Исповедь. Часть 3. Наташа 12

   "Мы всё ближе друг другу, всё нужнее. Мы очень разные и живём, будто в параллельных мирах, но меня это нисколько не смущает. Более того, нет ни малейшего желания её переделать или что-то исправить. Я люблю в ней буквально всё: её полудетскую неуклюжесть, умение смущаться и краснеть, а если больно, плакать; её естественность и душевную оголённость, беззащитность и слабость... Со мной происходит что-то непостижимое, когда Наташа рядом.
   Девочка моя, как же вырвать тебя из сердца, если ты уже проросла в нём корнями?! Понимаю, что должен остановиться, но увожу тебя всё дальше в глубь отношений, неизведанный лес человеческих чувств. Веду тебя за руку, не зная, как выбраться обратно и оставить одну. Страшно даже думать об этом. Не знаю, как сказать тебе... Что будет с нами? Отказаться от встреч с тобою мне не хватает сил. Наши отношения дружеские и не выходят за рамки, но я чувствую, как нас обоих влечёт, затягивает в этот омут любви. И я, всё чаще, смотрю на твои нежные губы, мечтая прикоснуться к ним хоть на мгновение. А это уже становится опасным.
   Ведь знаю свой путь, знаю, что мне предначертано! Но, как же тогда: "мы в ответе за тех, кого приручили", как быть с этим? Не хочу причинять тебе боль.  Хотя теперь, мне кажется, это неизбежно.
   Гусар не даёт советов. Он сам - жертва любви. Говорит лишь, что я должен слушать своё сердце, но не забывать о долге: "Она тебе дана Богом. Зачем? Для чего? Не знаю... Возможно, это твой крест, испытание. Тебе, мой друг, его нести."
   А как совместить несовместимое? Что я могу сделать?! Туда, куда я иду, пускают по одному. Без права на человеческую любовь и семью. Как же мне тяжело, родная! Родная, ведь именно так переводится твоё имя! Наташа, Наташенька, Натали... я теперь понимаю Пушкина - это особенное имя. По крайней мере, для меня, точно."
   
   Отложила дневник, слёзы мешают читать. Стало невыносимо больно за него, за себя, за нас. В этом огромном мире, оказалось, нет места для двоих. "Почему? За что? Для чего это всё? Неужели мало того, что он всю свою жизнь посвятил Богу? Зачем тогда вся эта любовь? Чтобы он страдал? Чтобы через мучения научился ещё больше чувствовать и понимать? А я, значит, создана этаким палачом, призванным подвергать пыткам любимых людей... Уж лучше бы мне не родиться! Но ведь тогда не было бы Эрики, а она - моё бесценное сокровище, единственное оправдание моего появления на свет, ради неё я вытерплю всё.
            
   Пролетает день за днём, всё ближе и ближе праздники Рождества и Нового года.  Улицы украшаются лампочками и гирляндами, из окон светятся ёлки. Началась предпраздничная лихорадка. Прекрасные семейные праздники... Думаю, труднее всего в эти дни одиноким людям, тем, кому не для кого искать подарки, суетиться, бегать по магазинам, готовить пиршества и наряжаться, кому некого ждать.
   Отыскала на чердаке дома искусственную ёлку и игрушки. Часто появляется такое ощущение, что душа Надежды Михайловны направляет меня, и я без труда нахожу нужную мне вещь в ещё не до конца изученном доме. Всё разложено здесь по своим местам так, что я искренне восхищаюсь, стараясь сберечь и сохранить сложившийся порядок. Моё заветное желание, чтобы Эрик, приехав в этот дом, по-прежнему ощущал его своим.
   Ёлку поставила и нарядила, хочется создать у нас праздничную атмосферу и быть сопричастными к такому великому торжеству, как Рождение Иисуса Христа.
   Учусь жить экономно. После обеспеченной жизни с Виктором не просто привыкнуть к тому, что нужно считать копейки, растягивать бюджет на месяц, рассчитывать по дням, чтобы не влезть в долги. Не хочу брать деньги у Эрика (он и так отдал мне всё, что мог), тем более, у бывшего мужа, перед которым и так ощущаю себя виноватой.  А заработать пока не получается, оставить Эрику не с кем. Нанять няню - значит отдать свою зарплату, большую её часть, а смысл тогда работать? В садик таких маленьких не берут. Обращаться к родителям я не смею, зная об их отношении ко всему произошедшему.
   Гроза ещё только собирается над моей головой, сердцем чую. Конечно же, столкновения неизбежны, но хотелось бы отложить все объяснения на более поздний срок, чтобы никто не помешал моим планам на ближайшее время. Пока, слава Богу, затишье. Кажется, мама сделала ставки на ближайшие праздники: что побыв без них, я пойму, как не хватает прежнего семейного счастья и благополучия.

