Туда, где танцует солнце... ч. 16

                * * *

Яркое солнце... Лёгкие брызги  прохладной воды заставляют  вздрагивать от неожиданности... И вдруг... огромная снежная лавина медленно надвигается... все ближе и ближе... Ия пытается бежать, но огромная снежная шапка настигает ее. Она   оказывается под снегом.  Холодно... очень холодно... она замерзает... И  вот... едва заметный  луч солнца. Ия  хочет протянуть к солнцу руки, но  накрывший  снег  не позволят  шевельнуться, сковывая ноги и руки. Собрав все силы, тяжело дыша, она делает попытку за попыткой освободиться. Наконец, с большим трудом, ей это удается. Вдохнув в себя  как можно больше воздуха из мизерно-малого пространства, она рванулась вперёд, и, словно, разрывая ледяные цепи, освободила руки. Подняла  вверх руки, пытаясь дотянуться до слабого солнечного лучика, как символа жизни и добрых надежд. Ия почувствовала  прикосновение чего-то очень тёплого, нежного, постепенного переходящего от её рук к сердцу. Это «что-то» придавало ей силы. Так это же луч солнца, до которого она, наконец-то, дотянулась. Он согревал её, разрушая всё ледяное пространство... Она чувствует, что взлетает, пытается  скорее добраться до солнца, но светлый и чистый коридор, по которому она сейчас летит, кажется, не имеет конца. Она хочет увидеть долгожданный выход..., но летит...летит..., не имея возможности остановиться. Загадочный  коридор увлекает её дальше и дальше. Она уже устала... ей так хочется остановиться... ей всё это снится... Она пытается открыть глаза, чтобы избавиться от этого бесконечного сна, но тяжёлые веки  мешают... «Я не хочу больше спать!» - кричит она, но голоса своего не слышит, он остается где-то позади. Она вновь пытается открыть глаза, едва получается это сделать...    Сквозь  яркий свет коридора она расплывчато видит  чьё-то лицо. «Мне это уже знакомо...» - думает она и пытается вспомнить, напрягая память, где и когда она подобное видела.  «Крещенская ночь! Опять...Но лицо не «цыгана»... Кто же он?» Призвав к себе все Светлые силы, она просыпается...

- Ну, слава богу... - услышала Ия, вроде как, уже знакомый ей голос мужчины. Обведя  взглядом помещение, она не понимала, как здесь оказалась. Сначала не совсем отчетливо, но постепенно вглядевшись, Ия  увидела мужчину. «Санитар, который донес меня до «скорой», - подумала женщина. Теперь она поняла, где находится. Теплой шершавой ладонью накрыв руку Ии, «санитар» нежно смотрел на женщину, догадываясь о её размышлениях. Затем тихо спросил:
- Ну что, все вспомнила? Перепугала же ты всех! Думали не выберешься, а ты вон какая, несмотря, что хрупкая ...

- Давно я здесь? - не обращая внимания на слова мужчины, поинтересовалась Ия.
- Да уж неделю как врачи борются за твою жизнь, - улыбаясь, ответил «санитар». - Меня Иваном зовут, - сжав   руку Ии, добавил он.
- А отчество? - про себя предположив, что мужчине где-то сорок-сорок пять лет,  спросила Ия.
- Степанович, - немного смутившись, ответил тот.
- Иван Степанович, я кричала? - спросила Ия.
- Да нет. Шептала что-то, правда, понять было трудно,  - успокоил её мужчина.- К тебе тут приходили, - хотел обрадовать он Ию.
- Кто? - резко подняв голову с подушки, спросила женщина, надеясь услышать, что к ней приходили её сыновья.
- Вера с мужем, тётя Дуся, ребята с работы... - начал перечислять Иван Степанович, словно  этих людей он знал так же хорошо, как  знала их Ия. Поняв, что женщина не услышала от него самого главного, тихо закончил, - не переживай, девонька. Найдем мы твоих мальчиков.
«Он и об этом знает... - подумала Ия, и в какую-то минуту ей стало невыносимо видеть этого человека. - Лучше бы ушёл, - подумала она». Отвернувшись к стене, она тем самым дала понять, что не желает больше ни о чём разговаривать. Видя настроение женщины, Иван Степанович попрощался, пожелав Ие  скорейшего выздоровления, вышел из палаты.

