Смерть Поклашкина

               
                Смерть Поклашкина.
                Пьеса в двух действиях

Виталий Григорьевич Поклашкин – семидесяти пяти лет, работник Главного Ботанического сада РАН им. Н.В. Цицина на пенсии, за неделю до выхода на пенсию награжден знаком «заслуженный ботаник России». 
Линней Карл:- (Linnaeus, Carolus) (1707–1778), шведский учёный, репродукция с гравюры, висящая на стене в гостиной.
Жуков Борис Николаевич- сорока лет, алкогольная зависимость, имеет одутловато- серьёзное лицо. Периоды запоев сменяются периодами полного прояснения. После армии долго нигде не работал, затем посещал курсы менеджеров и «Анонимных Алкоголиков». Закончил и те, и другие курсы с отличием. В настоящее время -  старший менеджер фирмы «Рента плюс». Находится в розыске в связи с квартирными махинациями.
Шебалкина Галина Петровна- женщина неопределённого возраста, работник колбасного цеха Черкизовского колбасного завода, в настоящее время - младший менеджер «Рента плюс».
Ноутбук - портативный помощник Жукова.

Действие первое. Квартира в блочном девятиэтажном доме. На заднем плане виден включённый телевизор, звук его приглушен.

Стук подъехавшего лифта, слышно, как раскрываются двери лифта. Слышны голоса.
Виталий Григорьевич Поклашкин дышит с присвистом. Он двигается по квартире медленно, словно ощупывает ногой неверную дорогу, направляясь в кухню.
Карл Линней на портрете достаёт слуховую трубку, прикладывает к уху и слушает стенку. Затем поворачивает голову и кричит на кухню:

Линней: - Виталий Григорьевич, а не заварить ли нам сегодня кофе с молоком? Гости вот к тебе идут.

Линней поворачивает голову на портрете до отказа в сторону, чтобы глаз не пропустил момент, когда Виталий Григорьевич покажется в дверях.
Крик отзывается эхом в полупустом серванте. Многочисленные ящики серванта туго забиты лекарствами, зато на пустых полках лежит толстым слоем пыль. На одной из полок - покрытый пылью знак «заслуженный ботаник России«. Стенки серванта пожелтели от времени и прогнулись от сырости.

Поклашкин: - Сейчас, Карлушенька.

Раздаётся звонок в дверь.

Линней:- Звонят!

Виталий Григорьевич ковыляет в коридор, открывает дверь. Холодный зимний воздух врывается в квартиру.
На пороге стоит высокий, лет сорока, мужчина в дорогом пальто. В ухе у мужчины мобильный телефон, в руках ноутбук. Рядом с ним полная женщина. Она улыбается широкой улыбкой. Волосы на её голове, собраны на затылке в большой пук. Полная женщина с пуком волос держит в обеих руках сумки, набитые колбасой, хлебом и водкой. Женщина старается выглядеть весело и непринуждённо, но у неё это плохо получается.

Поклашкин в сторону: - Серьёзные люди, не то, что мы с Карлушей. И продукты сразу принесли, очень хорошо.

Жуков: - Фирма «Рента плюс». Моя фамилия Жуков Борис Николаевич, вы нам звонили.

Жуков щёлкает двумя пальцами по телефону у себя в ухе.

Поклашкин: - Звонили? Ах, да.

Жуков: - А это моя новая помощница Шебалкина Галина Петровна. Разрешите?

Жуков отодвигает Поклашкина плечом и проходит в комнату.

Шебалкина: - Ну, явились, не запылились.

Шебалкина отодвигает Поклашкина сумкой и проходит в комнату.

Линней в сторону:- «Явились - не запылились»- прекрасное русское выражение. В Швеции разве так скажут? Всё потому, что отсутствует пыль. А через пыль, мы знаем, многие вирусы распространяются. То есть она хочет сказать, что пришла чистая, не принесла на одежде вирусы.

Поклашкин: - Да, проходите в комнату, не стесняйтесь, молодые люди.

Жуков:- А мы и не стесняемся.

Шебалкина поднимает вверх руки с сумками.

Шебалкина: - Никто не забыт - ничто не забыто.

Линней в сторону:- Хорошее выражение для тренировки людей с плохой памятью.

Поклашкин показывает, куда можно повесить пальто.

Поклашкин: - Повесить, где хотите?

Жуков и Шебалкина вздрагивают.

Шебалкина: - Нет, ну зачем вешать? У нас всё по договору-уговору.

Жуков в сторону: - Это, прикол? Не, ну вообще. Не успеешь в дом войти... 

Жуков громко: - Мило, мило тут у вас.

Окидывает взглядом комнату. Принюхивается.

Жуков:- Евроремонтом не пахнет.

В комнате пахнет давно непроветриваемым помещением, лекарствами и угасающей человеческой жизнью.
Карл Линней слабо кивает со стены.

Поклашкин показывает рукой на портрет: - Карлуша плохо слышит. Говорите с ним погромче. Я пока чай с печеньем приготовлю.

Поклашкин уходит на кухню. Жуков садится на стул, Шебалкина - на другой.

Жуков крутит пальцем у виска:- Ты слыхала? Карлуша, говорит, плохо слышит. Похоже, дед мешком пыльным стукнутый.

