Исповедь. Часть 4. Вместе 10

   "Почему мы верим в Иисуса Христа? Потому что нет большей любви, чем отдать себя на смерть, и смерть лютую, на кресте, за тех, кого ты любишь. Нет другого имени на Земле, которое дарило бы нам спасение. Эта любовь и заставляет нас верить, потому что она - воплощённый Бог."
   Слова Гусара проникали мне в душу, находя в ней согласие.
   "Итак, зная, что Бог есть Любовь, а смерть на кресте за грехи людские - апогей этой Любви, мы становимся христианами. Невзирая на то, что успела натворить Церковь за последние пару тысяч лет, мы продолжаем её любить, продолжаем верить, потому что, она - это тело Христово. Если Бог - это Дух Церкви, то сама Церковь - его плоть. Одно отделить от другого, значит убить. "Инь и Ян" - есть во всём, от этого не деться никуда. Мужское и женское начала, материя и дух переплетены и составляют единое целое."   
   Я несколько раз подряд перечитала эти строки из дневника Эрика. Они заставили меня глубоко задуматься сразу о нескольких вещах. Прежде всего, об истинности данной мне веры.
   "Само рождение Иисуса в этом мире - большой подвиг. Совершенное вошло в несовершенное. То, чему нет предела, ограничило Себя немощным, плотским, слабым телом. Даже принимая во внимание идею о том, что Бог приходил к нам не раз, именно эта жизнь, это воплощение стало самым значительным и перевернуло ход духовного развития всего человечества. 
   "Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни" (из Библии: Исаия. 53 глава). Не размышляя даже о Его смерти, сама жизнь Иисуса - это проникновение в наши человеческие скорби и радости, сон и бодрствование, дела и заботы...
   Будучи сыном плотника, Он помогал отцу по работе почти до тридцати лет. Бог изучал нас и наши немощи, будучи одним из нас. Он любил, любил настолько, что взвалил на Себя всю тяжесть человеческой нелюбви и страдал ещё задолго до распятия, осознавая всю нашу греховность.
   Совершенный пришёл в мир, где души влачат своё жалкое существование, даже не всегда пытаясь стать чище и лучше, мир духовных "двоечников" и "прогульщиков", пьянства и разврата, зла и корысти, в не лучший из миров. Что Его могло на это подвигнуть? Только Любовь. Любовь - непостижимая нашим человеческим разумом, но составляющая сущность Бога."
 
   За размышлениями о только что прочитанном в дневнике и застал меня Эрик, когда вернулся с вечерней службы.
   Теперь на нём было гораздо больше ответственности и забот. Он один (помощника ему ещё не дали), а приход весьма многочисленный, весь день с раннего утра до позднего вечера крутился как белка в колесе, порой даже не успевая зайти пообедать. Похороны и крестины, свадьбы, исповеди, соборование... все приходские дела и заботы легли на его плечи, но он не унывал и подходил ко всему со свойственной ему самоотдачей.
-  Привет, любимая! - он поцеловал меня в щеку. - Узнаю тетрадку. Интересно?
-  Очень! Она меня спасает!
-  Я рад, что ты больше не плачешь, её читая! - он устало улыбнулся, присел рядом со мной.- Видишь, что такое жизнь священника, и зачем нам дан целибат...
-  Всё вижу, Эрик, и меня это нисколько не пугает, я могу ждать тебя хоть целую вечность, только бы ты возвращался.
-  Ты - особенная, девочка моя! Не все на такое способны.
-  У нас всё получится, вот увидишь!
-  Я в этом нисколько не сомневаюсь. В тебе есть любовь, живая, неприкрытая, истинная. Ты умеешь любить, и я всегда это знал, поэтому и не смог забыть, - он положил мне голову на плечо и прошептал на ухо, - люблю тебя!
   От горячего дыхания меня словно обожгло.
   "Мука моя! Моя вечная, сладкая мука..." - кричало сердце, и душа пылала всё ярче и сильней. Сделав глубокий вздох, с трудом взяла себя в руки.
   Эрик всё замечает. Он прекрасно видит мою душу и, наверняка, понимает, что так долго продолжаться не сможет.
   Духовно я не подготовлена (в отличии от него) к длительному воздержанию, и жажда любить и быть любимой всецело, не только душой, но и телом, уже мучает меня, иссушая неудовлетворёнными потребностями разум, истончая благоразумие. Я впервые всерьёз подумала о том, что настала пора уезжать, иначе случится то, чего мы с таким усилием пытаемся избежать.
   Нам становится всё труднее спокойно дышать, находясь рядом, удерживать желание слиться воедино...

Продолжение: http://www.proza.ru/2011/12/28/596