Ненавижу молодость 3

Львицей ее прозвал один поклонник летом девяносто восьмого года. До кризиса, естественно. Тогда она была сильной, целеустремленной и уверенной в себе. По-настоящему молодой, ведь она ощущала, что жизнь - для нее.
   Львица собиралась стать художницей и в шестнадцать лет уже выставляла свои работы. один раз только, но лиха беда -начало. Вы знаете, что это такое - бывший вундеркинд? В одиннадцать лет ее приняли в Университет Искусств, в тринадцать лет она перешла на третий курс и бросила учебу -мать требовала пятерок, а ей не ставили, не потому, что плохо рисовала. Опасались, что ребенок перестанет заниматься.
    В шестнадцать лет она туда вернулась и восстановилась, в семнадцать лет получила красный диплом за три года учебы. Через несколько месяцев после Кризиса, худая, кашляющая, с опухолью, она только один раз заработала деньги своей новой профессией -дала урок рисования. На ее объявление откликнулся только один человек. Урок был тоже один. Ей дали пятьдесят рублей, хотя она запрашивала тридцать пять и помахали ручкой:"счастливо тебе, девочка".
   В начале девяносто девятого года она попала в больницу и познакомилась там с девочкой-журналисткой. Та, видно. что-то в ней разглядела и посоветовала идти в Юношескую газету, а затем на Факультет Журналистики.
     Мать Львицы тоже работала в газете, но когда Львица попросила устроить и ее, отказала категорически:"сначала высшее журналистское образование получи"! Оказалось, что для получения этого самого образования надо уже публиковаться.
"Выходит, мама соврала мне, а меня учила не врать, за вранье наказывала отдельной порцией ударов ремня, а сама -соврала, соврала"?
      Львица написала пять заметок в ту газету и ей сказали, что их берут. Только за месяц до экзаменов выяснилось, что не взяли ни одной. "Ваши проблемы"! - ответил ей серолицый безвозрастный дядя в мышином костюмчике. Львица шла по Лубянке, слепо натыкаясь на ****ей. Ветер сдувал с лица слезы, относя их в сторону на метр.
  В редакции она больше не появлялась, а жаль. На охране там был замечательный пенсионер, смотревший на нее как восьмое чудо света. Увы.
   Силы и целеустремленность закончились, жизнь завязла как старый автомобиль. Львице сел на хвост Альберт. Будь она старше, подумала бы, что не заслуживает ничего лучше этой обезьяны. Тогда же просто поразилась тому, какой он хороший, заботливый и не орет на нее. И не только не требует денег, наоборот, покупает пиво.
К осени, когда на Арбате стало очень холодно, а последние брюки, пожертвованные подругой, начали расползаться от ветхости, Львица нашла, наконец, работу. Она устроилась библиотекарем в МГУ. Ей обещали зарплату в двести шестьдесят рублей, то есть еще меньше, чем она получала до Кризиса, работая сторожем.
     "Ого" -завыл восхищенно Альберт -"Там же профессура, Университет! Кто тебя туда устроил"?!
Львица в ответ только глупо моргала. Она шла на заплату в двести шестьдесят рублей как на последний шанс выжить, ведь стало холодно, а дома дедушка требовал денег за еду.
Подглядывать за ней он давно перестал. Была еще вторая внучка, как многие дефективные, гиперсексуальная.
      Пройдет несколько лет, и вторая внучка искалечит и сведет в могилу бабушку. Тогда дедушка останется с ней один на один. Однажды Львица, навестив их уже после смерти бабушки, поразится тому, что младшая сестра носит старые дедовы трусы, а он переодевает белье, не стесняясь ее. Львица увидела тощий зад, не прикрытый трусами, и младшая сестра тут же вытолкала ее за дверь. Спали дед и сестра по-прежнему в одной комнате, только баубшки уже не было.
Львица тогда ошеломленно ( ей было всего двадцать три) спросила:"молодожены, я вам не мешаю"?
"Нет-нет, все в порядке" -дружно ответили "молодожены".
     Прошло еще чуть больше трех лет, и дедушка сунул голову в петлю. Можно сколько угодно додумывать за него, что несчастная страсть к неполноценной внучке загнала его в бездну отчаяния, можно и не додумывать, кто знает, как все было на самом деле?
А на самом деле после его смерти сестра Львицы жаловалась, что в пустой квартире ночью кто-то приходит и ложится сверху на нее, на сестру.
-"А ты с дедом не спала"?
"Нет, не спала" -ответила сестра сразу, спокойно и без малейшего удивления.
Ну и ладно, дело прошлое.
      Львица тоже тогда жила одна, хотя числилась замужем. И через пару дней после похорон деда услышала постукивание со стороны балкона. Будто стучались в дверь. Немного подумав, Львица тоже постучала три раза костяшками пальцев, и тогда послышались шаги. Они приближались и затихли возле ее кровати. Львица сразу отключилась и увидела во сне деда. Утром позвонила сестра и сказала, что ей тоже снился, только с вечера, а не под утро, как Львице.
Затем деде стал сниться регулярно. В этих снах он занимался с Львицей сексом.
Но ей было уже двадцать семь, а не двенадцать, когда она боялась, что он ее ночью изнасилует. Уже нет, он ушел туда, откуда теперь иногда возвращался, чтобы сделать то, чего, возможно , хотел при жизни. Повзрослевшей Львице не было страшно, ни капельки, не было стыдно, больно, не было никак, никак не было.
После очередного его визита из загробного мира, Львица,как обычно, просыпалась и вяло искала разбросанные тапочки, напевая одно и тоже:

"С той стороны асфальта, утром ранним
к нам постучался Митя Менделеев..."

И затем, потеряв несколько строчек:

"...А мы варили странный черный кофе,
реальности вокруг не замечая.
Мы равнодушны к мукам на Голгофе,
нас не колотит, не трясет и не качает..."

Окончательно проснувшись, Львица как следует порылась в своей башке, набитой всякими Фрейдами-Юнгами, вынула этих классиков и отложила в сторону. Под ними обнаружилось искомое :"сон разума рождает чудовищ". Но Львица сразу поняла, что и это -не то, все - не то. Убрала цитату с глаз долой и начертала мысленно свое:"наши желания нас переживут".

Но это все было уже потом, а тогда, в восемнадцать лет, намечалась совсем другая загробная история.

Продолжение http://proza.ru/2011/12/30/1219