Шебалкина полушёпотом:- Нам это на руку?

Жуков:- Увидишь. Когда махну рукой, дожимай.

Поклашкин из кухни:- Сейчас приду. Чай принесу с вашей колбаской. Ах, какой от неё аромат! Просто полевая ромашка.

Карл Линней со стены: - Вы, надеюсь, будете моими собеседниками? А то телевизор да телевизор. Мне телевизор и газеты во, где сидят.

Показывает рукой.
Жуков и Шебалкина вскакивают со стульев.

Шебалкина: - Мама родная, мужик говорящий в стенке. Ты видал? Нечистая сила! Пойдём отсюда.

Жуков, приходя в себя:- Тихо ты. Какая нечистая сила? Тут у них японская игрушка. Монитор высоко повесили как. Я и покруче видал.

Подходит к гравюре, встаёт на стул, смотрит на портрет. Неожиданно громко лает.
Шебалкина снова вскакивает со стула, Линней же исчезает с портрета и прячется за обоями.      

Шебалкина:- Хоть бы предупреждал, Жуков, так и испугать же недолго. Я ж как- никак женщина.

Жуков:- Ну вот, и нет его, а ты боялась. Это японская игра «Нинтенда». Видишь, как я могу шугануть.

Шебалкина:- «Шугануть». Это вы, мужики, мастера. Одно на уме. Мой такой же. Нет бы, в доме шторы повесить или постирать бельё.

Жуков смотрит Шебалкиной в лицо, подмигивает и смеётся.

Жуков:- А?

Шебалкина крутит головой и морщится.

Жуков вполголоса: - Лучше скажи, нравится апартамент?

Шебалкина: - Так себе.

Жуков:- Нет, ну вообще. Ещё и недовольна. Давай сегодня сама договор зачитывай, Шебалкина. Надо ж и тебе когда-нибудь пройти боевое крещение.

Шебалкина: - Сам привёл, сам и давай. Давалку нашёл, тоже.

Жуков: - Вот, толстая морда, всё на меня. Себе квартиру сделать - и то не хочешь.   

Жуков раскладывает лицензии фирмы «Рента плюс», открывает ноутбук, нажимает кнопку и готовится к чтению договора с компьютера. Виталий Григорьевич гремит посудой на кухне.
Карл Линней снова появляется на портрете.

Линней: - Вас как зовут? Меня Карлом. Фамилия Линней, шведский естествоиспытатель. Волею судьбы и силой своего характера попал на портрет в говорящем виде.

Шебалкина:- Галина Петровна Шебалкина. Ну и испугал же ты нас с Жуковым, дядя японский.

Жуков: - Я испугался? Это он испугался, чуть со стенки не слетел.

Линней:- Вы по какому поводу к нам? Насчёт квартиры?

Шебалкина:- Дак, ну. Буду за твоим хозяином ухаживать, пока он не того. Потом буду тут жить. На диване этом спать.

Шебалкина пробует рукой диван: - На первое время сойдёт.

Жуков со смехом: - А я Жуков, но не маршал.

Линней: - Заметно, что не маршал.

Жуков:- Нет, ну вообще! Что тебе понятно, повтори, японская морда!

Линней:- Ладно, я тоже не Ганнибал. Вы сейчас над какой темой работаете?

Жуков в сторону:- Кажись, Карл - реальный парень.

Жуков громко:- Я по разным темам. Сейчас, по теме чёрные риэлтеры. Самая реальная тема.

Ноутбук свистит: - С-с-с-с-с-с-с.
Линней затыкает руками уши.

Жуков объясняет Линнею: - Свистит, гад, поменять надо давно. Тоже вот электронная дрянь, мадэ ин Жапан. Хорошо, Карл, что ты слабослышащий.
Поворачивается к Шебалкиной

Жуков:- А то клиентура, знаешь, разная бывает. Часто в нашем профиле и нервные попадаются. Тут любой звук роль играет, а уж свист - подавно.   
Наконец появляется Виталий Григорьевич и, стараясь не разлить чай, дрожащими старческими пальцами ставит поднос с чашками на стол.
Жуков, Шебалкина и Поклашкин усаживаются. Линней на стене прикладывает трубочку к уху и готовится слушать.

У Жукова звонит мобильный. Он вскакивает, начинает метаться по комнате, кричит.

Жуков:- Да-да-да. Договор обязательно в трёх экземплярах. И смотри, чтоб квартира не на детей оформлена, а только на старика. Проверь в паспортном столе. Понял? Ну, дерзай! Отбой!

Жуков садится. Некоторое время все пьют чай в молчании. Жуков начинает читать с монитора ноутбука.

Жуков:- Ну, поехали. Чего сидеть? Главное, чтобы детей у вас не имелось, гражданин хороший, и родственников.

Поклашкин:- Детей и родственников не имею.

