Туда, где танцует солнце... ч. 14

                Глава 7

Баба Дуня была очень удивлена, когда Ия с детьми вернулась из Дагестана без мужа.  Выслушав её рассказ, она поняла, что не поддержать Ию , оставшуюся без средств с тремя детьми, нельзя.
- Послушай, дочка, - нежно, по-матерински начала баба Дуня, - эта беда – не беда. Мальчиков определим в детсад, со всеми мне не справиться, а с Оленькой посижу. На работу тебя с руками-ногами возьмут,- продолжала она, - огород-сад на что? С голоду не помрём. В войну выжили, а сейчас и тем более.

Ия молча смотрела в окно. Она слушала и не слушала старую женщину. Мысли то обрушивались на неё, то покидали.
- А, может, вернётся еще... - тихо, словно размышляя, сказала хозяйка.
Ия не сразу поняла, о чём говорила баба Дуня, но сообразив, едва не взорвалась:
- О чём Вы говорите? Почему он должен возвращаться?! - и, немного успокоившись, добавила, - простите бубуль, но я от него ушла навсегда, понимаете?
- А ты не кипяшись,девонька, и кричать  на меня не надо! - обиделась женщина. - Я что хочу сказать-то, - уже поучала она, - детям без отца, ну никак нельзя. Девочка, ладно, она всегда к мамке ближе, а пацанам нужен отец. Они ведь не ровен час..., - не договорив, баба Дуня встала, подошла  к Ие, прижав  к себе, тихо закончила, - успокойся, милая, выживем и без него.
Когда дети уснули, Ия, как обычно, сидя на диване, думала о предстоящих трудностях, но ей не было страшно, она привыкла с ними бороться с самого детства. Невзгоды её закаливали, не позволяли опускать руки, и она была полна решимости идти только вперед.

Славика с Илюшкой Ия  оформила в круглосуточный детский сад, так как работать приходилось в разные смены. На выходные, да и так, среди недели, если получалось, старалась забрать малышей, потому как сильно скучала без них. Она вспоминала, каково было ей в детском доме без близких. Когда она, совсем ещё маленькая девочка,  бесконечно могла ждать своих братьев, Сашу и Бориса, чтоб хоть немного побыть с ними. У неё сердце сжималось, если она только могла представить, что сынишки плачут и скучают без её ласки. Она с нетерпением ждала счастливого момента, чтобы забрать сыновей, побыть с ними, поиграть, почитать им сказки. И всякий раз, отводя детей в сад, мать с трудом сдерживала слёзы, чтобы не расплакаться.
Ию снова назначили бригадиром. Жизнь потихоньку налаживалась. Она  успокоилась и перестала бояться, что внезапное появление Магомеда может нарушить их размеренную жизнь.

                * * *

Безмятежно нежась в своей постели, Гульмейрам не переставала доставать Магомеда своими разговорами:
- Ну, что ты, милый, снова разнюнился. Или плохо тебе со мной? - Зная, что Магомед ничего не ответит, она продолжала с ехидцей, - или по своей белокурой жёнушке соскучился? По деткам? С ними тебе было лучше. Правда? - не унималась она, теребя его кудри. Время от времени она льнула к нему, комически вытягивая губки трубочкой для поцелуя. Нежными руками ласкала его, пытаясь разбудить  в нём самые пылкие чувства. Но сегодня у неё ничего не получалось. Магомед оставался бесчувственным к её попыткам расшевелить его. С каждым днём ему приедались её бесконечные приставания. В нём всё кипело от злости. Чем дольше они были вместе, тем больше  Гульмейрам казалась ему подобием «куска мяса» для оголодавшего пса, «если уж сильно захочется – съем! Нет – оставлю другим». Поймав себя на этой мысли, Магомед задал Гульмейрам неоднократно возникавший  вопрос:

- Почему ты не родишь мне ребёнка? Мы столько времени вместе, пора бы уж понести.
Раскрасневшись от внезапно заданного вопроса, так как меньше всего Гульмейрам хотелось заводить разговор о детях, она не  сразу сообразила, что ответить. Магомед продолжал в упор смотреть на неё. Женщина не могла сказать ему, что не желая рожать в начале от ненавистного Эмирхана, потом – от других мужчин, она тайно избавлялась от трёх беременностей. При последней она чуть не скончалась, доверив свою жизнь какой-то акушерке – шарлатанке.  Ей тогда срочно потребовалась операция, и теперь она никогда не сможет иметь детей. Немного поразмыслив, как навсегда избавиться от подобных разговоров и как посильнее задеть Магомеда, а заодно и себя оправдать, она  спокойно начала:
- Твоя мать во всем виновата! Она столько проклятий на меня наслала, что после них о детях и  помышлять не стоит!

Да, Магиханум, не сдерживая своей боли, много чего наговорила молодой женщине. Она обвинила Гульмейрам в том, что из-за неё  распалась дружная семья, что внуки остались без отца, что уехала любимая внучка, но ни одного слова проклятья не слетело с её губ. Магиханум обладала уникальным даром исцелять людей от разных хворей при помощи  ею же приготовленных снадобий из трав, бережно собираемых и хранимых в отдельных мешочках и склянках. Человек, делающий добро людям и не требующий за это никакой платы, не может изменить своему светлому дару и обратиться к тёмным силам.

Для Гульмейрам этот факт не был важным. Да могла ли она вообще иметь понятие о законах чести и совести, которых всю свою жизнь придерживалась Магиханум. Гульмейрам притворно расплакалась и  продолжала лить грязь на ни в чём неповинную Магиханум:
- Она и мать мою извела, и отца твоего за то, что они когда-то любили друг друга, - и, нежно обняв Магомеда, Гульмейрам продолжила, - ну, неужели ты не понимаешь, что кроме своей блаженной невестки, твоя мать ни одной женщине не позволит жить с тобой, а тем более родиться другим внукам.

Магомед до последнего терпел, исходя желваками, не проронил ни слова. Но, когда  речь зашла о Ие и детях, мужчина не выдержал. Оттолкнув от себя опостылевшую Гульмейрам, он посмотрел на неё с такой ненавистью и отвращением, что уже ни её красота, ни вкрадчивый голос, ни ослепляющая нагота её тела не в силах были остановить его. Сжав кулаки, чтоб хоть как-то сдержать свой гнев и желание ударить Гульмейрам, Магомед сухо, цедя сквозь зубы, с трудом выговаривая каждое слово, произнес последние слова, которые довелось услышать Гульмейрам:
- Ещё хоть раз ты посмеешь сказать что-то дурное о моих близких, я размажу тебя!!! - Заметив страх в глазах Гульмейрам, он с ухмылкой посмотрел на неё, сказав на прощанье, - я не хочу больше видеть тебя. Ты – зло. Ты холодная и бессердечная. В тебе нет жизни. - Он ушёл, силой хлопнув дверью, чтоб больше никогда не возвращаться в этот дом.

http://www.proza.ru/2011/12/18/641