть сорок утра в Питере было уже +21,5 градуса при влажности воздуха 94 процента.)

Некрасову нравился Гоцман, телевизионный зам.нач. одесской уголовки. Майор как-то пару раз за поздним ужином застал хвост "Ликвидации". Жена сказала Некрасову, что он похож на Жукова. Точнее, на артиста Меньшова, игравшего маршала Победы.

Действительно, майор был плотен, коренаст и лыс. Но намного моложе – и маршала, и артиста.
- Копия будешь. Лет через двадцать, - сказала тогда жена.
- Не быть тебе маршальшей,  не надейся, – ответил Борис Иванович.- Мне и полковник не светит.
- Да уж! С твоим-то характером. Скажи спасибо, что майора получил, – согласилась боевая подруга.


 Тютчев тоже видел "Ликвидацию",  потому и поддакнул Некрасову:
- Да-а, но масла многовато будет.

Он стоял между двух уже запекшихся пятен крови и пытался вспомнить, какой день недели начался для него час назад.
(Получалось, вроде среды.)

Если в кастинговых категориях описывать и Тютчева,  то он подходил на роль, которую в «Звезде пленительного счастья» сыграл молодой тогда Игорь Костолевский. Федор, как и Игорь, был кудряв, строен, высок. И возрастом с тем Костолевским сегодняшний Тютчев совпадал.

- Ну и чего думаешь по поводу картинки?- спросил Некрасов.
- А чего тут думать? - ответил Федор. - Шел себе человек спокойненько.   Не повезло. Подскользнулся на булыге. Упал. Головой ударился. Умер.
 
Федор произносил слова с убегающим из них оптимизмом.

- Хорошо у тебя получилось,- одобрительно сказал Борис Некрасов. - Начал за здравие, кончил за упокой. Жаль, что не наоборот.

Он ткнул ногой в сторону второго пятна:
- А с этим что делать? Плюнуть и растереть? Так?

Пятно было маленькое и однотонное. В отличие от большого и пестрого. Оставленного расколотой головой.

Напарники помолчали. Склонив головы к гранитным камням.
 Если для кого-то смерть – окончание жизни, то для некоторых это – начало работы.



ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Десять минут назад, когда труп, не переворачивая, подняли и собирались уже переложить в казенный мешок, судмедэксперт Дедуля все-таки успел ухватить острым глазом пятно на спине светлой рубашки. Ниже левой лопатки потерпевшего был прокол. В проколе он нащупал что-то твердое. Но пинцетом прихватить не получилось. Поэтому не достав вещдок,  судмедэксперт начал кругами ходить вокруг лежащего тела, высматривая среди булыжных камней другие улики.
Ничего не обнаружив, доложил изнывающему от духоты Некрасову:
- Ну, чего могу сказать?   Рану в спине ты видел.  Убили. Вчера. Между десятью и одиннадцатью вечера.  Не пуля. Очень похоже на заточку. Половина заточки в теле. Сломалась или специально обломали. Удар прямой. Наносил человек, равного с  терпилой  роста.

Оглядев Некрасова, Дедуля уточнил:
- Повыше тебя будет. Потом потерпевший стал падать…

Эксперт помолчал. И спросил по-человечески:
- Тебе есть разница - от чего он раньше помер?

Некрасов помотал лысой головой с грустными глазами. Именно в эту минуту работа постучалась в его день и, похоже, собиралась остаться на ночь.
 
-Тогда извини,  майор, больше пока ничем. Да, еще! Бил правша, - добавил Дедуля.

Медэксперт был мужик свой. На личный фунт лиха черную икру тоже не намазывал. И рыскание по двору было его дружеским извинением за то, что он из несчастного случая "устроил" сыскарям стопроцентный "висяк".

- Вот, возьми, в кармане были, - Дедуля протянул Некрасову два ключа на сиротском стальном колечке. - Это уже по твоей части. Замочки к ключикам искать.
- И тебе не хворать, - отблагодарил майор.
 
Федор Тютчев в сторонке пытался успокоить дежурного прокурора, совсем девчонку, рассказывая смешные истории про ментов. Смеха слышно не было. Только задавленные всхлипывания.


ГЛАВА ПЯТАЯ

Итак, двое стояли в пустом дворе и говорили о третьем, который был живым еще восемь часов назад.

- Итого, суммирую, - Некрасов сделал жест рукой, призывающий напарника к суммированию.

Тютчев вспомнил про субординацию и был весь внимание.

- Когда потерпевший падал, то ударился головой о камень, – «отлил фразу в граните» Некрасов.- Это раз!
Но! - продолжил он с другой интонацией. - Падал он от удара. Предположительно, заточкой. Это - два!
 Будем считать, что это есть точно установленные факты, - закончил майор. Сам удивившись столь короткому резюме по потенциальному «висяку».