Жуков:- Договор пожизненного содержания с иждивением между гражданином Поклашкиным Виталием Григорьевичем, именуемым в дальнейшем «Получатель ренты», проживающим по адресу улица Героев Панфиловцев, дом 15, корпус 2, квартира 11 и гражданкой Шебалкиной Галиной Петровной, именуемой в дальнейшем “плательщик ренты”. Вышестоящие граждане заключили настоящий договор о нижеследующем. Первое:
Получатель ренты передает плательщику ренты в собственность квартиру, находящуюся в городе Москве по адресу улица Героев Панфиловцев дом № 15, корпус 2, квартира 11, расположенную на втором этаже девятиэтажного панельного дома постройки 1969 года. Дальше следует перечисление общей полезной площади квартиры, количества комнат. Я читать не буду. Перечисляются: газовая плита, изолированные ванная и туалет и наличие балкона. Далее. Плательщик ренты в обмен на полученную квартиру обязуется осуществлять пожизненное содержание с иждивением получателя ренты. Второе: Фирма обязуется: оплачивать коммунальные расходы, за исключением оплаты за электроэнергию, а также в случае смерти получателя ренты оплатить ритуальные услуги.

Поклашкин со вздохом: - Это, если я умру, Карлуша.

Линней: - Ясно, ясно.

Поклашкин кричит:- Что ясно? Умру я скоро! А люди эти мне помогут меня похоронить по-человечески! Ты же вот не станешь со мной возиться, тебе твоя наука всего дороже! Важнее меня!

Поклашкин плачет.

Линней убирает слуховую трубочку и тоже кричит: - Умрёшь, как твоя латынь, заслуженный ботаник. А я, между прочим, ещё пожить хочу по- человечески!   

Шебалкина, обращаясь к Линнею:- Дак, мало ли, кто чего хочет... папаша... Забыла ваше имя-отчество. Все мы помрём, кто раньше, а кто и позже.

Шебалкина смотрит на портрет с упрёком. Она кивает в сторону Виталия Григорьевича и поворачивается к Жукову.

Шебалкина: - Так ведь?

Жуков стучит ладонью по ноутбуку, пытаясь унять свист. Ноутбук на некоторое время действительно затихает.

Жуков громко:- Я  так думаю, для старика смерть может наступить утром каждого дня.

Линней: - Ха, ловко повернул.

Жуков: - Старики и ихние квартиры - сейчас самая реальная тема. Пока компьютер не свистит, я вам почитаю:

Жуков быстро читает, боясь, чтобы его не прервал свист: - Ритуальные услуги оплачиваются из расчета не более 30 (тридцати) установленных законом минимальных месячных размеров оплаты труда (МРОТ).

Линней:- Сколь многозначная аббревиатура.

Поклашкин: - Тридцати этих самых МРОТов должно хватить на одного покойника. Но где гарантии, что вы нас не обманете?

Шебалкина: - Ну, начинается, если вы нам верите, то и мы вас не обманываем, а если вы не верите, обманем.

Линней: - Мазепа королю шведскому Карлу Великому тоже много чего обещал. Тоже договор в трёх экземплярах принёс, читал два часа. Где теперь ваш Мазепа? Я требую, объяснить про обман. 

Жуков:- С обманом, это так. Договора оформляются не на ренту, а на договор дарения. Это первый способ обмана, довольно распространённый.

Жуков в сторону:- Как честный, пардон, менеджер, не часто такой способ применяю. И другим не советую. Затаскают по судам.

Поклашкин: - Так-так, интересно, вам налить чайку?

Жуков: - Налейте, только, если можно, не чай. Мы с собой, кстати, и другие напитки принесли. Не пропадать же.

Виталий Григорьевич уходит и возвращается с бутылкой «Столичной» и куском варёной «Телячьей колбасы» на тарелке.

Линней:- Что это за продукт? Неужели та самая манипулированная колбаса. Вид, правда, товарный. Но по телевизору передавали, у трансгенной колбасы маркировка всегда отсутствует. Виталий, проверь обязательно маркировку.

Поклашкин:- Зачем? Я и так вижу и запах слышу: это не колбаска, Карл. Это деликатес-с-с.

Поклашкин (откусывает небольшой кусочек):- Какое блаженство. Тает во рту. Словно заново родился.

Линней в сторону:- По телевизору сказали, больше всего манипулированной сои в вареной колбасе «Телячья традиционная» Черкизовского завода. Кажется, они её и принесли.

Жуков открывает зубами бутылку «Столичной», достаёт из кармана два бумажных стаканчика, выливает немного в стаканы себе и Шебалкиной. Держит стакан и одновременно нюхает колбасный кружок Черкизовсеого завода.

Линней:- Вы что, собрались пить эту жидкость?

Шебалкина Линнею:- Лично я только чокнусь для приличия.

Жуков Линнею:- Не надо нервничать. Я знаком с культурой пития. Ходил на спецкурсы.

Линней: - Пьянство по определению некультурно.

Шебалкина:- Не скажи. От сорта водки много зависит.

Линней: -Нет, вы посмотрите на эту трапезу. Сейчас, по-видимому, произойдут необратимые изменения в их отравленных организмах.

Шебалкина:- Куда столько мне налил?

Жуков, отбирая стакан:- Не нравится, отлей.

Шебалкина вырывает стакан.

Жуков:- Будем. Здоровье присутствующих и этого, как ты сказал? Который вашего короля кинул?

Линней:- Я не понимаю. Моего короля не кидали!

Жуков:- Ага. А договор кто ему подсунул?

Линней:- Мазепа.

Жуков:- Вот это был мужик! Короля кинуть!

Жуков и Шебалкина выпивают залпом, кладут в рот куски колбасы.   

