Ловушка

- Запомни, Клемент, экзорцизм - это всегда сделка - отец Октавиан мерил шагами узкое пространство внутреннего двора монастыря - Мы впускаем их в наш разум, где можем дать им бой, используя все навыки что имеем.

- Бой? Как? - юный послушник, которого Октавиан назвал Клементом ловил каждое слово своего наставника.

- А ты думаешь зачем отец Августин учит послушников владению мирским оружием? - Октавиан хмыкнул - наш разум даст нам в десницу карающий меч, но владеть им не научит.

- Но когда мы впускаем... - послушник замялся - Впускаем демонов в наш разум, то сами становимся одержимыми?

- С одной стороны да - Октавиан присел на скамью рядом с учеником - Но с другой стороны, мы можем диктовать им свои условия, а не они нам. Мы можем запереть... Демонов, как ты выразился, и вынудить их сражаться.

- И уничтожить их без жалости и сострадания. Разрубить их на тысячу кусков. Раздавить и втоптать в грязь стальным сапогом. - раздался хриплый голос и во двор вошел мужчина.

Он был стар, очень стар, но фанатичный огонек в его глазах трепетал лепестками холодного синего пламени. Епископ Маркус, отец-основатель епархии экзорцистов был одним из лучших сынов церкви. Тонкий политик и блистательный ученый, именно он первым понял что нужно делать, когда Ад начал проникать в мир.

- Да сгинет враг, епископ - Октавиан с послушником опустились на одно колено, приветствуя епископа.

- Да сгинет враг - отмахнулся епископ - Встань Октавиан, мы слишком давно знакомы. И ты, послушник. У нас еще один.

- Кто? - Октавиан подобрался.

- Дочь графа. - епископ сухо усмехнулся - Выдвигайся немедленно, карета ждет.

Епископ кивнул взволнованному Клементу и, подметая землю полами плаща, скрылся в дверях.

***

К высокому дому, почти замку в центре города подъехала карета, обитая железом. Дверца открылась и наружу вышли мужчина и мальчик в одинаковых серых плащах. На их спинах был вышит белый крест обвитый цепью - символ экзорцистов.

Стражники без лишних вопросов распахнули ворота и монахи вошли в дом, где их встретил испуганный мужчина средних лет. Граф.

- Где? - на работе Октавиан был немногословен.

- Наверху, отец. Пожалуйста, скорее! - Граф пытался держать себя в руках, но выходило плохо.

- Ведите.

Граф провел их по широкой лестнице, обитой красным бархатом на второй этаж. Дрожащими руками распахнув богато украшенные двери, он нервно дернул подбородком и скрылся в темном коридоре. Посторонние не допускаются на процесс - один из догматов церкви.

В пустой комнате сидела девушка, совсем еще девочка. Волнистые рыжие волосы обрамляли худое бледное личико, делая ее похожей на призрак. Она сидела на стуле в центре с закрытыми глазами и мерно покачивалась.

- Стой. - Октавиан обернулся к послушнику. - Стой и смотри. Дальше моя работа.

- Да, отец. - Клемент принял из рук Октавиана его плащ и отошел к дверям.

Октавиан остался в короткой тоге с тем-же символом, что и на плаще. На широком поясе висела книга и кинжал. Еще один кинжал был за голенищем высокого сапога, и один в рукаве - стандартный комплект экзорциста на случай непредвиденной ситуации. Если монах проигрывает схватку с демоном - он должен успеть броситься на кинжал, дабы навечно заточить Ад в темнице мертвого тела, ибо экзорцист, несущий в себе демона - смертельное оружие в руках Врага.

- Judica, Domine, nocentes me: expugna impugnantes me. - стандартная фраза прогрохотала подобно грозе и девушка открыла глаза.

Алая радужка сливалась с алыми белками, и только черный зрачок в центре выглядел как дыра в сам Ад.

- Я не враг твоему Господу, монах - раздался мелодичный голос.

Обычно при первых святых словах одержимые теряли сознание и Ад говорил устами самого экзорциста, пока в его душе шел смертный бой, но не в этот раз. Девушка всё так-же сидела на стуле, слегка покачиваясь, и взгляд ее глаз сверлил Октавиана.

