машина времени

Есть в столице такие маленькие, теперь уже малозаметные точки, каким-то чудом сохранившиеся поныне. Будто ввиду своей ненавязчивости, природной интеллигентности, покою и неамбицизности места эти время просто не заметило и оставило в покое. Надеюсь – надолго. Надеюсь – навсегда.

Нина. Буфетчица. На раздаче. Она сноровисто и быстро печет жареные блины в вашем присутствии. При этом – считает деньги, раскладывает по тарелкам салаты, сгребает в пригоршню и расставляет на голову исполинского самовара-кипятильника чистые граненые «мухинские» стаканы с кипятком для чая-кофе, по желанию.
Сам стакан с  тем кофе - дымящийся, с ложкой сгущенного молока, напиток явно и не знает о собратьях не в прямом родстве иностранных - Капучинно и Эспрессо; это напиток из Сталинско-Хрущевской книги «О Вкусной и здоровой пище». Он аппетитен и желанен, свеж свежестью воды из крана, только вскипел, и размешивая его аллюминевой ложкой можно только удивиться соответствию его этой скучной фразе – «цена – качество»!

Само помещение, открытое гостям целые сутки, представляет отдельный дополнительный сюжет. Блинная, для кого просто столовая, для людей, попавших под «трамвай желания» - закусочная, для небогатых московских таксистов – «бомбил» едальня. Нечасто захаживают и районные недорогие проститутки передохнуть от дел и побеседовать с подругами.
К слову сказать, как-то был случай, когда в плацкартном вагоне южного направления на мелкой станции в наш вагон подсело многошумное цыганское  семейство с хныкающими грязными сопливыми детьми, беременными женами и кучей тюков с дорожным скарбом. Публика вагонная была в шоке и уже ждала неминуемых скандалов, воровства, попрошайничества  и прочего. Удивление мое, и опыт в том числе сводится к тому, что дальнейшая дорога в вагоне, вплоть до приезда семейства к станции назначения была спокойна и комфортна. Суть в том, что подъезжая к очередной станции семейство приободрялась, дети вновь начинали плакать, голоса «беременных» мамаш становились громче и призывнее. На полустанке они все, весь играющий состав, высыпались на платформу, приставали к пассажирам других  вагонов и отъезжающим, торговали счастьем(гадали), попрошайничали и бедокурили. Но как только состав отправлялся в следующий перегон, наши соседи умолкали, чинно рассаживались на полках, пили чай, жевали вареную курицу, читали книжки у окна, отгадывали кроссворды в местной газетке, мирно и тихо беседовали и даже курить выходили в тамбур, стараясь быть малозаметными. Просто их безудержная привычная суета, громкий говор, отчасти вызывающее поведение – это часть бизнеса, а мы - соседи по вагону временно становились частью их «прайта», семьи, ну по крайней мере на период поездки и стало быть попадали под их защиту от нападения, становились своими! Соседка из нашего отсека, отложив недоеденную куриную ногу мимолетно решила, по свойски, – чай  соседнее купе, тоже попытать счастья, но получила отказ от уставшей хмурой цыганки. Ей было не до нее – укладывала спать ребенка. Да еще муж, бравый цыган, не давал покоя разговором.

Так оказывающиеся в блинной публичные женщины, не чувствуя себя на спектакле, отдыхая от бизнеса, в жизни выглядят не вызывающими, спокойны, уставшие и немногословны. Будто лампочка внутри пригашена.
 
Приезжие, ввиду плохого знания Москвы, просто и не знают о существовании этой точки общепита. А вот  актеры соседствующего поодаль краснокирпичного театра, несмотря на наличие актерского закулисного буфета, часто захаживают сюда. Молва шла о том, что в период развитого социализма здесь собиралась вся труппа по  поводу шумной полузакрытой премьеры и выпили все очень достойно! Впрочем, этот факт никем не доказан и ко времени, конечно, стерт и забыт!

В угловом  магазине овощной продукции выстроилась длинная очередь. Сквозь падающий тополиный пух, разряжая сочность цветной картинки, хвост ее(очереди) был виден от метро. «Давали» свежии пахучии молдавские сливы, они в плоских ящичках были выставлены тут же, под прилавком. И добрались они до самой столицы вполне успешно, лишь некоторые тяжело перенеся дорогу  подгнили в тесных коробках.

 
Управлялась с товарооборотом местная достопримечательность – всем известная Алла Пугачева. Так звали, конечно, за глаза вороватую продавщицу, работавшую бойко, нагло, с настроением, только смотреть на стрелку весов советовали внимательнее.

К слову сказать – к великой русской певице она ровно не имела никакого, даже косвенного отношения. Никто не станет утверждать, была ли товарка поклонницей или хотя бы знала ли она ее репертуар, но имя это так прилипло к ней, что сама она часто отзывалась на Аллу. Не похожа она была и внешне. Ростом, калибром куда меньше, выручал лишь звучный как сирена голос и внятная четкая дикция.
Очередь, как живой единый организм, изворачивалась кольцами, дышала и ощущала всем телом – сливы на исходе!
У прилавка сгруппировался неказистый старичок. Он жалобно обратился к Алле Пугачевой.

- Девушка, дорогая моя, а не могли бы вы мне выбрать сливочки потверже?

Очередь замолчала разом, проглотив воздух.  Повисла пауза. Стало слышно, как мимо пролетала озабоченная муха, а в фойе театра прозвенел второй звонок.

- Вот придешь домой, потрешь, и станет у тебя потверже, - умно отпарировала просьбу ветерана продавец.
Чтож, куда как логично