Жуков, жуя: - Да, так вот. Второй вид обмана человека – это относительно предмета договора. Предметом договора, еще раз говорю, может быть пожизненное содержание. Сейчас ему хорошо, но завтра, извините меня… Ты уснул, Карл?

Линней  подносит трубку к уху: - Я размышляю, пытаюсь анализировать.   

Поклашкин: - Он объясняет, какие люди бывают нечестные, Карлуша. Вы говорите, говорите, мы слушаем. Я ведь почему договор заключаю? Не могу один за собой ухаживать, это просто терпение какое надо. А я стал старый, годы сказываются, болезни кровеносной системы.

Жуков: - Так вот, жульё кладёт денег себе в карман.

Линней:- Кладёт денег или кладёт деньги?

Жуков хлопает себя по брючине:- И денег, и деньги. Покладёт, потом ищи-свищи. Ты обратно их не возьмёшь. Обманывают не только тех, которые ренту заключают, но и фирмы, которые у них покупают практически квартиры. Вот так они и действуют.

Поклашкин: - Ну, а вы как работаете? Вы мне про вашу фирму расскажите, я слышал рекламу по телевизору, сказали ваша фирма и за телефон платит. Там тоже, сказали дикторы, что вы людей не обманываете, а наоборот.   

Линней: - По-моему, ясно, как они работают.

Жуков: - Это правда, что мы по- другому работаем, по-честному.

Поклашкин: - Вы меня успокоили, молодой человек.

Жуков: - Однако хочу сразу предупредить, расходы по оплате за телефон, за междугородние и международные переговоры берет на себя получатель ренты.

Линней:- Тьфу-ты.

Шебалкина: - Дак, чего ещё надо людям?

Поклашкин: - Я уж испугался, когда вы сказали «хочу сразу предупредить» Но это же нехорошо, за телефон тоже деньги идут. Да, с телефоном - это не продумано у вас.

Шебалкина: - Что вы всё «хорошо - плохо»? Мы же не на рынке мясо продаём!

Жуков качает головой и рассматривает дно бумажного стакана.

Жуков: - Спокойно, Шебалкина, тут тебе не колбасный цех, а работа с клиентом на доверии.

Линней: - На недоверии, скорее...

Жуков:- Пункт девятый договора гласит, что за получателем ренты сохраняется право бесплатного пожизненного проживания и пользования вышеуказанной квартирой.

Ноутбук свистит: - С-с-с-с-с-с-с.

Жуков отрывает голову от свистящего ноутбука. Бьёт ладонью по крышке.

Жуков:- То есть, иными словами, мы вас пока оставляем в покое до момента «ИКС». Но кто знает, когда он наступит...

Все молчат. Каждый представляет себе, когда этот самый «ИКС» может наступить в его жизни.

Жуков: - Из опыта скажу, бывает, конечно, долго живут. Вам- то хорошо, вы старик старый. Живи на всём готовом. В ус не дуй. Шебалкина вам и постирает, и в магазин, и за лекарствами.

Шебалкина утверждающе: - Дак, ясно.

Жуков:- К примеру, говорите ей: «Шебалкина, дуй в магазин». Она дует.

Линней:- Для чего необходимо «дуть в магазин»?

Шебалкина:- Не хочешь, не дуй, дома сиди. Мне ж легче. На содержание ваше - два с половиной МРОТа. Я себе чего куплю с тех денег.

Поклашкин: - А вы слышали, что ведь у нас творится! По радио сказали, что на кладбище Митинском рубят деревья, рушат могилы. Строители, что делают? Выкапывают и выкидывают на помойку плиты и кости.

Жуков удивлённо: - Это зачем же, плиты на помойку?

Линней: - Дом будут строить многоэтажный, элитный.

Жуков: - А-а-а, так это нормально, стройка - тоже реальная тема, а то я уж думал чёрные копатели... Шебалкина:- Если дом элитный, то такому дому на костях самое и место...

Линней в сторону: - Где тут логика? Элитный дом и на костях! Здесь же сплошное противоречие. После данной водки пропадают способности аналитически мыслить.

Шебалкина: - Ещё вопросы имеются? Готовим паспорта.

Линней, обращаясь к Шебалкиной:- Скажите, любезная, зачем вам квартира, вы что, извините за выражение, бомж? Я правильно выразился по-русски?

Шебалкина:- Какое тебе дело, папаша?

Линней:- Прямое, я арендую участок стены над диваном в данном лофте.

Шебалкина, краснея:- Ну, окей, скажу. Я операцию сделать хочу, жир отсосать на животе. Свою комнату продам. Буду тут благоустраиваться. Может семейная жизнь начнётся? Я пока незамужняя.


Линней:- Есть избранник?

Шебалкина:- Не избранник, а сожитель. Одиночество – хуже всего. Я выбираю из двух зол   меньшее.

Линней:- Сожитель, значит, лучше одиночества? Первое звено логической цепи. Посмотрим, как далеко разовьётся цепочка.

Шебалкина:- Конечно. Хотя и сволочь. Говорит, ты такая жирная - потренирую пока на тебе удар. Когда пьяный, бьёт смертным боем. Жир отсосёшь, тогда, говорит, полюблю.

Шебалкина плачет, показывает синяки.

Линней:- Не расстраивайтесь, может и наладится всё.