   Трудно подходить к дому, где ты прожил много лет, зная, что больше сюда никогда не вернёшься. Но мне нужна подпись. Виктор настоял на встрече именно здесь. Очередная попытка вернуть?
   Эрику тоже пришлось взять с собой, не с кем оставить. Со старыми друзьями я больше не общаюсь, все они связаны с бывшим мужем. Никто меня не поймёт и не поддержит. Новых знакомых - ещё не появилось. Стою перед дверью, ощущая нервную дрожь в коленках. Страшно, а что делать?!
   Постучала, Виктор сразу же открыл, чувствуется, как он взволнован.  В квартире идеальный порядок, даже и не скажешь, что мужчина теперь живёт один.
-  Привет, привет!.. Заходите! - он поцеловал меня в щёку, будто я только что вернулась с прогулки, и тут же выхватил Эрику из моих рук. - Ради Бога, не стой на пороге! - Попытался улыбнуться, но это получилось как-то неестественно. Переживает.
   Зашла, сняла пальто, повесила в шкаф, разулась, по привычке взяла домашние тапки.
   Не думала, что будет так больно. Каждая мелочь впивается в душу острой иглой, словно я предала даже вещи, которые находятся в этой квартире.
   Виктор снял с Эрики тёплый комбинезон, и воскликнул:
-  Доченька моя, как же ты выросла за это время! Я так соскучился! - он расцеловал её румяное с мороза личико. Эрика разулыбалась папе.
   Опять боль. С трудом сдерживаю внезапно подступившие слёзы. Нет, я ни о чём не жалею, как можно подумать, но чувство вины пожирает меня.
-  Чай, кофе, потанцуем?.. - как обычно пошутил Виктор.
-  Кофе, если можно, - перенимаю дочь обратно на руки.
-  Как всегда, крепкий и без сахара? - пронзительный взгляд, "видишь, я всё помню".
   От его вежливости и теплоты становится ещё труднее. Лучше бы он кричал, осуждал, обвинял, тогда бы я смогла защититься, не думать о том, как предала этого человека, его чувства, любовь к нам. Виктор хорошо меня знает, видит, что я испытываю и пытается использовать, надавить на совесть. Он всё ещё хранит надежду, хотя встретились мы для того, чтобы обсудить предстоящий развод.
-  Как вы устроились на новом месте? Может быть что-то нужно, ты не стесняйся, только скажи...
-  Спасибо, хорошо, - ответила я, как можно спокойнее. - Ничего не нужно, у нас есть всё необходимое.
-  Ты пойми, я должен знать, в каких условиях живёт моя дочь.
-  Я понимаю. Не волнуйся, мы живём в благоустроенном частном доме, есть даже красивый маленький садик. Эрике там хорошо.
-  Здесь осталось много твоих вещей. Что мне с ними делать?
-  Поступай, как считаешь нужным.
   Виктор вздохнул, сдерживая эмоции:
-  Как к дочке относится твой новый... - он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово.
-  Он её любит так же, как и меня.
-  Опять же, прости, но я должен знать! - он уже с трудом держал себя в руках. - Кто же это такой, чёрт его побери?!
-  Виктор, не начинай, или я сейчас уйду, - я демонстративно поднялась.
-  Что ты, что ты! Наташа, извини, я не хотел... - он усадил меня на прежнее место. - Мы ведь не для этого встретились, правда?! Прежде, чем подписать твои бумаги, я хочу убедиться, что с вами всё хорошо, что наш ребёнок ни в чём не нуждается и живёт в нормальных условиях, - он заходил по комнате, как делал всегда, начиная нервничать. - А ты держишь всё в секрете, даже от собственной матери!
-  Ты нашёл хорошую защитницу в её лице, - съязвила я.
-  Конечно! Она, в отличие от тебя, всегда меня любила.
   Ещё один болезненный укол.
-  Уверяю тебя, мы ни в чём не нуждаемся, и я ни о чём тебя не прошу, кроме развода.
-  Ты даже украшения свои оставила, будто тебе противно иметь саму память о нас, - в его словах прозвучала горечь обиды.
-  Нет, Витя, не поэтому. Просто считаю себя не заслуживающей иметь то, что ты мне дарил, особенно теперь, когда я ушла. Это было бы нечестно по отношению к тебе.
