В огне 26

  Глава двадцать шестая

21 февраля 2000 г.
Около 16-00
Подножие высоты 900,4

                - По местам! – крикнул Седой. – Приготовиться к бою!

                Сыч с СВД упал в окоп  рядом.

                Он долго ворочался, пристраивая длинный ствол винтовки, но Седой чувствовал, что пацана что-то тревожит, но не хотел сам задавать вопросы. Захочет заговорить, начнет разговор. И Сыч решился…

                -  Товарищ командир! – Сыч вдруг тронул его за рукав. – Вот вы все время на войне, скажите, можно стрелять в своих? Ну, при определенных обстоятельствах…

                - Ну, и при каких же?

                - Не хотелось бы об этом в подробностях. Вспоминать тошно…

                - Тогда чего ты от меня хочешь? Однозначно, нельзя! Но ты же о каких-то обстоятельствах говоришь?

                - Блин, никому никогда не рассказывал, но вам почему-то хочется рассказать…

                - Сыч, не тягай кота за хвост: или говори, или заткнись и следи за тропой!

                - Я расскажу! Это было еще в первую войну. Через несколько дней после взятия Грозного. Ну, кое-где еще добивали мелкие группы, но в целом, город был наш.

                Седой внимательно слушал, представляя себе картины Грозного 1995-го года…

                БТР дернулся, выстрелил последним выхлопом солярки и встал, мягко качнувшись, медленно врастая в густую грязь чеченской столицы.

                «Механ» - Вовка Тригуб стащил с головы шлемофон и швырнул его на приборную панель.

                - Ну? И чё будем делать? – спросил он, выуживая из мятой пачки «Приму».

                - Ты будешь охранять нашу «ласточку», - ответил лейтенант Дунаев. – А мы с «Сычем» пойдем искать соляру. Здесь же сейчас все наши – разживемся у кого-нибудь.
 
                - Я тебе сколько раз говорил – не называй меня «Сычем»! – угрюмо пробурчал рядовой Сычев.

                - А ты тогда не называй меня «Дуняшей»! – улыбнулся лейтенант. – Бери канистру, пошли!

                Они выбрались через десантные люки, оставив в машине одного Тригуба.
               
                Улица была пустынна, только где-то в стороне Старых промыслов грохотал бой.

                - Что-то я даже собак здесь не вижу, не то что наших! - Сычев всегда злился, когда его обзывали "Сычем".

                - Давай, ты направо, я – налево! – скомандовал лейтенант, и они разошлись, цепляя на сапоги пудовые ошметки грязи и поминутно стряхивая их…

                Сычев увидел длинное одноэтажное строение, похожее на мастерские, и решил пойти туда. Открыв хлипкие ворота, сваренные из тонких металлических прутьев, он пошел вдоль здания, разыскивая вход. По пути он подобрал оброненный кем-то изогнутый гаечный ключ. «Пригодится Тригубу» - подумал он и сунул его в карман. Он дошел почти до конца, где уже виден был бетонный забор, и вдруг услышал в кустах у забора возню и какие-то сдавленные крики.

                Сычев, забыв, что он без оружия, крадучись, пошел к кустам и увидел девчонку и троих солдат. Девчонка лежала на земле с задранной до подбородка юбкой, один солдат, забросив за спину автомат, лазил со спущенными штанами у ее раздвинутых ног, а двое других пытались удержать извивающееся в их руках девичье тело.

                - Вы чё, блин, совсем озверели? – тихо спросил Сычев.

                От неожиданности солдаты замерли и потеряли дар речи, уставившись на нежданного визитера.

                - А, ну, пошел вон отсюда! – хрипло сказал один, поднимаясь и передергивая затвор.

                - Санек, не подходи к нему близко, вишь, он вооружен боевой канистрой! – сострил второй.

                Насильник попытался встать, но запутался в черных от грязи подштанниках и ватных штанах, на поясе которых висел подсумок с автоматными магазинами и штык-нож. Смешно подпрыгнув на одной ноге, пытаясь руками дотянуться до пояса, вывалянного в грязи, он не удержал равновесие и рухнул в кусты.

                - Да уберите же вы эту падаль отсюда! – заорал он, выдираясь из кустов.

                Солдат снова наставил на него ствол.

                Сычев взял канистру двумя руками и прикрыл ею грудь, как будто легкий алюминий мог защитить его от пуль.