Линней в сторону:- Да, первое звено оказалось последним. Впрочем, у женщин с логикой всегда всё наоборот. Феномен природы, казус.

Поклашкин:- Ну, не надо плакать, деточка. Я вот тоже всю жизнь один.

Шебалкина: - И что?

Поклашкин:- И ничего.

Шебалкина громко всхлипывает:- Дак, я не хочу одна. А на какие шиши я его отсосу?

Линней :-Я про операции отсоса жира смотрел огромную документальную передачу, три телешоу и два телемоста. Вы, вот что, липосакцию вакуумную не делайте, напортачат. Я вам посоветую софт-липмодел. И идите сразу к Кахраманову Беглару Умбатовичу, это светлая голова, вся Москва знает. Сейчас докторскую защитил. По телевизору сказали, если проблемы – только туда. Он на Никулинской, я вам адресок дам, если надо.

Шебалкина:- Не надо, у меня же денег нет. А он увеличение груди делает ваш Комбатович?

Жуков:- Что ты его слушаешь? Он же лапшу тебе кидает.

Линней:- Да, не кидаю я никого.

Шебалкина:- Не мешай, Жуков. Я адресок, наверное, возьму у вас, папаша.

Жуков:- Ты, не мути воду, Карл, и дуру Шебалкину не путай! Тебе какой интерес до нашего дела?

Линней:- Мне нужно каким-то образом легализоваться в Москве. Я сейчас книгу обдумываю под условным названием »Новая философия ботаники». Мне прописка, в принципе, нужна, может, смогу уехать к себе в Упсала.

Шебалкина, делая неприличные жесты из трёх пальцев:- А, может, тебе квартира дедова нужна, а не Упсала? А вот - ты её взял!

Линней в сторону: - Я совершил в своё время глупость. Меня интересовало лишь внешнее сходство организмов. Мне следовало заниматься анализом генов, то есть искать последовательности нуклеотидов в ДНК, их сравнивать. Что общего между мной и фрёкен Шебалкиной? Или Жуковым? Внешне - может быть. Так, и орангутанг на человека похож. А структурно, уверен   ничего! Надо бы это доказать, анализируя ДНК.

Поклашкин:- Понимаете, он всё хочет находить общие куски в структуре генной, и на этом основании делать выводы... Успокоиться не может. Просит, чтобы я его здесь прописал, чтобы работать он, значит, мог.

Жуков:- Я ничего не понял. Вы, что, его уже прописали, Карла вашего? С этого начинать надо было. Это меняет дело.

Поклашкин:- Я в милицию пошёл. Говорю, хочу прописать у себя знакомого, они говорят, ваш родственник? Я отвечаю, нет.

Жуков:- Первая ошибка.

Шебалкина:- Разве милиции такое рассказывают? Без денег?

Поклашкин:- Они говорят, паспорт принесите. А я говорю, какой паспорт, он швед, да ещё и мёртвый.

Жуков:- Вторая ошибка.

Шебалкина:- Мёртвый швед в квартире - это сразу статья!

Поклашкин:- И мне сказали, вам полагается статья! Говорят, если иностранец и без регистрации проживает, вас надо привлечь к административной ответственности.          

Шебалкина:- Нет, так нельзя было. Надо взять чужой паспорт, потом...

Жуков Шебалкиной на ухо: - Вот сейчас уйдёт наша квартира и привет. Язык-то прикуси.

Жуков громко:- Давайте обсудим договор ренты. Шебалкина, скажи по теме. Надо уже тебе пройти боевое крещение.

Шебалкина молчит.

Жуков:- Ну?

Линней:- Вот я смотрю на вас, Жуков, ведь вы слегка на меня похожи, а пойди, узнай, к одной ли мы с вами относимся видовой группе? Это только ДНК может показать.

Жуков:- Ну и что? Ну, а если и к разным, тогда что?

Линней:- Люди отличаются друг от друга генной структурой. Вот у вас в ухе некий дополнительный орган. Что это за орган? Или устройство? У меня такого нет.

Шебалкина, обращаясь к Линнею:- Это мобила.

Жуков:- У тебя много чего нет, Карл. Ты поди, побегай, покрутись, как я. И вставишь себе. Мобила у меня с ухом проводами соединёна намертво.

 Линней:- А мобила всегда у вас была, с детства, или недавно появилась? Вы, вероятно, слабослышащий?

Шебалкина смеясь: - Он не слабослышащий, а туго мыслящий.

Жуков:- Эта мобила от Моторолы, недавно у меня. Моторола- удобство и компакт. Ваш надёжный партнёр. А слуховые аппараты для слабослышащих, Шебалкина, чтоб ты знала, они Воронежского оборонного завода на батарейках. Понятна разница? У меня крутой телефон в ухо вживлён, а не слуховой аппарат.

Линней:- Что, и болит у вас ухо?

Жуков:- Ну, звонят же круглые сутки и ночью. Шебалкина трезвонит, когда со своим хмырём поругается. Прихожу домой усталый, а нет - чтоб отдохнуть. Все ж звонят. Чувствую, взорвёт меня рано или поздно атомный взрыв.

Линней:- И снять нельзя?

Жуков, смеясь:- Мобилу? Вместе с ухом. 