-  Какая глупость! Наташа, ты хоть понимаешь, что ты сейчас говоришь?! Я был счастлив с тобой, поэтому сейчас мне так плохо... Я бы всё отдал, только вернись! Мы вместе вырастим нашу дочь! Мне плевать, что ты там где-то с кем-то была, я всё прощу и забуду, обещаю тебе! Давай уедем куда-нибудь, хоть на край света, куда пожелаешь, и забудем о нём. Всё для тебя сделаю, любимая, положу весь мир к твоим ногам! Только будь со мной, умоляю! - он схватил меня за руку, его ресницы стали влажными от слёз. - Хочешь, построим свой дом с огромным садом, с бассейном, с сауной, ты сама выберешь проект. Сделаем всё, как ты захочешь! Я буду самым внимательным на свете, клянусь тебе, и никогда не вспомню, не упрекну...
   Невыносимая боль. Виктор всё продолжал вдохновенно говорить, не давая мне вставить даже слово, обещания сыпались одно за другим, а в глазах всё ярче загоралась надежда.
-  Помнишь, мы мечтали о домике у моря? Хочешь переедем? Я поднапрягусь, поверь, всё возможно, дела на фирме идут хорошо! Можно расширить бизнес, открыть другое издательство, я уже думал над этим...
-  Витя, - я перебила его, - ты должен понять, всё решено. Я уже никогда не вернусь. 
-  Проклятье! - он вскочил на ноги, - Убил бы этого гада, честное слово, чтобы вычеркнуть из твоей жизни раз и навсегда!
-  Вот поэтому я ничего тебе и не рассказываю! - я вновь порывалась уйти.
-  Прости! Прости, Наташенька, опять сорвался. Я стараюсь, но ничего не выходит, прости, пожалуйста! Побудь ещё немного. Мне нужно взять себя в руки, - Виктор тяжело дыша подошёл к бару, достал бутылку виски, налил в стакан и, выпив залпом, громко выдохнул. - Я совсем забыл про кофе... - он вышел.
   Прижимая к груди разволновавшуюся Эрику, я думала, как поступить дальше. Разговора не получалось, нужно было уходить. Кто знает, что придёт ему в голову после стакана виски? Но жизненно важно получить его согласие. Где найти нужные слова, как убедить подписать нужные мне бумаги? Эрик бы обязательно что-нибудь толковое посоветовал, но его здесь нет...
   Виктор вернулся с подносом, на котором стояли чашечки с кофе, конфеты, шоколад. Раньше муж на этом подносе часто приносил мне завтрак в постель. Как давно это было, словно в другой жизни, хотя прошло совсем немного времени.
   Я взяла чашечку в руки, обжигаясь, отпила глоток.
-  Витя... Если ты меня любишь по-настоящему... отпусти, пожалуйста! - я поставила чашку на столик. - Мне не жить без него, понимаешь?
-  Ты можешь ещё передумать, я буду ждать.
-  Нет, Витя, это не лечится, слишком сильно я люблю этого человека, и всегда любила. Даже, если ты его убьёшь, я не перестану любить, пока жива. Хочешь, убей лучше меня, чтоб не досталась уже никому. Всем будет только лучше от этого.
-  Что ты говоришь?! С ума сошла?
-  Убей или отпусти, только больше не мучай, умоляю!
-  Это невыносимо!
-  Посмотри, сколько боли я тебе причинила, растоптала твою любовь, разбила нашу жизнь. Зачем я тебе?!
-  Люблю тебя, как ты не понимаешь?!
-  Но этого мало! - слёзы потекли по лицу, я больше не могла их сдерживать. - Мало просто любить. Нужно быть ещё и любимым! Всё пройдёт, вот увидишь, всё проходит. Однажды ты встретишь хорошую женщину, которая полюбит тебя. Ведь ты достоин любви, достоин нормальной жизни и счастья! Только я не могу тебе этого дать, потому что люблю другого человека.
   Он молчал, обдумывая какое-то время мои слова, опустив голову и зажав виски руками.
-  Хорошо. Больше не буду тебя мучить. Живи, как хочешь, - в его голосе что-то надломилось. - Где твои бумаги?
   Я достала папку с бракоразводным соглашением.
-  Я ничего у тебя не прошу, ни на что не претендую.
   Он бросил на меня задумчивый взгляд.
-  Этого я боюсь меньше всего. Хочешь ты или нет, а алименты по закону. И вещи твои я верну, мне они не нужны. Только адрес придётся дать. Я ведь всё равно узнаю... - он весь поник и осунулся, подписывая документы.
-  Спасибо! - я начала быстро одевать Эрику и собираться, стало вдруг страшно, что он может передумать, и мучительно больно смотреть на его искажённое болью лицо. Взяв дрожащими руками листы, положила их в папку. - Прощай, Витя! У тебя всё будет хорошо. Желаю этого всем сердцем!

   Захлопнув дверь, я услышала, как полетел на пол поднос с кофейными чашками... К счастью! Посуда бьётся к счастью.


Продолжение: http://www.proza.ru/2011/12/20/1230