Вера на время болезни  подруги перебралась к бабе Дуне, так как старой женщине трудно было ходить к Ие каждый день, боль в суставах не прекращалась, обострившаяся в зимнее время, да и лишний раз не хотелось говорить  о безнадежных поисках. Баба Дуня и сама все это переживала не меньше Ии.

Вера, как всегда шумная, говорливая, вбежала в палату, на ходу справляясь о здоровье, начинала шуршать бумажными пакетами, доставала что-то вкусное. Но Ие не хотелось есть. Верка, ворча, набрасывала ей на грудь салфетку, поудобнее усаживала  на подушках и начинала из ложечки кормить.
- Вера, да что я калека что ли? -  возмущалась Ия.
- Ты пока слабая, а тебе еще много предстоит сделать, - опекая подругу, говорила Вера.
Вытерев рот салфеткой, Ия спросила:
- Вер, не слышно...
- Ничего не слышно! - не дав договорить подруге, ответила Вера, догадываясь, о чём та спрашивала.
- А что говорят в милиции? Ты ходила туда? - надеясь узнать хоть что-то, не переставала спрашивать Ия.

- Это быстро не делается. В милиции дали запрос на родину Магомеда, но пока ответа нет. Иван Степанович говорит, что не сразу ответят, так как на поиски уходит много времени, - разъясняла Вера.
- А при чём тут Иван Степанович? - удивившись, спросила Ия. - Он что, в милиции подрабатывает?
- Никто, нигде не подрабатывает. Просто он хочет тебе помочь, - спокойно ответила подруга.
- С какой это стати? У него других дел нет, что ли? Или семья не ждёт? - нервно спрашивала Ия. Её этот человек уже начинал просто раздражать.

- Семьи нет. Она у него где-то на Дальнем Востоке. Жена не дождалась Ивана Степановича с войны, вышла замуж, - рассказывала Вера. - А дочери не пишут ему. Один он здесь, - не обращая внимания на раздражение подруги, закончила Верка. С хитрым прищуром посмотрев на Ию, она тихо сказала, - мне кажется, Ийка, он втюхался в тебя по уши.
- Слушай, достала ты уже меня своим Иваном Степановичем. Не до него мне сейчас. Да и вообще, он старый, - отвернувшись от подруги, сказала Ия.
- Да ты бы видела, как он старается. Везде успевает: и на работе, и в милиции, и около тебя дежурит.
- Чего? Это-то зачем? - чуть ли не крича, спросила Ия. - Я в его стараниях не нуждаюсь! - гневно вырвалось у неё.
        - Ийка, ты чего психуешь-то? Иван Степанович для тебя ведь старается.
- Да пошла ты вместе со своим Иваном Степановичем куда подальше! - не поворачиваясь и окончательно взбесившись, крикнула Ия. - Заладила: Иван Степанович, да Иван Степанович...

Дверь открылась.
- Чем же это я не угодил тебе, милая? - услышала Ия  голос «санитара». Мужчина неожиданно зашел в палату и совершенно случайно услышал, что разговор шёл о нем.
Ия смутилась, но не надолго. Овладев собой, она поднялась повыше с подушки и поинтересовалась:
- Мне просто не понятно, зачем Вы стараетесь делать то , о чём Вас не просят?
- Понимаю, - спокойно ответил мужчина. - Знаешь, если бы мне кто-то помог вновь находиться рядом с моими детьми, я до конца жизни был бы благодарен этому человеку. Но, к сожалению, такого человека не нашлось.