Линней в сторону:- Эти два индивида полностью деградировали. Поскольку их, очевидно, считают здесь нормальными, напрашивается вопрос: насколько аморальные поступки и животные проявления для них стали в один ряд с вечными нормами? Интересно, какую роль тут сыграла колбаса, а какую другие факторы, вроде мобилы?

Жуков:- Вот опять звонят. Алё. Ты тупой? В трёх экземплярах. В трёх!!! Отбой!

Линней в сторону:- Сначала мобила в ухе. Потом изменятся его рефлексы, потом, через поколения - генная структура. Боже мой!

Жуков:-  А почему ты галстук не носишь, Карл?   

Линней:- Какое это имеет отношение к теме разговора?

Шебалкина, загибая пальцы:- А у Жукова и галстук есть, и ноутбук, и БМВ.

Жуков:- И дача.

Шебалкина:- Какая дача? Где у тебя дача?

Жуков:- В Жуковке.

Линней:- Галстук всегда снять можно. А вот, если мобила сломается, сами почините?

Жуков смеётся, расставляет в стороны руки, крутит головой:- Как я её починю? Новую вставят, а старую вырвут вместе с ухом. Я в галстуке и с мобилой  – серьёзная птица,  орёл! 

Линней возбуждённо: - Это же зооморфизм! Скорее всего, изменения на генном уровне уже произошли. Как сильно люди, по крайней мере, белая раса, выродились за каких-то триста лет! Тут не одна Черкизовская колбаса поработала.

Поклашкин:- Карл, не нервничай. У тебя рамка покосилась.

Жуков радостно кричит Линнею:- Так, я вспомнил, твоя фамилия, небось, Дарвин?

Линней:- Нет, я не Дарвин. Вы имеете ввиду теорию эволюции Чарльза? Феномен эволюции в природе присутствует, но не более.

Жуков:- Ничего не понимаю. Фигня какая-то.

Линней задумывается:- После разговора с вами я переосмыслил многое. Да, пожалуй, теория эволюции- фигня.

Гремит гром, становится темно, лишь светится голубым светом экран телевизора. Опускается занавес.

Действие второе.
Те же. Та же квартира.

Поклашкин плачет:- Что ты говоришь такое, Карл? Как можно такое о Дарвине, о святом человеке?

Поклашкин подходит к серванту, достаёт оттуда портрет Дарвина, ставит на стол, зажигает свечу.

Поклашкин нараспев:- Не оставь, меня Чарльз. Прости Карлуше его прегрешения вольныя и невольныя. Не ведает Крлуша, что говорит. А люди произошли от обезьян. От человекоподобных. И развиваются к высшим формам! Аминь.

Линней:- Нет, этот примитивный дарвинизм сведёт меня с ума. Ты, Виталий, ещё портрет Ламарка рядом поставь. Это Ламарк придумал, что к высшим формам идёт развитие. Зашёл бы он к нам на чай, полюбовался на формы!

Поклашкин:- Я жизнь свою дарвинизму посвятил. В этом – моя наука, диссертацию писал... К чему я пришёл?

Жуков:- Давайте заниматься делом. Паспорта готовим. Шебалкина, достань договор в трёх экзамплярах, как я тебя учил.

Жуков молча делает отмашку рукой. Шебалкина не понимает. Жуков делает знаки.

Шебалкина:- Чего?


Жуков сквозь зубы:- Дожимай.

Шебалкина:- Дак, чем?

Жуков сквозь зубы:- Текст!

Шебалкина:- Откуда я возьму договор?

Жуков:- Текст! Который подписывать!

Шебалкина:- Я думала, ты его принесёшь. Ты ж сказал колбасы две сумки и закуска. А договор...

Жуков громко:- Чем ты думаешь? Договор на столе надо было...

Шебалкина: - Где?

Жуков почти кричит:- В Караганде.

Шебалкина:- Ох, чего ж делать- то?

Жуков:- Так, спокойно. Профессор, у тебя чистого листа бумаги не найдётся?

Линней:- У меня найдётся. С одной стороны - я сам, с другой чисто.

Жуков:- Нет, мне с двух сторон. А у вас, гражданин, э-э-э?

Поклашкин:- Поклашкин. Возьмите в серванте, в самом низу.

Жуков: - Шебалкина, вперёд. Три листа бери.

Шебалкина:- Ага.

Жуков:- В трёх экзамплярах. Придётся вам поверить нам на слово. Вы сейчас всё подписываете, а договор мы потом впечатываем в пустой лист.

Линней:- Я бы не подписывал. Обманут.

Поклашкин:- Ты никогда не имеешь доверия к людям, Карл. Как тяжело тебе жить!      

Линней:- Тебе зато легко. Я всегда твержу, чтобы ты не пользовался примитивными объяснениями сложных вещей.

Шебалкина роется в шкафу. Достаёт гербарии.

Шебалкина:- Тут цветы сушёные, мама родная, сколько!

Линней:- Кажется, твоей коллекцией интересуются... 

Шебалкина:- Написано не по-нашему.

Шебалкина вынимает несколько цветков, рассматривает их на свет, нюхает.

Поклашкин задумчиво: - Я часто вспоминаю наш ботанический сад. У меня там любимый цветок был. Лилейник Тунберга.

Линней:- Это тот, что с жёлтыми цветками? Помню.

