Поездка в Москву

Сегодня утром вернулась из Москвы. Муж на работе. Начала распаковывать чемодан и раскладывать вещи, но руки опустились - чемодан подождет. Я все еще не могла отогнать от себя...

Позавчера заскочила в небольшую аптеку в тихом переулочке недалеко от дома, где издавна селились заслуженные и народные артисты Советского Союза. В аптеке никого не было, и я не спеша вынула длинный список лекарств. (В Англии все в разы дешевле, с фиксированной ценой - 7 фунтов 40 пенсов за весь "пакет", сколько бы наименований в нем не было, - но только по рецепту). Пока девушка за стеклом разбиралась со списком, в очередь за мной встали два благообразных, богемного вида пожилых...  джентльмена. Именно так: клетчатый пиджак, белая рубашка, шелковый шейный платок. Хорошо поставленными голосами они перекидывались какими-то фразами. Несомненно, артисты. От нечего делать я стала прислушиваться.

- Сам наградил меня, из своих рук. Не погнушался. Нашел время от дел государственных, - сказал один из них.
 Другой, голосам преисполненным почтения, поддакнул:
 - Да, жили,..жизнь была наша. Сейчас-то она не наша...

Я улыбнулась про себя: обычное стариковское брюзжание.

Затем первый приятным голосом с чистым московским произношением мягко так произнес:
- Да, вы правы, жизнь сейчас не наша. Какая жизнь была! Какая жизнь! Во всем - порядок! Все кристально чисто. Никакого жлобства. Ведь даже если предположить - нет, мы-то с вами не верим, но если только предположить!  - он выделил это слово голосом, - что репрессии были, но как же без них?! Пожертвовали какими-то тысячами во имя порядка! Порядок, батенька мой, был. По-ря-док!

Заплатив карточкой, чтобы не считать деньги, я пулей вылетела из аптеки. Зачем-то перешла неширокую дорогу и побежала в сторону, которая была мне совсем не нужна. Меня тошнило физически. Эти старики роль какую-нибудь репетировали перед аптечным прилавком? Нет, не похоже... Из разговора было ясно, что они встретились случайно. Единомышленники! Властью той подлой обласканные... Что же это за народ, что за страна такая особенная, где приличного вида старики загубленные жизни на тысячи считают и со счетов сбрасывают ("единица - ноль, единица - вздор")?! Как они сумели жизнь прожить, не только ничего не поняв, но даже и не заметив?! "Предположим?!" А как тут  жить неглухим и неслепым?! Господи, ну что меня понесло именно в ту аптеку, почему не пошла в "36.6" на Тверской?! Там всегда многолюдно, кто чего и скажет - не услышишь.

Вчера, в послединй день, я бегала по Тверской: там и любимый книжный, там и любимый обувной... Тверская обезлюдела. Почему? Никаких машин по обочинам. Приятельница позвонила: "Если ты не подойдешь к офису к 5 часам, мы ко мне домой не попадем: Ленинградку и Тверскую перекроют, танки пойдут, подготовка к параду. Не опаздывай, пожалуйста".

Танки на Тверской 4 мая 2011 года в пятницу!

Люди на Тверской хмурые, озабоченные: куда бежать. Ни улыбок, ни смеха. В книжном пожилая женщина как бы про себя, но упрямо и твердо сказала: "Этот день должен быть днем скорби, а не бряцания. Надо всем взяться за голову и скорбеть по миллионам российских мальчиков, и почему тот бандит в свои игры играл, а страну к войне не готовил, а они все на танках катаются и салюты салютуют".

В переулочке мелькнуло такси - я бросилась наперерез.  Таксист, молодой еще мужчина, в сердцах бросил: "Зимбабве c ракетами! Только у нас до сих пор парады с оружием".

Счастливых людей я в тот день так и не увидела.

Съездила!

