Туда, где танцует солнце... ч. 21

Под приглушённый стук колёс поезд медленно подъезжал к Казанскому вокзалу Москвы, минуя товарняки на соседних путях, небольшие подсобки, отдельные пассажирские вагоны, грязные, облезлые, с выбитыми окнами. От того, что пусто было на душе, потому всё окружающее и мимо мелькавшее казалось Ольге безликим, бесполезным и мрачным.

Ближе к перрону поезд начало потряхивать из стороны в сторону. Послышалось шипение паров, скрежет тормозов. Вдоль платформы мелькали пассажиры с чемоданами, встречающие, глазами стреляющие по окнам прибывшего поезда. Ольга всматривалась, может, Ритка всё же приедет её встретить, но ни в одной из промелькнувших мимо её взора  женщин она не находила похожих на Маргариту.

Ольга не спешила  к выходу, так как коридор плацкартного  был забит ожидающими поскорее покинуть душный вагон. Она сняла с крючка пиджак, из сумки достала зонт, видно было, что накрапывал дождь.
Поезд остановился, люди в проходе засуетились. Пожилая женщина, что сидела напротив Ольги, достала с верхней полки туго набитую сумку, застегнула на все пуговицы простенькую кофтёнку, ладонью пригладила  волосы, закрепив поглубже  роговым гребнем. Она подошла к Оле, слегка обняв её за плечи, тихо по-доброму сказала:
- Ну, что, дочка, попрощаемся. Вряд ли свидимся. Одно скажу, милая, Господь даёт испытание лучшим из живущих. Он отблагодарит за все трудности, обязательно отблагодарит.

Оля смотрела на спутницу непонимающим взглядом. Та по-матерински улыбнулась и продолжила:
- Не удивляйся. Я всю дорогу наблюдала за тобой. Ты для меня словно открытая книга, хотя душа твоя и закрыта. Грустно тебе и плохо, чувствую. Всё у тебя скоро пойдёт на лад. Вспомнишь меня.
Оля ничего не успела сказать, как женщина подхватила свою поклажу, протолкнулась  в толпу проходящих к тамбуру пассажиров и исчезла. Выйдя из вагона, Ольга  пыталась глазами отыскать незнакомку на шумной платформе, но женщина словно растворилась в толпе.

«Боже,- думала Оля, - ведь я не единым словом с ней не обмолвилась, я даже имени её не знаю. Я и внимания на неё не обращала, всю дорогу читала, смотрела в окно да спала. Почему я? Ведь были ещё попутчики... А глаза у неё добрые, как у мамы, проникновенные... И после её слов тепло как-то стало».

За мыслями Ольга забыла про Риту. Она шла по платформе, улыбалась пусть пасмурному, но всё же весеннему дню, мелкому, нудному дождю, прохожим, идущим навстречу. Она не слышала ни шума громыхающих поездов на железнодорожных путях, ни криков, не чувствовала  смога, случайных толчков.

Оля шла уже по подземному переходу к площади трёх вокзалов, но сама не осознавала, куда идёт, зачем? Внутри происходило что-то непонятное. Приятная дрожь охватила всю её, словно это не она, а какая-то другая женщина, в другом  времени и пространстве. Из этого состояния её вывели звуки аккордеона, тихие, мелодичные. Оля пошла на эти звуки и увидела за поворотом подземки паренька, который виртуозно владел инструментом и пел «Журавлей» Гамзатова. Слышались фальшивые нотки в голосе, но это не мешало ему петь от души. Ольга встала по другую сторону перехода. Она вглядывалась в лицо парня. Глаза его смотрели в одну точку, и ей показалось что он смотрит прямо на неё, но со временем она заметила, что в его взгляде не было ни жизни, ни каких-либо эмоций. Оля поняла – паренёк слеп.

Рядом с музыкантом стоял мужичок, неухоженный, со всклоченными волосами. Он опирался на кривую деревянную палку, протянув руку для подаяния. Но люди проходили мимо, бросали деньги в футляр из-под аккордеона, а нищий оставался ни с чем.