Поклашкин:- От него идёт аромат. Слабый- слабый.

Шебалкина засовывает себе в карман несколько цветков.

Шебалкина:- Чай заварю.

Линней:- А почему ты вспомнил Тунберга?

Поклашкин:- Иногда мне кажется, что этот лилейник и есть высшая форма развития. И ничего не будет лучше и выше.

Линней:- Лилейник – высшая форма! Ха-ха-ха. Это говорит кандидат наук и сторонник Дарвина!

Поклашкин:- Знаешь, что я в тебе ненавижу, Карл?

Линней:- Скажи, сделай одолжение.

Поклашкин:- Твою фамилию, прямую, как прочерченная линия.

Линней:- Что-что?

Поклашкин:- Да, прямую линию, без изгибов. Наверное, твоя гордыня, как-то связана с этим странным именем. Линней. И я следом за тобой полагался всецело на свой разум, высмеивал дураков...

Линней:- Пришёл черёд дураков. Не всё ж умникам смеяться.

Шебалкина:- Кажется, нашла. Только тут два листа.

Поклашкин:- Ты не любишь людей.

Линней:- Я не люблю мерзавцев. И рядом с ними себя не ставлю. Моя гордыня- плод моего эго, а эго отделяет человека от Бога, в этом суть. Хорошо. Расскажу тебе про Тунберга, чей цветок ты так ценишь. Тунберга я прекрасно знаю, он у меня проходил практику. Представь себе, пока я ползал по тундре, там временем Тунберг рванул в Японию. Флора Японии не была изучена вовсе. За пару лет в Японии он сделал неплохую карьеру. В Швеции у него была перспектива стать обычным врачом. А так, мой шустрый ученик превзошёл учителя. Может, потому лилейник – вершина и высшая форма?   

Поклашкин:- А причём здесь цветок? Цветы невинны, как дети.


Линней:- А получились из этих детей монстры. 

Поклашкин:- Закон жизни гласит: кто стремится наверх, не должен щадить других, он и побеждает в борьбе по праву сильного.

Линней:- Пожирает слабых и чувствует себя хорошо.

Шебалкина:- Третий лист из альбома дергану! Ладно, остальные дедовы цветы назад покладу. А то ещё заметют. 

Жуков привстаёт со стула, берёт листы, трясёт ими.

Жуков:- Ну, нашла, и - Слава Богу.  А я, например, сегодня утром чувствую, что нутро горит.

Поклашкин:- Честно говоря, и я чувствую себя плохо.

Жуков:- Я вот разговоры ваши слушаю. А я могу вам один свой научный диагноз сказать.

Линней:- Любопытно.

Жуков:- Изобретение такое: если у тебя утром голова отваливается - выпей шипучую смесь «Бодрость». Можешь снова жить, как огурец. Проверял на себе!

Шебалкина:- Я кофеем лечусь. Запах перегара хорошо убивается. Зубы чистишь, одеколоном не забудь спрыснуть в рот.

Жуков:- Ох, одеколон- одеколон. Мы чего сюда пришли-то, про цветы слушать или про одеколон?

Шебалкина:- Я и забыла. Хорошо так сидели... Ну, дак, отдайте квартиру по- хорошему. И разбежимся, я вас не видела, вы нас не знаете.

Линней:- Вот, именно, »я вас не видел - я вас не знаю»! Какая связь у тебя, Виталий, с этими неандертальцами? Никакой! Так же, как нет связи между человеком умелым и человеком разумным. Разные виды организмов. Или думаешь, что мутировавшие гены Жукова похожи на твои? 

Поклашкин:- А если он к жизни приспособился, а я нет? Значит, ему и карты в руки. Тут побеждает не лучший, а наиболее приспособленный к окружающей среде вид. Ох, пойду на диван прилягу. Что-то сердце разболелось сегодня.

Линней:- Я, Виталий, по телевизору смотрел фильм. Книг же ты мне не даёшь. Может, так и лучше. Так вот: механизм копирования ДНК якобы совершенен (одна ошибка на миллиард), а потом, сказали по ящику, что механизм, тем не менее, дает сбои. Пример: ДОМ БЫЛ СЕР меняется на ДЫМ БЫЛ СЕР — одна буква поменялась, но получилось снова разумное предложение.

Шебалкина:- Кто был сер?

Линней:- Не перебивайте. Тут нестыковочка: это то же самое, что в программе Word случайно поменять шестнадцатеричный код. Будут изменения? Будут. Есть вероятность, что программа заработает? Есть. Имеет ли это отношение к программированию? Нет! Ведь ясно, кто-то работает у нас за спиной, пока мы не получим свой человеческий облик! А Дарвин хочет, чтобы скрестили двух умных обезьян, а вышел человек!
Поклашкин идёт к серванту, достаёт знак «заслуженный ботаник России», надевает его и ложится на диван.

Линней:- Лекарство в левом ящике сверху. Полтаблетки, если начнётся приступ, доктор сказал. Ты догадался, кем был этот кто-то?

Поклашкин:- Дарвин никогда не отрицал Создателя!

Линней:- Я не о том. Мутации носят не случайный характер. Это ОН меняет код у тебя за спиной!

Поклашкин стонет:- Ты заговариваешься, ты сам сказал, феномен эволюции есть.

