Весёлая карабумба

И тут на них напала сушеная карабумба. Вы, конечно, спросите:  как же она могла напасть, если – сушёная?  А так. Запросто. Взяла и напала. Где вы видели, чтобы сушёная карабумба – мокрая была? Какая уродилась, такой  и живёт. Вот они и разбежались.
Вы спросите, конечно, кто они? Зачем бегут? Кого боятся? Трусы они, вот кто. Нечего бояться сушёной карабумбы. У неё даже ног нет: всё равно не догонит. Только ласты, и то – сухие. А зовут этих трусливых – анасы, банасы, какаки всякие. Вот как их теперь зовут: после такого позорного бегства. Прежние имена их забыты напрочь.
Карабумба так расхохоталась, когда увидела их беготню: даже зубы выпали. Долго собирать пришлось. И песенку хорошенькую   вслед им пропела:
«Жил полковник, славный располковник,
Песню пел про дальние края:
«Эх, мачача, ты моя мачача,
Добрая, хорошая моя!»
Попрятались какабасы в кустиках, хвостиками не машут, боятся: сдаться хотят сушёной карабумбе. Бессовестные, так ведь и говорят: «Давайте, сдадимся карабумбе проклятой!» Почему же она проклятая? Она – сушёная и всё. И никаких.
Обиделась карабумба. Улетела. Ходит-то она плохо. А летает на ластах хорошо, как на лыжах. Если надо. Только не всем об этом рассказывает, а то испугаются и близко не подпустят.
Обрадовались какабасы, что сдаваться не надо и, вообще, оказывается, всё понарошку. Стали опять храбрыми. Поют, танцуют,  маракасами балуются. Далеко слыхать. Услышала сушёная карабумба, как маракасы  трясутся, вернуться решила.
Вернулась и как давай плясать, наяривать со всеми вместе. Весёлая, оказывается, хоть и сухая. Это уж кому каким нравится быть. Главное, чтобы весело было.
Да! А какабасы больше не какабасы. К ним теперь опять свои имена вернулись. Какие? Разные. Хорошие. Весёлые. Некогда вспоминать, пойдём-ка,  лучше попляшем.