- Как посланец Его, как карающая десница Его, как уста, несущие слово Его, пришел я, дабы заключить с тобой сделку на крови, сделку, которую не разорвать - быстрым движением Октавиан сорвал с пояса нож и полоснул по ладони - Кровью сына Его скрепляю соглашение, и да будет так!

- Ну если ты так этого хочешь, монах - с этими словами девушка бессильно упала в руки подоспевшего Клемента, а глаза Октавиана начали наливаться алым.

Ученик и наставник были связаны, и Клемент, бережно опустив девушку на пол, мог наблюдать, за всем, что творилось в голове у Октавиана. Но лишь наблюдать.

***

Поле, тянущееся до горизонта было залито мягким золотистым светом, льющимся, казалось, отовсюду. Октавиан, облаченный в легкую кожаную броню, сжимал рукоять глефы, готовясь вступить в бой, но когда увидел с чем предстоит сражаться его пальцы разжались, и глефа бесшумно растворилась в воздухе.

Напротив него, на расстоянии нескольких метров стояло существо совсем не похожее на порождение Ада. Могучий торс, закованный в серебряную кирасу. Из под закрытого шлема выбиваются золотые кудри. Мускулистые руки сжимают сияющий фламберг, разбрасывающий вокруг искры чистейшего пламени. И, как венец образа, - четыре белоснежных гордо расправленных крыла.

- Ангелы предали Господа? - Октавиан взял себя в руки. - Кто ты?

- Я же говорил, что не враг твоему Богу. - ангел повел крыльями - Но враг тебе, монах. Имя мне Уриил. Я был послан, дабы наставить вас на путь истинный. Ваши деяния неугодны Господу.

- Ты хочешь сказать, что Ему угодно, чтобы Ад проник в наш мир? - ангел кивнул - Тогда мы больше не ходим под Его началом!

- Глупец. - ангел перехватил меч - Ты будешь первым. Но не последним.

Клинок в его руках заплясал в танце, разбрасывая вокруг шипящие искры.

Октавиан сделал выпад. Ангел легко уклонился и мощным пинком сбил монаха с ног.

- Глупец - повторил Уриил - Твоё оружие создано, чтобы разить Ад. Здесь нет Ада. Только я.

Октавиан лежал на земле, пытаясь восстановить дыхание. Кажется сломаны ребра, хоть битва и происходит внутри его разума, но на регенерацию потребуется еще несколько секунд. Еще одна. Готово!

Монах вскочил, и появившимся из воздуха клинком полоснул ангела по руке. Лезвие прошло насквозь, истончаясь и исчезая на глазах, не нанеся видимых повреждений. Ангел грустно усмехнулся, и еще один мощный пинок заставил Октавиана распластаться на земле, жадно хватая ртом воздух. Ангел не спеша подошел к нему и наступил на грудь, прижимая к земле.

- Ты мой. - Октавиан понял, что теряет контроль над телом.

***

Тем временем Клемент метался по комнате, не зная что делать. Невозможно победить ангела.

- Если только... - послушник на мгновение остановился - Да, наверное так.

Доставая кинжал, он бросился к телу наставника, распластавшегося на полу комнаты.

-  Как посланец Его, как карающая десница Его... - бормоча священные фразы, Клемент полоснул себя клинком по руке. - Кровью сына Его скрепляю соглашение, и да будет так!

Теперь главное не оплошать, думал послушник, главное сделать всё вовремя, пока ангел не опомнится.

***

- Ты мой. - повторил ангел, когда золотое небо вдруг разорвала молния - Твой щенок похоже хочет умереть первым. Я вернусь к тебе, когда он примет смерть.

***

Вот он! Вот этот момент! Клемент чувствовал, как его глаза заволакивает чем-то алым и он начинает проваливаться куда-то глубоко-глубоко. Сейчас! Он развернул лезвие кинжала к себе, установив его напротив сердца.

- Мы можем запереть их, учитель. Запереть в мертвом теле. Да будет так. - с этими словами Клемент вогнал пять дюймов стали себе под ребро и, уже падая на пол, прошептал - Прощайте.

***

Когда в комнату вошел граф, Октавиан сидел на коленях, рядом с мертвым учеником, и, кажется, плакал без слез.

- Мальчишка... Он был мальчишкой. - монах поднял глаза, и граф увидел, что Октавиан будто постарел на десятилетие  - Готовьтесь, граф. Грядет война.