Ни с того, ни с сего я уронила голову на руки и заревела. Ревела и знала, о чем и о ком... О маме, которая семнадцатилетней девчонкой бежала от немцев из Калинина и где-то на мосту через Волгу случайно встретилась со своей мамой, которая тоже бежала, но отдельно, потому что - не из дома, а из командировки. И как мамина мама ездила по деревням заготовлять сельхозпродукты для фронта, что чаще всего означало - отнимать, и как она возила колхозникам свою собственную скудную выпечку - не задобрить, но потому что жалела их, голодных, и как тринадцатилетняя мама смотрела, как уводили на смерть ее любимого отца, самого честного и благородного человека на свете (его и расстреляли без суда, как много позже выяснилось, на следующее утро, а несколько лет врали, что в лагере), и как я сама растила своих мальчишек  на парадах перед безбожным местом, как школьный военрук не давал моему сыну рекомендацию в институт, потому что "порядочным человеком быть не заслуга, нужно быть инициативным, а с этим, мамаша, у вашего сына не все в порядке", и как ...И почему в моей стране всегда так много врали и сейчас врут, врут, врут и честным людям рты затыкают...
Я плакала так горько, что в конце концов устыдилась: "Остановись, никто же, тьфу-тьфу, не умер".

Пошла умылась, выпила воды из под крана.

Открыла компьютер. Письмо от друга. 

29 апреля 2011
"Я сегодня счастлив. Возможно, это самый счастливый день для этой страны за более, чем тридцатилетие. Больше миллиона людей собралось на Мэлл с флажками и гимном "Боже, храни королеву!" в давно не виданном порыве радости и патриотизма. Историк Саймон С. хорошо сказал: "Сегодня у нас три венчания: одно - Уильяма с Кейт, второе - Прошлого с Будущим, третье - монархии с британцами". Как будто - на один только день - нам было разрешено забыть о "многокультурности" и "политкорректности" и сказать политикам, которые абсолютно не в курсе, и медийным воротилам (особенно левацкому ВВС) - "Вот, кто мы были, есть и будем!"

Муж вернулся с работы:
 - Сейчас перекусим и будем смотреть свадьбу, я записал для тебя.
 - Может позже. Настроение не то.
 - Так вот оно и поднимется! Ну как хочешь... Устала?
 - Устала. Не только физически. Морально...
 - Что так?
Я рассказала про танки. Про старых актеров не стала. Стыдно. Все-таки не хочется соотечественников представлять в таком свете. Да он и не поймет.

Муж выслушал. Подумал:
 - Это же пустая трата денег... Прости, это твоя страна, я не хочу судить, но первый вопрос, который задал бы каждый в этой стране: "Зачем?" Вам никто не угрожает. А потом, если это просто традиция, то тоже непонятно.  День памяти... Ты же знаешь, мы этот день не отмечаем. Пострадали все. И Германия наравне со всеми. Две войны с их территории за одни век. Они до сих пор отмыться не могут. Мы отмечаем День Памяти всех, павших в войнах, 11 ноября, в день окончания Первой мировой войны. У памятника на White Hall. Памятник ужасен, но - традиция. Но это мое личное мнение, я не имею права вмешиваться.

Следующий день был выходным. Пошли в парк. Муж и говорит:
 - Я все думал о нашем вчерашнем разговоре... И вот, что я вспомнил. Ты же знаешь, что мои родители воевали: отец - танкистом в Италии, мама - в Англии в артиллерийских войсках. Однажды - я еще в школе учился - мы смотрели такой парад с оружием из Москвы...
Я прервала его:
 - Как?! Вам это показывали?!

 - Да, конечно! Отец вдруг встал и вышел, потом вернулся со словами: "Не могу я на эти марши смотреть, сильно они мне что-то другое напоминают! Что тут праздновать?!   Миллионы убитых, искалеченных, сирот... Помнить надо, чтобы такое никогда не повторилось! Торжественно венки на могилы возлагать". Потом успокоился и добавил: "Одно, конечно, хорошо, что Москва своих ветеранов не забывает, я слышал, им даже какие-то привилегии положены. Вроде бы - бесплатный билет куда угодно. Не то, что у нас!" А мама посмотрела на меня серьезно: "А я бы никакие привилегии не приняла. Я и свои медали не удосужилась получить. Стыдно медалями сверкать! Все страдали, все голодали, все под бомбами жили. Я-то хоть сытая в войну была, а Джил (Джил -это моя покойная тетя, мамина сестра) от голода умерла...А на дом соседей бомба упала, все погибли".

Долго гуляли молча...