Теологический казус

Витёк, новый работник фирмы "Муля +", изготавливающей шторы и роллеты на пластиковые окна сидел на вокзале в ожидании электрички и тоскливо томился от жары.

С грустью поглядывая через окно на распаренную жарой привокзальную площадь, он мучительно торговался с самим собой: душа жаждала пива, но здравый смысл подсказывал ему, что перед предстоящей рабочей поездкой выпивать опасно.

Порученная ему задача была проста как грабли, но ёмка по времени: предстоял рабочий визит в одну из протестантских церквей на предмет установки роллет.

В религиях Витёк разбирался примерно так, как коза в парфюмерии и религиозные вопросы занимали его только в плане повода для выпивки в многочисленные церковные праздники. Причем разницы не было никакой – Пасха это, Рождество или священный месяц Рамадан.
Поддать Витя любил.
Можно даже сказать, что сие занятие было главной страстью его жизни.

Окон в здании церкви было много, и заказ, несомненно, попался "жирный", а посему ответственный и важный. В сумке у Виктора были образцы материалов и инструменты для замера. Деревня, в которой располагалась церковь, имела гордое называние Белый Гусь, и добираться до неё нужно было примерно час на электричке.

Сан Саныч, начальник фирмы, в которой почти успешно трудился Витя был немного знаком с "питейным анамнезом" своего сотрудника. Поэтому на предварительной беседе шеф строго настрого предупредил, что если Витя в очередной раз назюзькается в хлам и запорет заказ, то в тот же день будет уволен к свинячьим чертям без выходного пособия.

Измученный зноем Витёк рассуждал, как ему казалось, здраво и логично:

- Вот скажи, - говорил он сам себе, - кто узнает, что на обратной дороге я немного освежусь пивом?..

- И вообще, я же человек, а не какой-нибудь бесчувственный робот, которому жара не страшна.

- Для плавной работы в организм нужно залить жидкость. А где я потом пива куплю в этих чёртовых Гусях?

- В этой захолустной дыре вечером ни одной палатки с пивом точно не будет открыто…

- Хер с ним, освежусь, а до завтра проветрится. Не учует Саныч, ни в жисть не учует.

Витёк подхватил баул с рабочим инвентарём и бодро потрусил в сторону одного из вокзальных буфетов.

Через 20 минут удачно затаренный двумя большими пузырями "Балтики", он загрузился в раскалённый вагон, и устало плюхнул своё костлявое тело на пустую лавку.
Людей в вагоне к отправлению собралось немного. Несколько пенсионеров с потасканными тачками мирно обмахивались газетами, купленными у местного разносчика, да девица в солнцезащитных очках увлеченно булькала большим черным мобильником.

Витёк огляделся вокруг и заскучал. Читать он не любил, кроссворды считал дамским занятием, а потрепаться было не с кем. Унылые беседы со стариканами о фитофторе и о том, что Путин - вор, а при Сталине был порядок, в его планы не входили.

Мысль о пиве не оставляла его ни на минуту.
Потерзавшись для порядка сомнениями, Витя достал прохладный баллон с пивом, и жадно отхлебнул два глотка.

Минут через десять, после отправления, его желудок приятно отяжелел, а вгляд на мир стал значительно оптимистичней...  Душа жаждала общения, и он решился.

Для затравки беседы Витя решил втереть свой любимый анекдот про Изю и Абрама лысоватому старичку, но пенсионер или не любил евреев или просто был не в духе, и в ответ подвыпившему юмористу послышалось раздраженное бурчание.

Так же без энтузиазма восприняла комплименты в свой адрес и очкастая девчонка с мобильником.
Витёк огульно обиделся и решительно допил первую бутыль.
Но на ловца, как говорится, и…. зверь не заржавеет.

На третьей остановке в вагон вошла необычная парочка.
Нарядная женщина лет под пятьдесят приятных глазу форм и благообразный мужчина средних лет в костюме цвета топленого молока.
Эти двое по внешнему виду вписывались в обстановку вагона пригородной электрички примерно так же, как пара заморских попугаев в интерьер бройлерного курятника.
Мужчина нёс элегантный дипломат, а женщина бережно прижимала к груди стопку книг в ярких глянцевых переплетах.

Осмотревшись, они уселись на лавку - напротив уже изрядно захмелевшего Виктора..
Женщина внимательно осмотрела молодого человека, приветливо улыбнулась, и задала странный вопрос:

- Сеешь ли ты в себе правду, брат мой, чтобы познать милость Господа нашего Иисуса?

- Какую правду? – тупо уставившись на нарядную даму, спросил Витек – Что Вы плетёте? Да я в жизни ничего не сеял! Ну разве что зонтики... по пьяни.

Но женщина, казалось, обрадовалась такому ответу и продолжила:

- Что свет в глазах его, то радость в сердце твоем. Готов ли ты радоваться с нами, брат мой?

- Ишь ты, тоже мне сестрица Алёнушка нашлась, - Витёк понял, что нарвался и мысленно выматерился.

- Пиво я пью, пиво! В нём свет и радость, а милость господа была б, если туалеты открыли в каждом вагоне. Я тогда бы даже помолился, – он громко рассмеялся и преувеличено тщательно перекрестился двумя пальцами, сложенными в американский жест "о, кей!".