- Однако, маловато будет, - сказал Тютчев, подделываясь голосом под персонаж из знаменитого мультфильма «Падал прошлогодний снег».
- А сколько тебе надо? - ответил Некрасов. И сам у себя спросил:
- Ну, а шел-то он куда? Вот это - три!

Тютчев всегда восхищался такими поворотами в мыслях напарника. Они были неисповедимы. Но частенько конструктивны.

- В каком смысле - куда? - переспросил Федор.
- В смысле входил он в арку или выходил?

Похоже, это могло стать для Некрасова важной деталью в реконструкции картины преступления.

- То есть ты считаешь… что если он… упал навзничь…

Говоря это, Тютчев вошел под арку, соотнес свое живое тело с ее размерами. Даже руки раскинул, прогибаясь назад. Чуть не упал. И закончил убежденно, но уже в строго вертикальном состоянии:
- Входил!

Некрасов наблюдал внимательно. Можно сказать, вдумчиво. Но ограничился покачиванием головы и не лишенным смысла замечанием.
- Ну-ну, - сказал он.
- А по-твоему, значит, нет? - обиделся Тютчев за невысокую оценку своих показательных упражнений по фигурному телодвижению.
- Я не про это,- примирительно сказал Некрасов.- Зачем ты из себя мертвяка изображаешь? Сплюнь!

Тютчев просьбу выполнил. Некрасов проследил за траекторией. Интересно было - зашипят нагретые камни?

Булыжник лежал в столетней несознанке. На нем не осталось даже следов милицейской "газели". А тютчевское "тьфу" и вообще испарилось в воздухе.

- Лучше бы они в сауне лежали,- сказал Некрасов про камни и снова погладил себя по затылку невысыхающим платком.
- Это точно, - согласился Тютчев. - Жалко, что здесь не пляж.

Простые выводы у напарников сходились. С нужной для дружеского сосуществования периодичностью.

- Думаешь, клиента ждали? - пробросил версию Некрасов.
- Похоже на то, – согласился напарник. - Убитый в арку вошел, шаг сделал... И тот ему воткнул.

Как убитый мог входить в арку, Тютчев на словах не уточнил. Решил показать наглядно. Он вышел из-под арки и, свернув направо, встал за угловым выступом. Мизансцена была готова.

- Ну, давай! Входи! - попросил он Некрасова.

Некрасов тоже вышел из-под арки, развернулся и направился обратно - в её разверстую, осыпающуюся щербатым кирпичом, пасть.

Когда фигура напарника скрылась в проеме, Тютчев выскочил из-за укрытия и, догнав в два шага, ткнул Некрасова пальцем под левую лопатку. Сверху вниз! У Тютчева не могло получиться иначе.
(Попробуйте и Вы, читатель, исполнить такой финт. Учитывая, что Вы имеете дело с человеком, рост которого 174 см. А сами Вы, скажем, выше его почти на 20 см. Не получилось? Значит, Вы - не Тютчев!)

Некрасов всплеснул руками и театрально застонал. Чтобы добавить жизни в постановку. Но следственный эксперимент закончился без аплодисментов публики.

- Падай, ты убит! – скомандовал Тютчев. Ему понравилось быть режиссером. Зеркало сцены пустого двора было, как в римском Колизее.
- Вот еще! Это только ты у нас на такое мастак,- возмутился Некрасов от просьбы стать мертвым телом. - И потом я тебе видел. И догнал ты меня на метр дальше, чем тело лежало, – отрецензировал неточности постановки майор. Но увидев выражение лица напарника, Некрасов заслонился вскинутыми руками. Как прохожий перед мчащимся на него автомобилем:
- Входил он! Входил! И двор перед этим прошел!
- И что это нам дает? - добившись признательных показаний, спросил Тютчев.
- Да вроде ничего не дает, - ответил Некрасов.
- Да-а! Был бы несчастный случай, пивом бы уже угощались, - посетовал на судьбу Тютчев.
- Ну, раз не судьба, наведайся-ка ты, брат Тютчев, по местожительству нашего терпилы, - майор решил приступить к исполнению обязанностей старшего оперативной группы. - Прикинь там реально. Что, где и как. Тем более, что адрес он оставил.
 
Майор щелкнул по ладони паспортом убитого. Как жиденькой колодой карт Таро перед сдачей.
 
- А чего он с паспортом ходил?- недоуменно спросил Тютчев.
- Да из-за таких, как ты да я, - с заметным раздражением ответил Некрасов.И напомнил старшему лейтенанту о национальном вопросе:
- Ты его физию видел? На, освежи память.