Через какое-то время в переходе стало совсем мало людей, а слепой музыкант продолжал петь всё новые и новые песни. Оля стояла и слушала. Она просто отдыхала от этих простых, давно забытых слов песен, от  спокойного голоса паренька. Где-то тихо подпевая, она растворялась в этих волшебных звуках музыки.
 
Вдруг Ольга обратила внимание на то, как нищий, не обращая на неё внимания, но всё же оглядываясь по сторонам, чуть ли ни ползком подкрался  к футляру, сгрёб все деньги, что заработал паренёк, и стал их спешно рассовывать по карманам обшарпанного пиджака. Олей овладело бешенство. Она подбежала к старику и громко крикнула:
- Ах, ты, старый шельмец! А ну, верни деньги парню!

Старик, не ожидая такого поворота, сначала пытался высвободиться, но Оля, маленькая и хрупкая, держала его крепко. Затем он замахнулся на неё своей уродливой клюкой, угрожая милицией, но Ольгу  это не испугало.
- Я  сама тебе  милиция... А ну, вытряхивай карманы, - тормоша старика за лацканы пиджака, - прокричала она.

Через тёмные очки Ольга разглядела вытаращенные от страха глаза мнимого слепца, да и был он вовсе не старым, как казалось вначале. Тут он обмяк, судорожно стал доставать деньги из карманов и бросать их в футляр музыканта.
- То-то мне, пройдоха! - строго произнесла Ольга. - Ещё раз увижу в этом переходе... - Она не успела договорить, как обманщик вырвался из её цепких рук и без своей деревянной клюки быстро улепётывал, выделывая хитрые зигзаги.

- Тебя как зовут-то? - спросила она парня.
- Владислав, - робко ответил он.
Оля собрала все деньги и вложила ему в руки.
- На... Хорошо поёшь, Влад, молодец. Только не надо тебе петь в переходах, так можно и без заработка остаться. Или пусть кто-то тебя сопровождает.

Молодой человек виновато улыбнулся.
- Я здесь впервые, деньги очень нужны, мама больна.
- Тебя проводить? - спросила женщина.
- Нет, спасибо, сейчас сестрёнка должна подойти. Спасибо Вам, - протянув руку, ответил музыкант.
- Ну, до свидания, Влад. Ещё раз благодарю  за песни, - она погладила паренька по руке и удалилась дальше по переходу.

                * * *
 
С Маргаритой  они созвонились и договорились встретиться у неё дома. Близкими подругами они никогда не были. Когда-то очень давно  работали вместе в небольшой строительной фирме. Рита во всём была лидером: и в работе, и в организации каких-то мероприятий. Она относилась к той категории людей, которые  не оттолкнут, но и не подпустят близко. Но, тем не менее, знакомая Оли всегда пользовалась авторитетом и была душой любой компании.

Высокая, стройная, всегда стильно одетая, Рита привлекала к себе многих мужчин, но, то ли  её ум, а, может, взгляд независимой и сильной женщины, мешали им приблизиться к ней, войти в контакт. В компании она была своей в доску, весёлой и понятной, казалось, даже доступной, но, оказавшись один на один с такой шикарной и сильной женщиной, мужчины робели, и попытки поразить её своим интеллектом и физическими данными оказывались тщетными.

Была у Маргариты большая любовь, настоящая. Все об этом знали, но лишний раз старались не напоминать об этом, так как эта боль ещё не прошла окончательно и время от времени тревожила сердце неожиданными телефонными звонками из дальнего зарубежья.

Благодаря своей коммуникабельности, практичности, таланту  мыслить аналитически, Рите удалось в жизни многое: найти хорошую работу в Москве, снискать уважение руководителей крупных компаний. Она всегда находилась в нужное время  и в нужном месте. Не шла по головам, не ущемляла ничьих интересов, а просто работала, добиваясь всего сама, своим терпением и трудолюбием.

В самом начале постсоветских времён Рита переехала из Средней Азии в Москву, позднее купила квартиру в небольшом подмосковном городке, привезла маму и собаку Шелли. Ритка замуж так и не вышла, ребёночка не решилась родить после сорока лет, считала, что поздно. Но и одинокой она себя не чувствовала, самые близкие всегда были с ней рядом. Она много путешествовала, жила бурной жизнью, в хорошем смысле слова. К ней часто приезжали её бывшие сослуживцы из Ашхабада, им она всегда была рада.