Дама улыбнулась ещё шире и продолжила:

- Трудись душою, брат, придет время и чрез твои уста прольёт Господь на землю истину! Готовься со смирением открыть сердце своё, - промокнув бумажной салфеткой лоб, она добавила елейным тоном, которым беседуют с младенцами и со стариками, вошедшими в глубокий маразм:

- Иисус любит тебя и ждёт! Открой ему сердце своё, брат!

Утомлённый жарой и полным мочевым пузырём, Витёк разозлился:

- Колотить вашу мать, что Вы несёте?! Чем это я прольюсь? – и, заподозрив меркантильные мотивы внезапного радушия собеседницы, ехидно добавил, -  Если Вы думаете с меня содрать хоть рубль, то это Вы явно не по адресу. Я жадный. Я очень скупой. Мне на пиво и то не хватает, а вашему Иисусу я вообще ничего не должен, пусть сам мне подаст. Потому что я хронический сирота и вообще – почти вдова. Клико.

Виктор резко выдернул из-под сидения сумку и, задевая ею попавшиеся на пути сидения, недружелюбно устремился прочь от этого очага навязчивой религиозности.

Аккуратно помочившись в тамбуре, он перешел в другой вагон. Там он улегся на пустой лавке и через минуту жизнерадостно захрапел, источая вокруг себя плотное пивное амбре.

Естественно, свою станцию он проспал.
Дальнейшие приключения установщика роллет были полны трагикомизма и героизма одновременно. Даже сквозь хмельную дымку, поддерживаемую всё новыми и новыми возлияниями, его неудержимо влекло праведное желание выполнить свою работу.

Когда, измученный адской алкогольной смесью в организме, Витёк таки добрался до Белого Гуся и разыскал рабочий объект, то была уже глубокая ночь.

Большая пятнистая луна смотрела в темные окна здания церкви и, казалось,
вовсю ехидничала над злоключениями недобросовестного сотрудника фирмы "Муля +".

Витёк устроил сумку под куст у церковного забора, со вздохом извлёк полупустую бутылку, быстро опорожнил её, злорадно показал луне дулю, и забылся трепетным сном. 
Под самое утро ему приснилась нарядная дама из поезда.

Она направляла на него короткий, толстенький палец и спрашивала грозным голосом плакатной Родины Матери: - А ты записался в армию Иисуса, разгильдяй?!
Такого откровенного шантажа Витёк не мог вынести даже во сне. Он издал тоскливый рык, и тот час же проснулся.

Первым пробудившимся вместе с ним чувством было удивление:

- Неужто помёр?! Допился, бля, и до тридцати-то не дожил...

Но мокрый от росы бок и ощущение свинцового кольца на похмельной башке не оставляли ни единого шанса, что кончина постигла его именно сегодня.

Когда несчастный Витёк окончательно определился с тем, на каком он свете, то увидел, что рядом  стоит вчерашний мужчина в костюме цвета топленого молока.
Взгляд этого человека был полон лучезарной нежности и умиления.

Вот в этот момент в похмельных мозгах Виктора и зародилась леденящая догадка о том, что молочно-белый тип имеет непосредственное отношение к церкви, в которую его направили по работе.

Витёк застонал от ужаса:

- Обложили, сволочи, лучше бы я скопытился, чем такой позор. Теперь ни работы, ни денег.

В том, что шеф выгонит его в два счета, он ни на минуту не сомневался .
Мужчина в белом костюме вскинул руки в молитвенном жесте и торжественно произнёс:

- Ты обратился по верному адресу, брат мой. Я пастор Марк Швидловский.

Я знал, что твои стопы направятся дивными тропами, полными шипов и терзаний, но я верил в чудо твоего спасительного преображения.
Иисус любит тебя, открой ему своё сердце!»

Витёк ухватился за куст и, взгромоздившись на сумку, жалобно спросил:

- Ну, если Иисус меня так любит, то у меня законный вопрос - не найдется ли у него для меня чего-нибудь выпить?!

Через год будущий пастор Виктор Степанов носил исключительно белые костюмы, на дух не выносил пиво и цитировал Библию с таким красноречием, что ему верили даже бывшие собутыльники.

А ещё, у него появилась заветная тайна – он задумал жениться на одной милой девушке - дочери пастора Швидловского Маше. Сам пастор был совсем не прочь породниться со своим крестником, дело было за малым, уговорить Машу.
Но это был пустяковый вопрос, ведь в своем умении убеждать бывший пьяница и неисправимый болтун Витёк ни разу не сомневался.


Рецензии
Милая АВТОР! СПАСИБО. Очень необычный поворот событий/с улыбкой/. Понравилось. Действительно белый костюм подходит больше молодым людям, чем бутылка пива в руках))))) Я рада, что познакомилась с Вашей страничкой. Удачи в творчестве и заходите в гости. Всегда жду-с ))))))

Наталья Рахматуллаева   11.06.2014 11:53     Заявить о нарушении
Спасибо, Наталья за хорошие слова. Зайду обязательно!

Ангелина Твардовская   12.06.2014 09:18   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.