Туда, где танцует солнце... ч. 9

                Глава 5

За окном мелькали огни ночного города. Поезд уносил Магомеда из сурового края, где довелось ему провести самые тяжёлые годы. Пять лет тюрьмы оставили отметины на его сердце, надорвав вечными воспоминаниями о содеянном в мирной жизни и долгим ожиданием свободы. На лбу отчетливо были выражены морщины. В глазах отражались грусть и печаль. Холодные зимы подорвали его здоровье. Он устало смотрел в окно, провожая взглядом дома, деревья, прохожих. Все быстрее и быстрее колеса отстукивали ритм набирающего скорость поезда, и в мыслях у Магомеда  в унисон со стуком колёс звучало: «Домой, домой, скорей домой!»

Письма в тюрьму с родины приходили редко. Мать с сестрой писали мало, да и о чём писать. Сначала Магомед решил не возвращаться в родное селение, не хотелось бередить старые раны. Он не мог себе представить  встречу с матерью. Сколько ей, бедной, пришлось пережить из-за него. Но он скучал по ней, по сестре, по холодной горной речке, по седым горным вершинам, по чистому свежему воздуху свободы.

После армии он так и не успел надышаться ароматом родины, не успел пообщаться с друзьями, а их у него было немало. Его любовь к Гюльмейрам перечеркнула всё его будущее. Как он сможет теперь устроить жизнь? Среди мыслей  не промелькнуло ни одной, что будущее зависит только от него самого, что человек сам должен строить свою судьбу.

Не оставалось у него в сердце места для надежды, для мечты. Жизнь представлялась только в тёмных тонах, и у него не возникало желания хоть чем-то осветить свою мрачную душу. Сейчас он хотел только видеть мать. А дальше? А дальше - как получится!

У каждого человека есть шанс начать жить по-новому. Магомеду можно было  остаться в городе, где никто не знал о его прошлом.  Работы здесь хватало: хочешь – работай на заводе, хочешь – иди в нефтяники, в строители, в лесорубы.

Именно в этом небольшом северном городке  он встретил милую  и добрую девушку, которая, как ему казалось, могла бы понять его, помогла бы развеять грусть, заставить забыть о плохом и вдохновить на хорошее. «Она бы точно смогла!» - подумал Магомед. В ней столько энергии, жизнелюбия - на двоих хватило бы сполна. Но он струсил. Он побоялся, что у них ничего не получится, даже не попытавшись чего-то предпринять. «У ангела и дьявола дороги разные!» - навсегда решил для себя Магомед.

Голубоглазая  девушка вспоминалась всякий раз, когда мрачные мысли одолевали Магомеда. Она была укором  его трусости и нежелания начать новую жизнь. Он пытался отогнать её образ, хотел забыть, но у него  не получалось.

Чтобы отвлечься от терзающих душу мыслей и, наконец, избавиться от преследуемого сознание образа незнакомки, Магомед решил зайти в вагон-ресторан. Он заказал себе водки, что-то, напоминающее котлету и солёную капусту. Он пил рюмку за рюмкой, почти не притрагиваясь к еде. Отрешённо смотрел на остатки содержимого в бутылке. Магомед ничего не слышал, никого не замечал, снова пил, изредка закусывая "горькую" остывшей котлетой и капустой, с привкусом плесени.

Все дни, что Магомед ехал  в поезде, он был завсегдатаем вагона-ресторана. Он много пил, чтоб забыться, но от этого не становилось легче. В сердце была пустота, ничто его не будоражило, не тревожило и не радовало.

Приближаясь к родным местам, поезд, как нарочно, всё реже и реже останавливался на станциях и полустанках, не давая возможности Магомеду выйти из вагона, чтобы поглубже вдохнуть воздух родной земли.

За час до Махачкалы в вагоне все засуетились, стали собираться и готовиться к выходу, доставая с верхних полок чемоданы, сумки, баулы и прочий багаж. Только Магомед не торопился. Багажа, особо, у него не было. Полупустой рюкзак с необходимыми вещами, да пакет с гостинцами для матери с сестрой. К выходу он пробрался первым. Смотрел в тамбурное окно, курил «Казбек», а сердце готово было выпрыгнуть из груди от нахлынувшего волнения.

Родина встречала Магомеда  мелко моросящим весенним дождём, изредка выглядывающим из-за мрачных туч солнцем, холодным ветром, дующим с Каспия, разноязычным многоголосием, транспортным шумом да запахом жареных лепешек  привокзального буфета.

Поднял воротник пиджака и ежась от холода, Магомед последовал до автостанции. Ему предстояло ещё часа два трястись по дорогам горного серпантина, прежде чем он доберется до родного селения.

Старенький автобус, набитый пассажирами с тюками да авоськами, медленно тронулся, тарахтя надорванным мотором. Он отправлялся по своему каждодневному маршруту, заезжая во все населённые пункты, постепенно опустошаясь от непосильного груза.

«А на вершинах ещё лежит снег», - глядя на горы, думал Магомед. На короткое время эта картина напомнила ему о долгих и холодных северных зимах.
Автобус на малом ходу мчался по горной дороге, проезжая мимо пропастей, мелких водопадов и зеленеющих гор. Мужчина не переставал  любоваться милыми сердцу красотами, до боли напоминающими  далёкое детство: сенокос, глубину звёздного неба, и то, что волнует  человеческую душу на протяжении всей жизни.
http://www.proza.ru/2011/12/12/564