                - Оставьте девчонку! – хмуро сказал он, понимая, что сейчас его убьют…

                Солдат дал короткую очередь ему под ноги, но Сычев не сдвинулся с места.

                Тогда солдат шагнул к нему и приставил автомат ко лбу, мушкой сбив на землю шапку.

                Сычев отбил ствол автомата канистрой и изо всех сил ударил ею солдата по голове. Каска смягчила удар, но солдат не удержался на ногах и уселся в грязь, ошалело глядя на Сычева.

                - Ну, все, падла! – сказал он, с трудом поднимаясь с земли. - Теперь тебе капсдец!

                - Стреляй! – заорал насильник, выбравшийся, наконец, из кустов. – Он же нас сдаст!

                И в этот миг, взревев двигателями, во двор влетел БТР и, скрежетнув покрышками по асфальту, встал рядом с Сычевым.

                Из люка показалась голова лейтенанта.

                - Бросьте оружие! – почему-то осипшим голосом сказал он и прокашлялся.

                Двое бросили автоматы на землю, но третий, которого Сычев ударил канистрой, все еще держал оружие наизготовку.

                - Слышь, ты, брось дурить! – угрожающе сказал он, поводя стволом автомата. – Это же шлюха чеченская! Хули она шлялась по нашим позициям?!

                Тяжелая пуля, вылетевшая из ствола КПВТ, ударила его в грудь. И Сычев увидел, как разлетелась грудная клетка осколками ребер и разорванными клочьями мышц. Затем пулемет загрохотал, сразу наполнив небольшой двор звуками войны. Сычев сжался от этих леденящих, рвущих барабанные перепонки звуков, и зажмурил глаза.

                Через мгновенье все кончилось…

                Лишь разбитый крупнокалиберными пулями, покрытый потеками крови забор напоминал о страшной трагедии, которая только что разыгралась на этом самом месте.

                Дунаев выпрыгнул из люка и обнял Сычева.

                - Ты чё не стрелял, Сыч? – спросил он, кивнув головой на оттопыренный карман товарища.

                Тот криво ухмыльнулся и достал из кармана гаечный ключ…

                - А я думал… - захохотал лейтенант. – А я-то думал…. Ну, пистолет же! Ну, явно же, пистолет в кармане! Так хули он не стреляет?!

                Теперь они хохотали вдвоем, а Тригуб, высунув голову из люка лишь улыбался вымученной улыбкой. Потому что прямо перед ним, страшно испуганная, с круглыми от ужаса глазенками, из которых градом катились крупные слезы, стояла девочка-чеченка, и ее тонкие ножки дрожали крупной дрожью. И было ей на вид лет двенадцать… Столько же, сколько младшей сестренке Тригуба….

                Он поманил ее рукой, и она доверчиво подошла к броне.

                - Тебя как зовут, деточка? – спросил Тригуб.

                - Зура, - ответила тихо малышка.

                - И куда же ты шла одна? Ведь война же кругом!

                - Наш дом разбомбили… - еще тише сказала Зура. – И я шла к бабушке. Я знаю дорогу, я дойду… - вдруг зачастила он, с животным ужасом глядя на огромную машину, которая ВОТ ТАКОЕ может делать с людьми.

                - Ты не бойся, - сказал Тригуб. – Внутри машины не страшно. Мы довезем тебя. Быстро.  Ты и испугаться не успеешь.

                Он протянул ей руку и легко вздернул в люк.

                - Поехали, что ль,  хохотунчики!

                БТР взревел двигателями и, ломая кусты,  развернулся на узком пространстве дворика...

                Седой долго молчал… Молчал и Сыч.

                - Ты кому-нибудь рассказывал об этом? – прервал молчание Седой.

                - Нет! Вам первому…

                - Ну, и не рассказывай! Забудь! Пойми одно: они на тот момент уже перешли грань, которая отделяет человека от зверя. Озверели… И тебя бы они убили все равно. Они не дали бы тебе уйти ни при каких обстоятельствах. Я не осуждаю твоего лейтенанта, принявшего грех убийства на себя. Но думаю, Бог его простит… Он спас две души… Он спас невинную душу ребенка… Все, Сыч! Забудь! А отвоюешь, пойди в церковь, покайся перед Господом!


 КПВТ - крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый, кал.14,5 мм