На небольшой кухне был накрыт столик на двоих. Рита с Ольгой сидели, тихо разговаривали, пили вино за встречу. Они не виделись шесть лет.
- Ну, Оль, давай, рассказывай, что привело тебя в Москву? - конечно же, не из праздного любопытства спросила Маргарита.
- Мне нужна работа, - ответила Оля.

- Трудно будет найти достойную работу с твоим зелёным паспортом. Это практически невозможно. По себе знаю. Когда приехала из Туркмении, пока гражданство оформляла, куда только не рыпалась, в какие только двери не стучалась, везде требуют российское гражданство и регистрацию. Это там ты имела какой-никакой вес, а здесь ты – пши-и-и-кк!!! - змейкой прошипела Рита. - Москва – город дорогой. Квартиру надо снимать, недёшево тоже. Ульяну трудно будет устроить в школу. Зря ты сейчас приехала, Оля, не во время, - как бы поучая, говорила Рита, слегка подвыпив вина.

- Можно рискнуть, вдруг что-то получится, - глядя на Риту с какой-то надеждой говорила Ольга.
- О каком риске ты говоришь, Оля!? - возмутилась Ритка.- Надо было приезжать тогда, когда я тебе говорила. А ты всё: «Последним самолётом улечу...». Улетела? Чё ты вцепилась в своего Жорку? Знала же,  чем всё это закончится... Чего ты от него ждала? Почему он с вами не поехал? Да потому, что ответственности испугался! Трудностей! - спрашивала,  тут же сама и отвечала Рита. - И с чем ты осталась? - продолжала распаляться она. - За плечами-то ничего. Сердце разбито, средств нет, родственников, можно сказать, тоже. Да если и есть, сейчас каждый одеяло на себя тянет. Всё надо в этой жизни делать во-вре-мя, - протянула она. - Тебе сорок пять, когда ты что успеешь сделать? На кого-то надеешься... Может, на богатенького дяденьку? Оля, это -  Россия... - эмоции так и сыпались из Ритки.

- Хватит!!! - резко оборвала её Ольга. - От того, что ты меня сейчас отчитываешь, как нашкодившую девчонку, мне не легче. Вот что будет, то и будет! Я не одна, со мной Ульяна. - Этими словами Оле не  хотелось задеть Ритку за самое живое, она просто хотела  дать ей понять, что не всё  измеряется тёплым местом под солнцем и деньгами. Есть и другие жизненные критерии, по которым  не стоит растрачивать себя на пошлости, типа «богатый дяденька». Есть просто жизнь, вера и надежда на лучшее, и, в конце-то концов, любовь самых близких тебе людей. А это немало важное обстоятельство. - Иди спать, тебе рано просыпаться, - став с табурета, сказала Ольга. Она начала прибирать со стола посуду и складывать в раковину.

Рита молчала. Она знала, что Ольга – человек спокойный, но, если её достать до самого нутра, тут уж в ней, как говорится, точно «Кавказ просыпался». И надо было ей, дуре, во хмелю начинать весь этот разговор.
- Оль, прости меня... Поговорим завтра. Компьютер на завтра в твоём распоряжении. Поищи работу в Интернете. Спокойной ночи, - уже виновато проговорила Маргарита, обняв Ольгу и поцеловав в щёку. - Прости, - ещё раз повторила она и удалилась в свою спальную.

Ольга мыла посуду, тихо всхлипывая. Слёзы душили её, обида со стонущей болью отдавалась в сердце. Опрокинув посуду на сухое полотенце, она стёрла крошки, села на табурет. Слёзы непроизвольно текли по щекам. Она налила остатки не выпитого вина в бокал, сделала несколько глотков, задумалась. Мысли были всякие: и нужные и никчёмные. Но каждый раз возникал один и тот же вопрос: «Что делать?» Она допила вино, ополоснула бокал, выключила свет и пошла спать.

http://www.proza.ru/2012/01/08/1305