Некрасов протянул напарнику паспорт с двумя сложенно- заложенными в него сторублевками и одной бумажкой достоинством в пятьдесят.
- А деньги-то здесь зачем? - удивился Федор.
- А чтоб у  наших коллег сдачи не просить при проверке документов, - ехидно обьяснид Некрасов. - Не понял разве?

Тютчев пролистнул документ. На ламинированной странице паспорта  было напечатано -  как эскиз к могильному камню:
                АРАЛЕКЯН
                САМВЕЛ
              ГУРГЕНОВИЧ
И одна дата уже стояла - 03.04.1965

Четырнадцатая страница документа была холостой. А штамп жилищной регистрации остался в голове Тютчева похожим на клеймо ветврача на рыночном мясе.

- Как думаешь, почему убивец документ не взял? - спросил Тютчев
- А зачем он ему? Кооператив на подставное лицо регистрировать?
- Да, смешно: подставное лицо, - согласился Тютчев. - Теперь-то он лицо процессуальное. Посмертно.

Некрасов паспорт у напарника забрал и, спрятав его в свой задний карман,   обьяснил:
- Он в заднем кармане у этого Самвела был. А там молнию заедает. Я сам провозился… - майор припомнил точное время. – Целую минуту. Злодей, может, и хотел бы разжиться ксивой. Но, видать, торопился.
- Ты бы торопился? - предложил он напарнику вписаться в ситуацию. - Но, чур! Я тебе больше никого изображать не буду.

Тютчев в очередной раз оглядел двор. В каменных декорациях изменений не случилось.

- Опасно здесь долго возиться, - прикинул вслух Федор, - место проходное. А может, его кто видел все-таки?

Но надежда в его голосе не была даже дальней родственницей уверенности.

- Нет здесь живых людей! -  Некрасов одним пинком выгнал возможных свидетелей из фантазии напарника.- Еще в мае всех бомжей отсюда выперли. Ты тогда в отпуске был.
- Гуманно,- отметил Тютчев.
- Что гуманно? – не понял майор.
- Что не зимой. Не на холод выгнали.
- Обьявили бы рейд зимой, то и зимой бы... - Некрасов не закончил фразу. Его внимание привлек человек, который, крадучись, входил во двор из дальней арки.
 
- Николаич!- окликнул майор незнакомца.
- Я! - откликнулся тот и остановился.
- Ты чего нам людей пугаешь? - спросил майор через двор. - Скажи, остался тут кто? Поди, живут здесь бомжики?
- Как можно, товарищ майор! - бодро отрапортовал издали Николаич. - Всех вывезли!

«…Зли-зли…» - негромко подтвердил пустой двор, оазис резонансной тишины.

- Ну, вот слышишь, брат Тютчев, что милиция говорит, - сказал Некрасов напарнику. И, повернувшись, прокричал:
- А ты чего здесь, Николаич?
- Несу дежурство на вверенной территории, товарищ майор! - снова отрапортовал Николаич. - Как положено участковому.

Но к коллегам приближаться упорно не хотел.

- Опоздал ты с дежурством, Николаич. Иди-ка ты спать лучше, - сказал Некрасов бедолаге.

Участковый немного помешкал, даже шаг к Некрасову сделал. Но потом повернулся и пошел обратно. Уходя, он старался держать спину ровно. Но с головой была явная беда.

- Вечерком в отдел зайди! - прокричал майор участковому в спину.

Тот, не оборачиваясь, неопределенно покрутил в воздухе рукой. Его силует в рамке арки напомнил Тютчеву гравюру Добужинского к "Бедным людям" Достоевского.

- Совсем мужик спивается, - пожалел Некрасов. -  Толку от него сейчас ноль. А ведь неплохим опером был.

Они помолчали. Майор в раздумьях. Старлей сочувственно.

- Не рано сейчас мне в адрес-то ехать? - вопросил Тютчев, предлагая майору разделить жалость к падшим хотя бы на двоих.
- Рано? - переспросил майор майорским голосом. - Поздно, старший лейтенант товарищ Федор Тютчев!

Тютчев поднял кудрявую голову к небу. Там чадила, отгорая, бело–серая петербургская ночь.
- Поехали, поехали! -заторопил старлея майор.- И меня в отдел забросишь.

И они пошли. По булыжнику этого двора. Двадцать шагов - к противоположной арке. Сквозь каре жаждущих сноса домов. Прошли вторую арку. И вышли на набережную канала имени Александра Сергеевича Грибоедова.

                продолжение тут - http://www.proza.ru/2016/04/08/1683