Кума

 
Эту  девочку с тёмными спокойными глазами я заметила сразу, как только наши девятые классы соединили в один. Исподволь возникло желание подружиться, но она жила в другом микрорайоне и в классе у неё был свой круг общения. И всё-таки мы подружились. В десятом.

Нас свела библиотека. Всю зиму мы вместе ходили в библиотеку при Тюменском отделении Свердловской железной дороги, где добрые тётеньки не только позволяли нам ремонтировать потасканные книжки, заполнять формуляры, приводит в порядок картотеку, но и обшаривать потайные уголки с литературой, не рассчитанной на широкого читателя. Там, например, я нашла томик стихов запрещённой Ахматовой, Есенина, изданного задолго до войны, и ещё кое-что, жутко интересное.

По дороге в библиотеку и обратно мы беседовали, и меня поражал степенный тон, каким разговаривала моя новая подруга. Она не была болтушкой, как многие девочки, и, когда я впервые привела её домой, бабушка Елена заметила:

  - А Галя-то не нынешняя, она старинная!

 - Как это, старинная? – удивилась я. – Она же комсомолка, как я.

 - Не сравнивай! У неё другое воспитание, и ведёт она себя не как ты, вертихвостка! И разговаривать с ней интересно.

  Спорить я не могла. Ум Гали Жебутинской, её умение взвешивать и анализировать не укладывалось в привычные рамки, и оставалось только восхищаться.

Я мечтала: вот стану взрослой, выйду замуж, рожу дочку и назову её Галей, пусть будет такая же умная, как моя подруга.

В ту пору нас объединяло ещё одно увлечение – парашютная секция, которую вёл наш одноклассник Володя Колмогоров. Он всерьёз готовился к поступлению в Ейское военное лётное училище, уже умел летать на планере, приносил в школу настоящий парашют и учил нас его укладывать. До прыжков с самолёта мы осваивали теорию и парашютную вышку. Галя и тут была для меня примером.

Мы вдвоём заработали в библиотеке машину списанных книг. Деньги от сдачи этой макулатуры присовокупились к тем, что заработал класс, собирая металлолом, хватило полностью оплатить наш выпускной вечер. С родителей не тянули.

После выпускного я по настоянию мамы отправила документы в Свердловский медицинский институт, Галя – на филфак УрГУ. Перед отъездом в большой город пошли за благословением к Полине Максимовне.

  - Ты, Галочка, правильно решила, - сказала обожаемая нами учительница, - из тебя отличный педагог получится. А ты, Тамара, плохо подумала. Медицина – это не твоё. Тебе надо идти в словесность. Послушайся меня.

Я послушалась. Только мы обе не поступили в том году. Сдрейфили. Испугали большой город, непривычная обстановка, чужие люди. Вернувшись, предстали пред ясные очи Полины Максимовны.

 - Да-а! – сказала она. – Троечники поступили, а вы, гордость школы, вернулись ни с чем. Что ж, пойдёте обратно в школу. – И, заметив, что мы испуганно переглянулись, с улыбкой добавила: - Старшими пионервожатыми. Будете зарплату получать и готовиться в вуз.

Так, в 17 лет началась наша трудовая деятельность. Мы работали в разные смены. И не только вожатыми. Полина Максимовна, бывшая в ту пору завучем, могла в любой момент сказать:

  - В пятых классах на этой неделе надо вести уроки математики, учитель заболел. В седьмых география «выпала», пока не найдём замену декретнице, придётся вам вспомнить курс.

 И мы без разговоров вели уроки. Все, кроме физкультуры и пения. У Гали, конечно, лучше получалось. Она была серьёзнее, представительнее и требовательнее, чем я.

 На следующий год дядя Петя (Галин строгий папа), не разрешил ей ехать в Свердловск. И я тоже поставила крест на всех уральских вузах, поехала в Горький, поступила в университет им. Лобачевского. С Галей  (она стала студенткой Тюменского пединститута) переписывались.

  В один год мы вышли замуж. В один год родили дочерей. Только моя Алёнка умерла совсем крохой, а Галина Оленька стала предметом нашей общей гордости. Она нас и породнила.

На четвёртом десятке жизни Ольга решила принять крещение и попросила меня стать её крёстной. Настоятель храма, где предстояло совершить таинство, уверял нас, что взрослому человеку крёстные не нужны, он сам за себя отвечает перед Всевышним. Ольга стояла на своём:

  - Мне не для ответственности. Мне для духовного общения надо.

  - Так я же ваш духовник! – уверял батюшка.

  - Вы само собой! – не сдавалась Оля. – А тётя Тома меня с пелёнок знает, она родная.

 И убедила.

 О нашем знакомстве с пелёнок знают многие. Ольга и мой старший сын Антон одно время работали в конкурирующих телекомпаниях. И как-то в разговоре с коллегами сын вызвал недоумение, заметив:

  - Да мы с Олей одни колготки носили!

После длительной паузы раздался взрыв смеха. Вероятно, ребята представили взрослого дядьку в женских колготках. Пришлось объяснять.

Действительно, в условиях дефицита, когда и денег-то лишних не было, Галя отдавала мне вещички, из которых Ольга выросла. Платьица доставались Анюте, а колготки – Антону, он на полтора года Оли младше.

Галя помогала мне всегда и во всём. Свадьбы ли, похороны – она всегда рядом, готовая стоять у плиты, мыть пол, убирать со стола. Её спокойный взгляд и верное слово успокаивали и давали силы для дальнейшей жизни. Весь её облик, характер, поведение были для меня примером. Рядом с ней хотелось быть сильнее, твёрже.

Её супружеская жизнь была недолгой. Оля пошла в первый класс, когда её папа завёл другую семью. И Галина положила все силы, чтобы дать дочери хорошее воспитание. Фигурное катание, игра на скрипке, обилие книг и грампластинок в доме – всё для гармоничного развития ребёнка. Две, три работы – только чтобы девочка не знала ни в чём нужды!

Порой мы подолгу не встречались, только созванивались. Но первого мая после демонстрации Галя обязательно приезжала к нам (у Антона день рождения!), а вечером забирала ребятишек к себе. Аня часто вспоминает:

 - Просыпались от запаха блинов. Таких, как у тёти Гали, больше не найти!

В её доме всегда было многолюдно. Одноклассники, однокурсники Ольги знали: мама Галя обогреет и накормит.

Где бы я ни странствовала, каких бы ошибок ни наделала, сколько бы времени ни прошло, я всегда точно знаю: Галя поймёт, простит, поможет, подскажет, поплачет вместе со мной и выпьет рюмку- другую под свой любимый тост:

  - За лучших женщин Тюмени и Тюменской области! За нас!

Наши дети дружат. И наши внуки дружат. Ничто уже не сможет помешать нашему полувековому единству. И, набирая знакомый номер, я шутливо произношу в телефонную трубку:

  - Привет, кума!

А мысленно серьёзно и уверенно говорю:

 - Здравствуй, моя сестра!


 -