Ие стало стыдно.  Опустив глаза, она тихо сказала:
- Извините, Иван  Степанович, - затем продолжила, - мне, действительно, стыдно за свои слова, - и, улыбнувшись, добавила, - спасибо за помощь. Но я Вас попрошу, если что-то узнаете о моих детях, сообщите сразу.
- Обязательно! - вновь взяв руку Ии в свои ладони, пообещал Иван Степанович.

Прошел месяц. О мальчиках ничего не было слышно. Ия сходила с ума, не находила себе места. Она собралась ехать в Дагестан, но Вера её отговорила. Ещё не совсем оправившаяся от болезни, Ия могла бы не выдержать дальней дороги. А ей сейчас нужны были силы.

Ия всё понимала, но и ждать больше не могла. Эта безысходность угнетала её.
Наконец, из Дагестана пришел ответ, но не утишительный. Магомеда там не было. «Где ты есть, дьявол? -  в  слезах спрашивала  Ия. - Господи, помоги мне найти моих мальчиков! - не переставала просить она Всевышнего». Она писала Магиханум, просила, умоляла вернуть детей, но та отвечала, что не ведает, где Магомед и внуки. Свекровь писала, что сын, после того, как уехал, больше не заезжал к ней.

Иван Степанович обращался куда только мог, но чиновники только пожимали плечами, а дело так и продолжало оставаться не раскрытым.
Ия несколько раз без предупреждения наведывалась в дагестанское селение, надеясь до последнего найти там мальчиков, но свекровь не обманывала. Детей там не было.
Прошло много лет, но поиски Славика и Ильи были безрезультатными.  Магомед с детьми бесследно исчез. Ия уже не жила, она просто существовала в этой жизни. Не было сил чему-то радоваться. Но где-то в потаённых уголках своей души она лелеяла надежду  когда-нибудь увидеть своих сыновей.
 

                * * *

Первые утренние лучи солнца озарили небольшую площадь Ашхабадского железнодорожного вокзала. Открывались торговые киоски, закусочные. Люди с поклажами торопились к поездам, а кто-то, наоборот, возвращался из поездки и стоял на «пятачке» в ожидании такси.

На скамейке под раскидистой ивой сидели два мальчика, они кого-то ждали, всё время оглядываясь по сторонам. К ним подошёл мужчина, протянул по одному стаканчику  мороженого и пакет с горячими пирожками. Те, удобно усевшись на скамейке, начали с пирожков, запивая их чаем из термоса. Мужчина смотрел на малышей, каждого по очереди поглаживая по кудрявым головкам, и о чём-то думал.

- Папа, а когда мы поедим к маме? - спросил Илюшка, так звали одного из мальчиков.
Мужчина молчал, он не знал, что ответить сыну.
- Пап, а мы обратно тоже на поезде поедим, мне понравилось, – продолжил второй, Славик. - Я уже по маме соскучился.
- Нет мамы, - сухо сказал мужчина, отвернувшись от сыновей, - она умерла. - Было ли ему стыдно или нет, что соврал малышам, тогда Магомед об этом не думал.
- А Оля где? - снова спросил Славик.
- И Оля умерла! - уже раздражённо ответил мужчина.
Опустив стаканчики с недоеденным мороженным, мальчики расплакались. Они больше никогда не увидят свою мать и маленькую сестрёнку.

Скитаясь  без жилья, не имея регистрации в городе, держась на каких-то случайных заработках, Магомед вскоре был лишён прав на воспитание сыновей. Мальчиков определили в один из детских домов города Ашхабада. И никто не удосужился навести справки о матери, где она находилась, как оказался мужчина с двумя сыновьями в этом городе.

Своих братьев Оля нашла случайно, будучи очень любопытной девчонкой.
        Мать с сыновьями встретилась через много-много лет, но понимания между ними не было. Для Славы и Ильи Ия была чужой. С этой болью она прожила остаток своей жизни. Поймут ли, простят сыновья, она не знала. У них, вероятно, была своя правда о матери.

http://www.proza.ru/2011/12/19/711