Линней: - Феномен есть, и мутации есть, а эволюции нет. Ты погляди на своих гостей, Виталий.

Поклашкин:- Пусть они к другому виду относятся. Им что теперь,  в паспорте написать?

Линней:- В паспорте!

Поклашкин:- Помилуй, Карлуша, это расизм.

Линней:- Это не расизм, а естественный ход событий. Код ДНК каждому и так пропишут в паспорт...

Поклашкин:- Так то код. Кто его читает?

Линней:- А ты напиши Жукову «мерзавец обыкновенный». В паспорте. Чтобы все прочли.   

Жуков:- Я, конечно, не профессор. Но оскорблять себя в присутствии дамы противоположного пола не дам.

Поклашкин:- Страшно.

Линней:- Розенберг был бы рад. Современная наука куда как умнее нацистов.

Поклашкин:- И чем всё закончится?

Шебалкина смеётся:- Концом.

Линней:- Всеразрешающим концом. 

Поклашкин с дивана: - Я верил в науку, а больше - ни во что. Я спрашиваю, если станут писать в паспорте «мерзавец обыкновенный», что напишут обо мне? «Муравей жалкий»? Хочу умереть! Холодно мне! 

Шебалкина Жукову:- Я не поняла. Дак, пусть скажут, кто этот ОН, который код в доме поменял? ОН что, тоже здесь прописан вместе с Карлой?

Поклашкин кричит почти в истерике: - ОН не прописан. А прописан я один! Нет ЕГО, потому что не прописан! Нет ЕГО!

Шебалкина:- Ну, мы сколько ещё возиться будем? 

Жуков: - Слушайте, действительно, мы договор подпишем сегодня?

Жуков берёт ручку, протягивает Шебалкиной три пустых листа, Шебалкина подписывается.

Шебалкина:- Пошла работа. В трёх местах?

Жуков кивает:- В одном, но на каждом листе. Теперь вы, уважаемый.

Пламя свечи мерцает, слышен звук подъехавшего лифта. Стучат двери. Поклашкин лежит без движения на диване с закрытыми глазами. Внезапно яркий свет освещает комнату. Затем гаснут лампы. Наступает мрак.

Поклашкин шепчет:- ОН среди нас...

Некоторое время царит полная тишина.

Шебалкина, словно очнувшись ото сна:- Скисло наше молоко.

Жуков:- Отрубило освещение. Батарейки сели, в смысле пробки погорели.

Жуков встает и идёт искать щиток. Включает свет.

Шебалкина:- Что делает наш дедушка- ботаник?

Жуков:- Дрыхнет.

Шебалкина:- Кофея нет?

Жуков:- Водки ему в рот залей.

Линней: - Себе залей. Ему от неё плохо.

Жуков:- Я пошутил. Сейчас полежит и встанет. Вставай, дед. Ручку держать можешь?

Все молчат.

Шебалкина задумчиво:- Может, встанет, а, может, и не встанет.


Жуков:- Что встанет? Ну, ты, Шебалкина, иногда скажешь, это вообще. 

Линней:- Пощупайте пульс. Скорую надо.

Жуков пытается вложить в руку Поклашкину шариковую ручку. Ручка падает.

Жуков:- Если ручку не удержал, значит, и пульса нету, тут ясно. Дед квакнул.

Линней:- Скорую!

Жуков:- Карл, виси, тебя пока не спрашивают.

Линней:- Проверьте дыхание и зрачки.

Жуков угрожающе: - Карл, ты профессор, а не знаешь, что скорая просто так не ездит? Повторяю для глухих, виси, тебя пока не спрашивают.

Шебалкина вскидывает руки:- Умер? Так я и знала! Нет в жизни мне счастья! 

Жуков портрету:- Ты нас не видел, мы тебя не знаем, понял, Карл?

Шебалкина:- Давай чего- нибудь с собой заберём! Мы что, зря сюда пёрлись?

Жуков:- Ага, всю квартиру заберём, и через весь город труп потащим?

Шебалкина:- Да не труп же, деревянная башка, вон Карлу с собой возьмём.

Жуков:- Карл колбасы не просит. Разговаривает, правда, много. Я Карла беру, ты продукты. Шустрей, давай, тут тебе не мясо воровать на Черкизовском. Пошли отсюда.

Шебалкина выносит сумки с продуктами из квартиры. Следом идёт Жуков, в одной руке у него портрет Линнея, под мышкой - портрет Дарвина, в другой руке - огарок свечи. На лестничной площадке Шебалкина и Жуков останавливаются.

Жуков:- Давай, Карла и этого второго тебе в сумку засунем.

Шебалкина:- Суй.

Жуков берёт портреты Линнея и Дарвина и суёт в сумку. Внезапно его начинает трясти. На портрете Линнея отсутствует изображение. Рамка и белый лист бумаги. Жуков тычет пальцем в пустую рамку и мычит.
Шебалкина крестится и с воем бежит по лестнице. Жуков пытается вызвать лифт.

Жуков останавливается:- Договор на столе забыли! А, ладно.

Секунду медлит. Затем бросается следом.   

На столе в квартире остаётся ноутбук. Ноутбук самопроизвольно включается и свистит.
Окончательно гаснет свет. Телевизор продолжает работать.
                Франкфурт 2007